Сталинградская битва: 65 лет назад

Материал, который сегодня публикует «Р», кардинально отличается от множества других на сталинградскую тему. Мы расскажем о том, как летом 1942 года воспринимали эту битву солдаты вермахта: их откровения в дневниках и письмах

Как  воспринимали  ее  в  августе  1942-го  солдаты  вермахта  в  своих  дневниках  и  письмах 

В эти дни исполняется 65 лет с начала исторической битвы на берегах Волги. Именно в августе 1942 года Сталинградское направление превратилось в центр борьбы Советского Союза и гитлеровской Германии. К середине этого месяца здесь действовала 39-я дивизия противника, образовался один из сильнейших немецких ударных клиньев, созданных за время Второй мировой войны. Ударной группировки подобной силы история еще не знала. 

23 августа войска противника прорвались к Волге севернее Сталинграда и ударами авиации разрушили город. Чтобы обмануть население и нанести максимальный урон, фашистские «юнкерсы» в этот воскресный день летели не от линии фронта, не с запада, а с востока, со стороны нашего тыла, будто бы это были «свои» самолеты. 

Гигантское сражение нашло свое достойное отражение в военной истории. И неспроста Маршал Георгий Жуков писал, что победа наших войск под Сталинградом ознаменовала собой начало коренного перелома в войне в пользу Советского Союза и начало массового изгнания вражеских войск с нашей территории. 

Материал, который сегодня публикует «Р», кардинально отличается от множества других на сталинградскую тему. Носит особый характер и, полагаем, представляет немалый интерес для наших читателей. Мы расскажем о том, как летом 1942 года воспринимали эту битву солдаты вермахта: их откровения в дневниках и письмах. 

Из  секретных  фондов  НКВД 

Сразу же поясню, откуда у автора эти немецкие трофейные документы. Однажды мне, скажу прямо, улыбнулась редкая журналистская удача. Меня пригласили принять участие в научно-исторической конференции, посвященной годовщине Сталин­градской битвы. Ее проводило в Минске посольство Российской Федерации в нашей стране при содействии Министерства обороны Беларуси и Республиканского совета ветеранов. Тогда и познакомился с интересным человеком — полковником Иваном Басиком. Он  заместитель начальника института военной истории Министерства обороны Российской Федерации. На конференции выступил с очень интересным докладом. К тому же Иван Иванович — белорус, его отец до недавнего времени проживал в моем родном Березовском районе. 

Словом, приятное знакомство во всех отношениях. Обернулось оно тем, что в подарок я получил поистине бесценную книгу «Сталинградская эпопея». Редчайшее издание вышло в свет в Москве. Книга во многом уникальна. Впервые публикуются документы, находившиеся вплоть до наших дней на секретном хранении. Они были недоступны не только широким читательским кругам, но и специалистам-исследователям. Документы извлечены из архивных фондов двух оперативно-чекистских подразделений НКВД СССР: Управления особых отделов и военной контрразведки и цензуры. 

Надеюсь, наши читатели, особенно ветераны, хорошо себе представляют, какая исключительно важная информация содержится в этих документах. Кстати, их рассекретила Федеральная служба безопасности Российской Федерации. 

Вспоминает  Паулюс 

Вначале обратимся к воспоминаниям командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Паулюса, которыми открывается данная книга. Он написал их в апреле 1947 года и назвал так: «Наступление немецкой армии летом 1942 г. и битва за Сталинград». Из документов видно, какое значение взятию Сталинграда придавал Гитлер. «VI — 42 года, — пишет Паулюс, — в штаб-квартире южной армейской группировки в Полтаве Гитлер устроил совещание, где был обсужден основной замысел летнего наступления. С этой целью в тот же день до обеда Гитлер прибыл самолетом из Восточной Пруссии в Полтаву… Из всех высказываний, которые Гитлер сделал на совещании, мне припоминаются некоторые,  примерно в следующем смысле: «Русские силы истощились в боях зимой и весной. При этих обстоятельствах необходимо и возможно в этом году привести войну на востоке к решающему исходу. Моя основная мысль — занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы… Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен прекратить войну… Для защиты фланга продвигающихся на Кавказ сил мы должны в излучине Дона продвинуться как можно дальше на восток…» 

«Ожидания взять Сталинград внезапным ударом потерпели тем самым окончательный крах, — продолжает Паулюс. — Самоотверженное сопротивление русских в боях за высоты западнее Дона настолько задержало продвижение 6-й армии, что за это время оказалось возможным планомерно организовать оборону Сталинграда. Так как Гитлер и ОКВ (как это было ясно из их многочисленных запросов) стали нетерпеливыми из-за медленного хода боев, мне вместе с командующим группировкой «Б» генерал-полковником фон Вейхсом было приказано явиться на совещание в главную ставку Гитлера в Виннице. Гитлер выслушал оба доклада без каких-либо существенных реплик и затем спросил меня: «Когда вы будете держать в своих руках город и берег Волги в пределах города? Для меня очень важно, чтобы это произошло скоро». Гитлер закрыл совещание примерно следующими словами: «Русские на грани истощения своих сил… К ответным действиям широкого стратегического характера, которые могли бы быть для нас опасными, они больше не способны». 

Через некоторое время, выступая в мюнхенском пивном зале, Гитлер хвастливо заявил: «Сталинград уже в наших руках». 

«Я  молился  предсмертной  молитвой» 

А между тем для немцев в период их наступления на Сталинград характерна постепенная утрата уверенности в успехе блицкрига. Воодушевление сменяется сомнениями, подавленным настроением, война начинает представляться бесконечной и бесперспективной. Солдатская почта, дневники, захваченные нашими частями, полны жалоб, уныния. 

Из дневника солдата мотопехотного полка 16-й танковой дивизии Альфреда Риммера, убитого во время боев в Сталинграде: 

«6—7 августа. Вечером приказ: «Завтра утром в 5 часов наступление». Наше отделение пошло впереди. Мы были в ста метрах от русских позиций, когда они начали свое огневое нападение. Пуля за пулей падали возле меня. Я плотно прижался к земле, руками закрыл голову и молился предсмертной молитвой. Часто был слышен крик: «Санитар». Вдруг мы услышали крик: «Отступать!» Я привязал пулемет к ноге и так прополз 400 метров. 

9 августа. Скоро ли придет время, когда мы отдохнем? Мне все действует на нервы. Не нужно думать о прошлом… Дома все хорошо, одеты все чисто и т.д. А я как поросенок». 

«Нам  не  дают  покоя  снайперы» 

А вот дневник унтер-офицера 297-го артполка 297-й германской пехотной дивизии Алоиза Хлеймессера. 

«19 августа. В 5 часов наступление. Проходим 20 км до Абганерово. В 16 часов приходит известие, что другие батареи нашего полка опять имеют большие потери. 

20 августа. В начале наступления большая атака 50 наших пикировщиков. Но когда самолеты улетают — вновь стреляет русская артиллерия. Два снаряда тяжелых орудий падают на нашу огневую позицию. 1 убитый, 2 тяжело и 2 легко ранены. 

23 августа. В 3 часа утра с огневого налета нашей артиллерии начинается наступление на укрепленную ж.д. линию, ведущую к Сталинграду. Пехота заняла станцию, но не больше. Тяжелые потери. 

24 августа. Утром нас будит сильный шум боя. Русские опять атакуют. 

4 сентября. …Опять творится такое, что нельзя и голову высунуть. Уже стреляют русские снайперы и пулеметчики. 

25 сентября. Нам совершенно не дают покоя снайперы. Эти люди стреляют чертовски хорошо. Вечером все время приходят румынские пехотинцы, находящиеся рядом с нами, и попрошайничают: просят хлеб, папиросы и т.д.» 

«Скоро  у  нас  не  останется  орудий» 

Хотелось бы привести несколько выдержек из писем солдат вермахта после августовских событий, когда положение окруженных в районе Сталинграда гитлеровских войск с каждым днем становилось все тяжелее. Письма обнаружены на подбитом транспортном самолете Ю-52, летевшем из района Сталинграда. 

«Скоро у нас не останется орудий, и мы пойдем в бой пехотинцами. Ты меня прости за почерк, 19 дней и ночей почти не спал. Я очень голоден, день и ночь нам нет покоя. Мои нервы совсем расшатались, я начинаю разговаривать по ночам, и на меня надо громко крикнуть, чтобы остановить. Да, я думаю, что под Сталинградом у нас самые большие до сих пор кладбища». Ефрейтор Клеменс Шульц — некоей Гедвиг Мюкенхоф (Глейдорф, Зауерланд). 

Он же в письме своей жене: «Ты меня извини, что пишу редко: я могу пользоваться только воздушной почтой. Весь день сидишь в грязи. Я уже 14 дней не умывался. Надеюсь, что все это как-нибудь мы переживем. Как хорошо будет, если война кончится и мы возвратимся домой, здесь мы живем, как скот». 

«…Одни  только  голые  кости» 

Доведенный до полного отчаяния унтер-офицер Вернер Ланге сообщает домой: «У нас уже с давних пор одна гусятина. Только наши гуси имеют четыре ноги, а на ногах подковы. В Германии это называют «дичь с мостовой»…С какой быстротой люди здесь разделывают тушу — ты себе представить не можешь. Через 10 минут остаются одни только голые кости. Над этим работают 25 человек, чтобы ничего не пропало». 

«У нас в песне поется: «Вчера ходил с гордой головой, сегодня прострелена грудь, завтра опущен в холодную могилу». Иосиф Шмидт. 

Страх и безысходность порождают у гитлеровцев озлобление. Солдат Ганс Цей-Эмилиц: «…Это письмо я пишу тебе из окопа. Снаряды и пули свистят мимо ушей. Позади три тяжелых боя. Вилли Бир уже погиб. Мы надеемся, что война в России когда-нибудь закончится, если же нет, то мы покажем русским, что такое немецкая метла. Там, где проходит немецкий солдат, даже трава уже больше не растет». 

«Нам  осталось  сказать  «капут» 

Это письмо хвастливого вояки Ганса, как и целая серия других, захвачено нашими частями на участке армий Сталинградского фронта. Не в пример ему более дальновидным оказался Паулюс, когда в уже названном его обзоре о наступлении немецкой армии летом 1942 года и битве за Сталинград горестно изрек: «Нам осталось сказать «капут». 

Ну что ж, прав был Паулюс. На берегах Волги хваленую гитлеровскую армию постигла страшная катастрофа. В кровопролитных боях наши войска одолели сильного и опытного противника, надежно взяв его в «котел». Советские воины, в отличие от солдат вермахта, еще более закалились под Сталинградом, укрепилась их сила духа, мужество и стойкость. Они твердо верили в нашу победу. О чем и писали в августе далекого 1942-го своим родным и близким. Как, например, письмо Николая Ларченко из 32-го мотострелкового батальона на ст. Халилово, Губерлинский совхоз Чкаловской области, Марченко Л.В.: 

«…Сейчас мы находимся на очень важном участке фронта и дали клятву умереть, но не дать противнику продвинуться ни шагу вперед… Нам придется, может быть, сегодня или завтра идти в бой не на жизнь, а на смерть. Мы покажем, что мы способны не только остановить врага, но и разгромить его, начать решительное наступление. Не видать врагам Сталинграда». 

На снимке: пленные немцы.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter