Спор молодых

Считать, что ключевой проблемой современного театра является отсутствие талантливой молодой режиссуры, довольно ошибочно...

Считать, что ключевой проблемой современного театра является отсутствие талантливой молодой режиссуры, довольно ошибочно. Нельзя сказать, что у нас совсем нет молодых талантливых постановщиков. Они есть, правда, их мало. Поэтому вдвойне обидно, когда режиссерское послание так и остается нерасшифрованным. «Что хотел сказать режиссер своим спектаклем?» — вопрос, который все чаще хочется задать после очередной премьеры. Подвергнем журналистскому «рентгену» с пристрастием звезд молодой режиссуры — Екатерину Аверкову и Ольгу Соротокину, чьи имена театралы уже хорошо запомнили. Спектакль Соротокиной «Столица Эраунд» был показан в немецком Висбадене на фестивале «Новые пьесы из Европы». Аверкова в прошлом году поставила 7 (!) спектаклей в разных театрах, в том числе и такие разные, как «Зима» Евгения Гришковца в Купаловском и «Возвращение голодаря» в ТБД. Значит, девушкам есть о чем и поспорить.


Что больше всего тревожит вас как молодых режиссеров?


Екатерина: Хочется ставить качественные спектакли по качественным пьесам, но не всегда получается делать это по ряду объективных и субъективных причин. Уже было несколько случаев, когда мои предложения отклоняли из–за того, что «зритель не поймет идею». Подстраиваемся под зрителя, постепенно снижая планку, а должны ее поднимать.


Ольга: Меня больше всего тревожит и интересует поиск своей темы и единомышленников. К пониманию первой я, кажется, уже вплотную подошла. Теперь остается найти «своих» людей: актеров, художников, драматургов, музыкантов... Но процесс поиска продолжается у режиссера всю жизнь, просто на раннем этапе творчества он выражается наиболее остро.


Как вы считаете, в нашем театре существует проблема молодой режиссуры?


Екатерина: Эта проблема возникла не сегодня и не вчера. Вряд ли рядовой зритель назовет хотя бы пять фамилий известных молодых белорусских режиссеров. Их просто нет. Если раньше в академии искусств набирали курс режиссеров каждый год, то теперь только один раз в 5 лет. Моему курсу повезло: нам преподавали Борис Луценко, Александр Гарцуев, Зоя Белохвостик, Модест Абрамов. Наставники дали мне толчок, а большую часть знаний я получила сама, стараясь вникнуть в суть профессии. Сейчас я сама работаю в академии на четверть ставки, получаю 77 тысяч. Кто из маститых режиссеров, актеров будет работать за такие деньги?


Ольга: Можно сказать, что проблема заключается еще и в том, что «молодая» режиссура очень похожа на «старую». Театральное пространство у нас закрытое, отстает от мирового театрального процесса лет на 50. Молодым режиссерам сейчас нужно очень постараться, чтобы освоить новый опыт и применить его на практике.


Есть мнение, что молодые режиссеры не заявляют о себе активно, что на конкурс режиссерских экспликаций было подано только 8 заявок. Получается, режиссеры сами виноваты?


Екатерина: Кто будет подавать заявки на участие в конкурсах, кто будет активно заявлять о себе, если, как я уже сказала, у нас практически нет молодых постановщиков?


Ольга: Абсолютно согласна с тем, что режиссеры не очень–то активны. Но и конкурсы нуждаются в гораздо большей огласке. Месяц назад я пыталась найти в интернете информацию о сроках и условиях проведения национального конкурса режиссеров. Так ничего и не нашла. На сайте Министерства культуры оставила свой вопрос и контактные данные. Ответа не получила.


Екатерина: Все зависит от самого молодого режиссера: было бы желание учиться, а возможности найдутся. Сейчас я могу прийти к многим именитым режиссерам и спросить совета, присутствовать на репетициях. Но для молодых режиссеров куда важнее международный обмен, опыт. У нас не отлажена эта система. Мы находимся в вакууме, не знаем, что происходит в театральном мире. У нас мало фестивалей.


Ольга: Все это оправдывается спекуляцией на словах Эйзенштейна: «Режиссуре нельзя научить, ей можно научиться». Верно, таланту никто не научит, но профессии, ремеслу можно и нужно учить. И дело даже не в именитых режиссерах. Большие мастера очень редко бывают хорошими педагогами, это абсолютно разные вещи. Дело в том, что нет у нас хорошей театральной школы, да и театральные педагоги почти отсутствуют.


Как вы считаете, не в том ли корень проблемы, что у нас мало экспериментальных площадок?


Екатерина: Их не просто мало, их очень мало. На общем фоне выгодно выделяется Центр белорусской драматургии и режиссуры. Но и там я не могу развернуться в полную силу. Нужно ставить спектакли по пьесам современных драматургов на родном языке. А с драматургами у нас в стране дела обстоят не лучше, чем с режиссерами. Получается замкнутый круг, разорвать который очень сложно.


Ольга: Да, это одна из основных проблем. Но, к счастью, сейчас у нас достаточно активно работает несколько продюсерских центров, с которыми в основном и сотрудничают молодые режиссеры. Вторая проблема — отсутствие негосударственных театральных площадок. О каком развитии альтернативного искусства в таком случае можно говорить? Ведь любой спектакль на государственной площадке будет проходить «художественный отбор», зачастую не по художественным критериям. Это неверно. Режиссер должен иметь право на свое высказывание. А оценивать это должны критики и зрители.


Какой выход вы видите из сложившейся ситуации? Как молодым режиссерам пробиться на сцену?


Екатерина: Нужно стучаться в каждую дверь, приходить в театры со своими идеями. Возможно, что кто–то откликнется на ваше предложение. Когда Николай Пинигин искал молодых режиссеров, столкнулся с острой нехваткой кадров. Нужно постоянно напоминать и заявлять о себе.


Ольга: Я за свободу выбора и личную ответственность. Судьба молодых режиссеров в их руках, только надо действовать и искать не отговорки, а способы достижения целей.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter