Список генерала фон Эрманнсдорфа

Впервые публикующийся протокол допроса нацистского коменданта Могилева проливает свет на трагедию города на Днепре

В последние годы Могилев все больше хорошеет. Одно удовольствие прогуливаться по его улицам. Особенно в старой части города, где о минувшей войне напоминают лишь мемориальные доски на стенах домов. Сейчас трудно представить, что сразу после освобождения от захватчиков областной центр представлял собой груду развалин. Накануне отступления немцы уничтожили либо вывезли в Германию оборудование абсолютно всех 56 предприятий Могилева, а корпуса многих фабрик и заводов взорвали. Ущерб был колоссальный. Так, только в результате разрушения одной фабрики «Могволокно» (нынешний завод искусственного волокна) государство потеряло почти 67 миллионов рублей. Для середины 40–х сумма астрономическая...

Но могло произойти и так, что в Могилеве не осталось бы вообще ничего, — фашисты собирались смести с лица земли большую часть зданий. Об этом свидетельствуют архивные документы. В сентябре 1945 года к передаче в военный трибунал были подготовлены материалы уголовного дела в отношении обер–лейтенанта Альфреда Вейнера, имевшего непосредственное отношение ко многим взрывам в Могилеве. Накануне заседания трибунала военный прокурор войск НКВД Могилевской области майор юстиции Кузнецов отправил секретарю Могилевского обкома КП(б)Б Макарову выписки из показаний обвиняемого и протокол допроса последнего немецкого коменданта Могилева генерал–майора Готфрида фон Эрманнсдорфа (на то время заключенного лагеря N 48 НКВД) — для ознакомления. Эти ранее не публиковавшиеся документы из архива общественных объединений Могилевской области — без купюр и с сохранением стилистики того времени — мы предлагаем читателю.

Протокол допроса

1945 года, июля 21 дня. Я, зам. нач. оперотдела Управления лагеря N 48 НКВД — Капитан госбезопасности Струлецкий допросил:

Фон Эрманнсдорф Готфрид Генрих 1893 года рождения, уроженец города Каменс, Германия. Последнее место жительства город Бауцен, Саксония. Немец, подданства германского, военнопленный генерал–майор германской армии, содержится в лагере N 48, происходит из чиновников окружной администрации, отец бывший начальник округа, военнослужащий, кадровый офицер, неимущий. Состав семьи — жена Маргарита фон Эрманнсдорф, 51 год, домохозяйка, проживает в городе Бауцен. Сын Карл Генрих, 22 года, был в армии, дочь Гизела, учащаяся, 20 лет, проживает вблизи города Бауцен, образование: гуманитарная гимназия, кадетский корпус и военная школа. Беспартийный, репрессиям не подвергался, имеет 10 орденов и 2 медали.

Вопрос: К какому периоду времени относится ваше пребывание в должности коменданта Могилева?

Ответ: С 25 марта 1944 года до дня пленения, то есть до 28 июня 1944–го, с перерывом с 15 по 25 июня, когда я отсутствовал по случаю убытия на курсы в город Зондгофен, в Южной Баварии. Где прослушал лекции для генералов и адмиралов в национал–социалистическом духе.

Вопрос: Кто читал лекции и на какие темы?

Ответ: Фельдмаршал Кейтель говорил на темы об общем положении и, в частности, что наступление русских в ближайшее время на центральном участке фронта не ожидается, возможно наступление позже на южном участке.

Вопрос: А какие указания он дал на случай наступления на центральном участке?

Ответ: Мы не остались довольны такой оценкой положения (мол, на центральном участке фронта наступления русских не ожидается), но вопросов ему не задавали. И он никаких указаний не давал.

Вопрос: Какую лекцию вы еще прослушали?

Ответ: Профессор Гросс и Гроссман сделал доклад о потерях немцев в прошлой войне и настоящей, о расовой теории немцев и увеличении численности населения германского народа. Крайсляйтер из Берхтесгаден (фамилию его не помню) говорил о задачах крайсляйтеров во время войны. Государственный секретарь национал–социалистической партии, фамилии которого также не помню, говорил о том, что партия имеет большое влияние в стране, в частности, на законодательство. Еще были два доклада об отношениях Англии и Америки к Германии, на докладах я не был. Доктор Розенберг рассказывал о двух посещениях им Англии до войны, где он читал лекции о национал–социализме. Генерал, кажется, Рейнеке, говорил о вводе в армию нового состава офицеров из числа членов национал–социалистической партии. На этом докладе я также не присутствовал.

Гиммлер говорил о том, что полиции пришлось отдать в армию много людей. Но полиция еще крепка и в состоянии будет подавить любое восстание. Что в стране много иностранных рабочих и совершенно прекратилась преступность. Что посетил несколько лагерей, где навел новый порядок. После этого мы поехали к Гитлеру, который рассказывал, как он создавал свою партию. Он очень изменился и внешне был похож на ненормального человека. Его речь не достигла своей цели.

Вопрос: 25 июня 1944 года вы возвратились в Могилев. Какое положение вы там застали?

Ответ: В нескольких местах Красная Армия прорвала наш фронт. 26 июня советские войска севернее Могилева подошли к Днепру и форсировали его небольшими частями. Население и тыловые части были отведены из города. Я получил приказание от командующего 4–й армии до последнего держать Могилев. 27 июня у меня был командующий и еще раз подтвердил свое распоряжение — во что бы то ни стало удержать город.

В ночь с 26 на 27 июня ко мне подошла 12–я пехотная дивизия под командованием Бамлер. Дивизия была не в полном составе, очень потрепанная. Затем подошел 83–й пехотный полк в составе одного батальона, затем в это же время были приданы фюзелирный, охранный и саперно–строительный батальоны. Я начал их вооружение. После обеда 27.6.44 стало известно, что Могилев окружается Красной Армией. Некоторые дивизии получили еще к 10 часам утра того дня приказ об отступлении. К моим частям этот приказ не относился. Несмотря на это, некоторые приданные мне части присоединились к отступающим. Положение становилось критическим.

Вопрос: В связи с этим: какие вы дали указания в отношении Могилева и его промышленных предприятий?

Ответ: Все эти вопросы еще до моего приезда были разрешены моим заместителем подполковником Хейфлингер. Население было эвакуировано, заводы не работали. Некоторые предприятия, в том числе электростанция, по составленному еще до моего приезда (кажется, командованием армии) списку должны были быть взорваны.

В списке были указаны объекты, подлежащие взрыву, и сколько на эти цели понадобится взрывчатых веществ.

Вопрос: Расскажите, как вы привели в исполнение этот план по случаю оставления города.

Ответ: 28 июня около 4 часов утра мне доложили о том, что части Красной Армии находятся в центре города. Я сжег свои личные вещи и документы, находящиеся в канцелярии. Предложил своим офицерам сделать попытку отойти. А сам вместе с генералом Баммер, майором доктором Херфурт и шофером обер–ефрейтором Мюллер решили сдаться в плен.

Вопрос: Назовите фамилии офицеров, которым вы предложили пробираться к своим.

Ответ: Обер–лейтенант Эппле, лейтенант Риграф, лейтенант связи, фамилии его не помню. Остальных офицеров уже не было.

Вопрос: Кому из офицеров вы давали задание о взрыве промышленных предприятий?

Ответ: Капитану Бауэр из штаба 1–го саперного полка, который имел в своем подчинении других офицеров и необходимых для этой цели людей.

Вопрос: Еще кому давали распоряжение о взрыве?

Ответ: 27 июня после обеда я позвонил по телефону в 39–й и 12–й корпуса об обязательном взрыве, согласно существующим указаниям, двух мостов. Из них: один железнодорожный через реку Днепр, а второй сухопутный, восстановленный после Красной Армией, тоже через Днепр.

Вопрос: Ваше распоряжение было приведено в действие?

Ответ: Да, было приведено в действие. Сухопутный мост был совершенно взорван. А железнодорожный частично, так как через него продвигались части Красной Армии с легким вооружением — тяжелая артиллерия пройти не смогла.

Вопрос: Расскажите подробно о ваших указаниях по взрыву промышленных предприятий: каких именно, что успели взорвать и к какому числу это относится?

Ответ: Насколько мне помнится, к взрыву намечались 15 — 20 объектов. Успели взорвать намного меньше. В частности, я помню, одному обер–лейтенанту 27 июня 1944 года я поручил взорвать электростанцию. Взорвал ли он ее, точно не знаю. Но предполагаю, что взорвал.

Вопрос: Какую должность занимал у вас этот обер–лейтенант или какую работу выполнял?

Ответ: Я хорошо не знаю, но предполагаю, что являлся офицером технической роты. На электростанции занимал должность начальника и подчинялся мне как коменданту города в вопросах, касающихся только обороны.

Вопрос: Какие вы ему давали указания о взрыве?

Ответ: Как начальнику я дал ему распоряжение только о взрыве электростанции. К другим объектам он отношения не имел. Указания же о взрыве других промышленных объектов я давал капитану Бауэр.

Вопрос: Расскажите подробно, какие указания о взрывах вы давали капитану Бауэр и доложил ли он вам о том, что взорвано?

Ответ: Еще в конце апреля — начале мая 1944 года, до наступления Красной Армии, список объектов промышленного значения направлялся в штаб 4–й армии, где его утвердили на взрыв указанных объектов, на случай, если придется оставить город. Примерно 27 июня после обеда Бауэр был у меня. И я дал ему указание приступать к взрыву указанных в списке объектов. Что успел взорвать Бауэр, точно не знаю, так как он мне ни о чем не докладывал и больше я его не видел. Предполагаю, что была взорвана бойня. О других объектах ничего не могу сказать.

Вопрос: Вы ранее показывали, что взорвано очень немного. Откуда вам это известно? Ведь о произведенных взрывах никто не докладывал?

Ответ: Кто мне говорил, я сейчас не помню. Но мне кто–то рассказывал, что взорвано во много раз меньше, чем по списку.

Вопрос: До наступления Красной Армии вами давались указания что–либо взорвать?

Ответ: Прежде всего, я был не комендантом города, а комендантом крепости. В середине марта 1944 года был получен приказ номер 11, в котором Гитлер приказывал воздвигнуть или превратить целый ряд городов в крепости. В том числе и Могилев. Поэтому меня назначили комендантом крепости города Могилева. Комендантом города был майор Кокотт. В начале апреля 1944 года я получил приказ от фельдмаршала Буш, командующего центральной группой армии, о сносе целого ряда кварталов и зданий в Могилеве — в целях очищения поля для артиллерийских обстрелов во всех направлениях. По этому приказу подлежали сносу кварталы и здания большей части города, так как укрепленным районом должен был стать центр Могилева.

До наступления Красной Армии мною был снесен один, еще недостроенный, квартал больших кирпичных домов — это было по правой стороне дороги на Бобруйск. По этой же дороге были сняты несколько деревянных домов. Подготовлено к взрыву в целях очищения поля обстрела в случае наступления советских войск больше кварталов и зданий. Но они взорваны не были — как будто не оказалось достаточного количества взрывчатых веществ.

Вопрос: На коменданта города Могилева — майора Кокотт — также возлагалась задача взрыва промышленных объектов и отдельных зданий?

Ответ: Нет, ему это, кажется, не поручалось.

Вопрос: Какое количество местных жителей находилось в Могилеве?

Ответ: До эвакуации было примерно 15 тысяч человек, которые примерно 24 — 25 июня 1944 года были эвакуированы на запад. После этой эвакуации в городе никого не было.

Показания с моих слов записаны правильно и прочитаны в переводе на немецкий язык.

Цитаты из показаний обвиняемого военнопленного германской армии — обер–лейтенанта Вейнер Альфред Отто от 3 июня 1945 года.

«Желая быть искренним перед следствием, хочу подробно рассказать о том, что 27 июня 1944 года я был вызван генералом фон Эрманнсдорфом, который отдал мне приказ взорвать электростанцию и другие объекты шелковой фабрики в Могилеве. Получив этот приказ, я позвонил своему заместителю — лейтенанту Пуцер, чтобы он немедленно подготовил объекты, согласно плану, к взрыву. Я же от генерала поехал на автомашине проверить, свободна ли дорога на Белыничи. Когда возвратился к себе в роту на электростанцию, объекты к взрыву уже были подготовлены. И примерно днем 27 июня (точное время не помню) был произведен взрыв».

«Подготовка к взрыву нами началась вскоре после прибытия из города Смоленска, в октябре 1943 года. План же составлять мы начали в январе — феврале 1943 года. Взрывчатые вещества, как авиабомбы и другая взрывчатка, были привезены нами с ближайших аэродромов».

«Под моим руководством группой солдат моей роты на шелковой фабрике мною были взорваны: электростанция, водонапорная башня, здание, в котором располагалась 3–я рота, и воздушно–подвесная дорога, идущая с торфоболот на фабрику. В самом городе Могилеве были взорваны пивной завод и бойня по моему приказанию».

«Я признаю себя виновным в том, что по приказанию генерала фон Эрманнсдорф с солдатами моей роты произвел взрывы: электростанции, водонасосной станции, эстакады через реку Днепр, пивного завода и мясокомбината. А также в том, что подгонял кнутом русских военнопленных и рабочих электростанции, чтобы они быстрее работали. Но серьезно я их не бил. Расстрел военнопленного я произвел также по приказу начальника гестапо Могилева штурмбанфюрера Гесса».

Какие–либо комментарии к документам, как нам кажется, излишни. Сухо изложенные факты трагической истории нашей страны гораздо страшнее многих рассказов и воспоминаний, переполненных эмоциями. Хотя бы потому, что для извергов–нацистов разрушения, издевательства и убийства были не более чем работой, которую они старались выполнить как можно лучше. Выполняли... Понесли наказание...

Генералу фон Эрманнсдорфу удалось–таки побывать в Москве и пройти по Красной площади. Но не в качестве победителя, как мечталось ему в 41–м, а в колонне пленных — в марше позора побежденных.

Павел МИНЧЕНКО, «СБ», Виктор КЛИМКОВИЧ, директор Государственного архива

общественных объединений Могилевской области.