В мире мало констант. Все в развитии. Какую трансформацию претерпевает наша социально ориентированная модель? Об этом беседа с экономистом Михаилом Ковалевым.
— После распада СССР перед постсоветскими странами стояла дилемма: пойти по пути шоковой терапии или выстраивать новую социально ориентированную модель. Время показало нежизнеспособность либеральных теорий. Все же главной заботой любого государства должен быть человек.
— Социалистическая система абсолютно всех выравнивала. Она, может, и была социально справедлива, но экономически неэффективна. С времен перестройки и до 1994-го года мы пытались построить капитализм. Тогда царила атмосфера вседозволенности, произошло расслоение общества, когда одни присвоили то, что создавалось при социализме для всех. Но после введения президентского правления был провозглашен курс на социально ориентированную рыночную экономику. Ежегодно с 1995 по 2014 год благосостояние белорусов росло более чем на 8 процентов. По коэффициенту социального неравенства в мире мы входим в десятку самых социально справедливых стран. Мы заняли девятое место между Швецией и Германией. Это хорошая позиция. Разница между самыми богатыми и бедными у нас всего в пять раз. В России, Китае, США этот показатель равен 15.
— Как социальная политика влияет на реальный сектор: промышленные и частные предприятия?
— Тяжким бременем для различных государственных и негосударственных организаций являются социальные отчисления в ФСЗН, это 34 процента от начисленной зарплаты. Думаю, рано или поздно нам придется увеличивать пенсионный возраст. Для женщин он, например, совсем маленький — 55 лет. Замечу, что в каждой стране Евросоюза пенсионный возраст для всех одинаков — 67 лет. Государству рано или поздно необходимо будет придумывать новые модели перехода к чуть большему возрасту ухода на пенсию.
— В США в эпоху Великой депрессии была популярна теория кейнсианства. Но как только страна стала справляться с кризисом, государство уменьшило свое влияние на экономику. Идеи Кейнса пользуются популярностью только в кризис?
— Идеи Кейнса и многих других экономистов прошлого века уже безнадежно устарели. В каждой стране складывается своя модель социально-экономического развития, своя система индикативного планирования. Наша модель уже достаточно известна в мире, хорошо себя зарекомендовала. Я думаю, что она еще обладает потенциалом и в будущем покажет интересные результаты, особенно когда мы начнем выходить из кризиса. Недаром партнеры Евразийского экономического союза считают, что наиболее быстро развиваются Беларусь (“восточноевропейский зубр”) и Казахстан (“среднеазиатский барс”).
— Все же заниматься поддержкой малообеспеченных граждан — это прерогатива богатых или бедных стран?
— Социальная ориентация любого государства зависит не от достатка, а от стремления к социальной справедливости и экономической эффективности. Нужно суметь сбалансировать эти противоположные по сути цели. У нас, на мой взгляд, пора уже чуть ослабить стремление к социальной справедливости. Все-таки умные и энергичные должны иметь всего побольше.
Более тесно помощь следует увязывать с трудовым вкладом работника. Я поддерживаю декрет “О предупреждении социального иждивенчества”, потому что те, кто зарабатывает деньги за границей или в теневой экономике должны наравне с остальными оплачивать свои социальные нужды. И в сфере ЖКХ льготы должны быть только для малоимущих. Зачем предоставлять дешевый газ людям, отапливающим шикарные коттеджи или огромные квартиры?
Социальная ориентированность у нас выше среднемировых норм.
К примеру, на бесплатное здравоохранение и образование у нас тратится больше 12 процентов всего заработанного за год. В Китае же даже за обучение в средней школе надо платить. Кстати, по качеству этих услуг мы входим в 30 лучших стран и должны ценить это и сохранить. Коммунальные услуги, общественный транспорт нужно потихоньку переводить на рыночные рельсы.
— Может быть, с учетом растущей безработицы нужно сейчас создавать какие-нибудь комплексные программы, чтобы люди мягче переживали нынешние трудности в экономике?
— Безработица — это временное явление. И у нас она незначительная. Некоторая напряженность на рынке труда нужна для того, чтобы люди понимали: необходимо дорожить своим местом и работать в полную силу, как положено, а не лентяйничать и пьянствовать. В народе бытует мнение, что все наши беды от безграмотного руководства. Но это не так. К примеру, производительность труда у рядовых немцев более чем в два раза выше, чем у нас.
— У нас идет трансформация социальной модели. Просматриваются ли социальные границы, в которых мы должны остаться, чтобы человек все же чувствовал себя защищенным?
— Социальная защищенность — это надежда на иждивенчество.
А мы идем к рыночной экономике, поэтому каждый человек уже с детства должен приучаться думать, что ему самому нужно заботиться о себе, а мы все надеемся на государство. Его помощь надо заслужить упорным трудом.
Блицопрос
Какую помощь ожидаете от государства?
Об этом жителей Гродно спросила корреспондент “НГ” Елена Семенова.
Ольга Станчук, в отпуске по уходу за ребенком:
— Наша семья эту помощь уже ощутила с рождением второго ребенка: хорошей прибавкой к семейному бюджету стало единовременное пособие двадцать миллионов рублей. И сейчас ежемесячно к традиционному пособию по уходу за ребенком получаем еще существенную доплату на второго несовершеннолетнего сына. Считаю, что это реальная поддержка государства семей, где растут дети.
Наталья Херунцева, педагог:
— Как добросовестный налогоплательщик, естественно, я рассчитываю на помощь государства, когда она потребуется по закону. Надеюсь, что у нас социально ориентированная линия будет выдержана.
Андрей Савашинский, предприниматель:
— Я рассчитываю исключительно на свои силы. Не хотел бы ждать пенсии и жить на пенсию. Надеюсь, что к тому времени, когда придется уходить на заслуженный отдых, мне удастся кое-что скопить, чтобы чувствовать себя уверенно и ни от кого не зависеть.
dev@sb.by
