Сеанс разоблачения в театре Моники ДобровлянскойО немецкой театральной режиссуре мы знаем мало. Между тем она одна из самых ярких и неоднозначных в Европе. Несмотря на обилие имен и разность творческих подходов, ее все–таки можно объединить в нечто единое — это режиссура, тяготеющая к натурализму, обнажению тайных человеческих пороков, исследованию пограничных психологических состояний. Из чего рождался этот гротеск, эта характерная броскость образов? Видимо, дело в менталитете. Для немцев театр — не развлечение, а средство глубокого анализа действительности, инструмент для детального познания мира и себя в нем. Такой театр — определенное испытание, в котором заряд депрессии — нечто само собой разумеющееся. Каждый немецкий спектакль — это сеанс разоблачения: несостоятельности человеческой природы, слабости и условности любых догм, будь то религиозных или общественных, мифа о счастливой возможности индивидуального счастья. Концентрация всех мыслимых эмоций от страсти до отвращения, глубокая разработка театрального языка, странные эксперименты приковывают к подмосткам в сегодняшней Германии самое пристальное внимание. То, что другие ощущают лишь подспудно, что накатывает на вас только в виде ночного кошмара, от которого можно отряхнуться с утра, немецкие режиссеры произносят вслух, вытаскивают под свет софитов. Этот театр невероятно суицидален по настроению. Типичный пример — пользующийся сейчас бешеным спросом спектакль «Концерт по заявкам» Томаса Остермайера. Весь спектакль героиня, страдая от одиночества, слушает радио, а в финале кончает с собой. Шоковая терапия или нечто большее? Каждый отвечает себе на этот вопрос сам.
Молодой режиссер Моника Добровлянска родилась в Познани, но с 2002 года живет в Берлине. Она уже ставила в Минске мини–спектакль «Подари мне билет» и «Записки сумасшедшего» — моноспектакль с Анатолием Котом. Правда, первый показали всего один раз на одном из театральных фестивалей, второй был на публике два раза. Так что нельзя сказать, что ее работы хорошо известны. Скорее, вокруг Моники создался какой–то ореол загадочности, флер европейского лоска. «Сарафанное радио» создало ей имидж режиссера, не пытающегося эпатировать, а художника, заглядывающего внутрь материала и актерской души. Театралам было очевидно, что в ее работах есть знание школы, простого ремесла. Уже из этого знания позже вырастали ее причудливые замки. Еще Герцен утверждал, что знакомство с иностранцем для русского человека — это своего рода повышение чина. То же самое можно сказать и о наших актерах, с жадностью бросившихся в совместную работу над третьим спектаклем Добровлянской «Войцек».
Моника производит впечатление женщины, точно знающей, чего она хочет от профессии, — гордая осанка, проницательный, чуть ироничный взгляд, распущенные волосы. Она не пытается прятаться за словами, как это часто делают ее белорусские коллеги, жесты ее в разговоре скупы и выдержанны. Кажется, что ее предельная концентрированность вибрирует в воздухе. «Войцек», вышедший в период «мертвого сезона», как и предполагали, оказался действительно интересным, но не более. Он похож скорее на студенческую работу, чем на зрелый профессиональный спектакль. Наиболее необычен здесь актерский рисунок Анны Хитрик и Олега Гарбуза.
— Для меня важно, что проект реализуется именно в Беларуси, — признается Добровлянска. — Я рада, что произошло именно так, потому что с «Войцеком» ношусь очень давно. Я предлагала эту пьесу двум театрам в Польше, но не случилось. Я считаю, что это важнейшее произведение в немецкой драматургии и вообще в мировой режиссуре. У него есть свое ядро. Для меня здесь важна тема взаимоотношений человека и обстоятельств, неизбежно подчиняющих его. Я не считаю своей задачей давать публике ответы, но хочу поставить несколько вопросов. Главный задан самим Бюхнером: «Кто же станет волноваться из–за человека?»
Моника осознанно позиционирует себя не столько немецким режиссером, сколько европейским. В ее карьере Германия, Польша, Беларусь неразрывно связаны и неотделимы друг от друга.
...Бежать от рутины, от скуки, от предсказуемости — вот творческий девиз Моники. Было заметно, что ей, кстати, очень интересно работать с нашими белорусскими актерами. «Они познакомились и влюбились друг в друга», — заметила художник постановки Елена Игруша. Компания действительно на редкость интеллигентная. Наша звезда Светлана Зеленковская подходит под определение того, что называется режиссерское «альтер эго». Заводящиеся с пол–оборота Олег Гарбуз, Анна Хитрик, Александр Молчанов и в прежних своих работах стремились к экспрессивному выражению эмоций, а здесь получили настоящее раздолье.
— Всех их было тяжело собрать, переключить поначалу на этот материал, но у нас уже был опыт прошлых работ, поэтому я знала какие–то тайные механизмы, с помощью которых это можно было сделать, — говорит Добровлянска. — Мне нравится работать с вашими актерами, они открыты и умеют слушать.
Моника Добровлянска вновь опровергла заблуждения, что режиссура — дело не женское. Может быть, это не совсем то, что мы ждали и не все пока получилось, но ее «Войцек», несомненно, вышедший из гоголевской традиции, причудливым образом сегодня соединил Германию и Беларусь, мужчин и женщин, творческий эксперимент и поиск художественной правды. Это особенно ценно, потому что вещей, объединяющих всех нас, остается все меньше.
Фото Виталия ГИЛЯ, "СБ".
