Вместе с древним ветряком предприниматель из Светлогорского района восстановил и историческую справедливость
Спроси у Владимира Быховцева, как оно все начиналось, — расскажет и сегодня, спустя семь лет, на одном дыхании и в мельчайших подробностях. Заблудился, вспоминает, в незнакомой местности. Дорога тогда вывела его к заброшенной деревне Жлобинского района. И здесь он увидел ее. Старую, одинокую, с обломанными крыльями и без поворотных механизмов мельницу. Увидел и смутно, отдаленно как-то понял: встреча эта не случайна, и мельницу он восстановит... Будь Быховцев профессиональным реставратором или историком, в первом его порыве не было бы ничего удивительного. Но это, не обещающее быстрых дивидендов, а требующее немалых моральных и материальных затрат, дело привлекло успешного предпринимателя.
А ведь уже в самом начале этой «операции» на пути Быховцева было немало преград. Другой, может, сразу отказался бы от затеи переноса «историко-культурных ценностей», к числу которых относится ветряк, после того как на протяжении двух лет чиновники не могли дать на это разрешение. Самое интересное, никаких возражений по этому поводу не было у наследницы мельницы Фоменюк Анастасии Савельевны, тем более что к восстановлению ветряка, несмотря на принятое в сентябре 2004 года решение, местная власть так и не приступила. Время между тем шло. Еще немного — и мельница превратилась бы в гору исторических останков. Вопрос о переносе решился при содействии Гомельского облисполкома и Минкультуры. В результате некоторые жлобинские чиновники лишились тогда своих портфелей. В жизни старинной мельницы наступил новый неожиданный поворот…
Сюда, на хутор Николин остров в Светлогорском районе, по частям ветряк доставляли несколько «Уралов», лесовозов и подъемных кранов.
Высота мельницы с учетом длины махов — 27 метров, разбирать старинные механизмы нужно было с умом, а в некоторых случаях это было и вовсе недопустимо. Предстояло еще выяснить возраст раритета, так как никто на тот момент его точно не знал. И только когда прикоснулись к этой хрупкой и монументальной одновременно древности, обнаружили на жерновах, тормозном механизме гравировки: «1843», «1873», «1881». По чертежам, фотографиям, архивным материалам научного руководителя проекта (хотя называть словом «проект» этот в чем-то сакральный процесс, наверное, не совсем правильно) доктора архитектуры, профессора Сергея Сергачева восстанавливали мельницу с ювелирной точностью, возвращая памятнику утраченные со временем элементы. Все несущие конструкции пришлось изготавливать заново: доски крошились в руках. Так день за днем оживала и наконец ожила старая новая мельница. «Интерьер» сжатого лесным кольцом хутора заиграл новыми красками. «А что же дальше?» — задумался Быховцев. Есть «седая древность» — ветряк — несомненная изюминка этого уютного, но необжитого, пустынного еще островка поля среди лесов, где когда-то жили трудолюбивые полешуки. Стоит освященный крест (без этого разговор о переносе сюда мельницы Владимир Иванович даже и не начинал бы). Появилась мысль установить в честь первого хозяина мельницы Фоменюка Савелия Николаевича памятный знак. Вскоре задумка воплотилась в камне и мраморе. А дальше все здесь чудесным образом, невидимым каким-то благоволением начало образовываться само собой...
С самого начала эти места Быховцев называл хутором. Так, в принципе, оно и есть. Владимир Иванович демонстрирует фрагмент копии старинной карты 1866 года, где местность эта совершенно отчетливо обозначена и имеет свое название: о. Николин. Просуществовал остров до 1938 года — до тех пор, пока немногочисленных его жителей не объявили врагами народа, не стали репрессировать и высылать в лагеря. А как может существовать населенный пункт без людей? Подобно своим страдальцам жителям, он также был списан «в архив», то есть юридически, административно перестал существовать. Но ведь территория-то осталась, и как много помнят эти места! Начинаю понимать, что и памятный знак хозяину мельницы, которого также постигла участь политзаключенного (был расстрелян в 1938 году и восстановлен в статусе крестьянина-единоличника в 1996-м), Быховцев установил здесь не случайно… Поэтому даже язык не поворачивается спрашивать у предпринимателя о какой-то коммерческой для него выгоде от реализации всей этой задумки. В перспективе она, выгода, можно не сомневаться, будет — очень уж необычна идея. Но это в перспективе. А пока хутор — это 70 га сплошного торфяника, выделенных сельхозорганизациями под восстановление населенного пункта. Эти земли нужно было не просто окультуривать, но и строить на них дома для отдыхающих, элементарно обеспечивать подъездные пути, ведь местность удалена от населенных пунктов. А та же подсыпка, которой стали укреплять дорогу, первое время растворялась в мягком торфе, словно какао в молоке. Кстати, Быховцев за многое благодарит местные власти: с их поручительством и помощью по первому зову рискованное дело (а, как ни крути, перенос и восстановление объекта, представляющего историко-культурную ценность, всегда сопряжены с определенным риском) удачно доведено до конца.
Но вернемся к мельнице. В последние годы хутор благополучно принимает туристов не только из Беларуси, но и из ближнего и дальнего зарубежья. Спросите, что влечет сюда тех же голландцев? Мельница. Которая здесь, на Полесье, воссоздана и повторяет своей идеей голландские ветряки. Об этом знают иностранцы, но не знают пока еще в большинстве своем белорусы. Установленная на хуторе в Светлогорском районе мельница XIX века — единственная в своем роде в Беларуси, и это действительно памятник. Когда-то такие мельницы мололи муку в каждой деревне, пока разрушительная сила времени не стерла их с лица земли. Валы, шестеренки — все механизмы ветряка представляют сегодня большую ценность. По оценкам западных историков, с каждым годом жернов этой мельницы дорожает на тысячу долларов. И на сегодняшний день цена ветряка — миллион долларов. Такая рыночная оценка помогает лучше представить историческую ценность объекта. Причем это, что очень важно, не какой-то там застывший музейный экспонат. До 2003 года мельница еще молола муку. Может делать это и сейчас, только нет мельника. Хотя нужный специалист у Быховцева на примете уже есть. Стоя под сводами старинного ветряка, понимаешь, что и энергетика, если можно так выразиться, у хлеба, испеченного из такой муки, будет особенная. Владимир Иванович это подтверждает: в хлебоприемных пунктах муку сегодня получают путем раздавливания, плющения зерна, а здесь совсем другой принцип — помол на камнях, более бережный. «Магазинный хлеб — искусственный, — заявляет Быховцев. — А полученный из такой муки — чистый природный дар. Им мы планируем угощать и наших гостей-хуторян».
Сейчас гости хутора — все больше рыбаки да уставшие от городской суеты жители. Первым по нраву благоустроенный водоем, в котором знатоки «клевого дела» добывают и линя, и щуку. Другие, сменив на время свои бетонные многоэтажки на уютные деревянные домики, просто пребывают в гармонии с природой, благо она здесь готова удивлять человека каждый день. Хутор граничит с огромным клюквенником — заказником республиканского значения, рядом — нетронутая речка Жердянка, на которой бобры творят все, что только их, бобриной, душе угодно, — выстраивают домики до трех метров в высоту, разрывая водное полотно реки в разных местах, валят деревья, укладывая их в форме креста… А еще гостей на хуторе приветствует домашний гусь. Как и подобает настоящему гусю, одиночество его здесь совсем не тяготит. Прилетающим на зимовку уткам птица сразу дает понять, «кто в доме хозяин». Хотя общения и с дикими собратьями, и с людьми, а особенно с детьми, гусь Гоша не чурается.
Развивать агроэкотуризм на хуторе — дело непростое и этим для Быховцева интересное. Но в XXI веке такой отдых без необходимых удобств, согласитесь, будет невостребованным. Когда Владимир Иванович всерьез взялся за подведение всей необходимой сюда инфраструктуры, в частности электричества, выяснилось как раз, что хутор, который здесь был когда-то и восстанавливается сейчас, по документам не является самостоятельной территориальной единицей. То есть ни адреса, ни имени у него нет. Некуда, соответственно, подводить и электричество. И вот недавно Быховцев получил долгожданное решение топонимической комиссии № 1 о присвоении наименования вновь образованному населенному пункту и согласовании названия Николин остров. Хутор обрел самостоятельность, теперь имеет свой индекс, адрес. Номер решения, к слову, свидетельствует о том, что это первый хутор, зарегистрированный в Беларуси после Великой Отечественной войны.
Следующий шаг Владимира Быховцева — добиться разрешения для выделения участков на хуторе под строительство жилья для обслуживающего персонала. И тогда в перспективе здесь может появиться полноценный туристический комплекс.
А ведь когда вся эта идея только начинала приобретать реальные очертания, кто-то из знакомых сказал Быховцеву: «Какая еще мельница, хутор! Купите лучше, Владимир Иванович, «мерседес» последней модели…» Но тогда бы это была совсем другая история, в которой, конечно, не было бы ни победы в республиканском конкурсе «Лучшая агроэкоусадьба 2010 года» в номинации «Сохранение белорусских традиций», ни мельницы XIX века, способной молоть зерно и в XXI.
На снимках: Владимир Быховцев c гусем Гошей; старая новая мельница.
Фото: Инна ЮРЧИК
