«Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» — это утверждение Льва Толстого опровергает европейская объединенная цивилизация западных ценностей.
Они несчастливы уже сейчас, осенью… и страшно представить, что будет дальше… зима близко. Однако несчастливы они примерно одинаково — может, потому что одну и ту же глупость думали головы их политиков.
Об этом говорят отрывки современных европейских романов.
* * *
Вечерело.
В комнату выстывшего французского замка, едва сдерживая дрожь, зашел Эммануэль Макрон и спросил: «Матушка, не испить ли нам кофею?» От забитого одеялами и гобеленами окна жалобно донеслось: «Отнюдь!»
А за окном мужики неторопливо кололи дрова.
* * *
Вечерело.
Графиня фон дер Ляйен, стоя в шубе перед зеркалом, сквозь парок, выходящий изо рта, репетировала четыре скупых немецких движения, которых должно было хватать для омовения всего тела. Верный слуга Шольц тем временем на вытянутых руках внес в комнату настоящее богатство: кружку дымящейся чистой горячей воды.
За окном мужики вдумчиво кололи дрова.
* * *
Вечерело.
Из окон дворца-новодела доносился визгливый голос Дуды: «Моравецкий! Вы, cholera jasna, обещали мне, что газа хватит до весны! Вы, kurwa mać, говорили нации, что бензин вы отберете в Украине! Вы, psia krew, обманули и меня, и нацию?!»
Заикаясь то ли от волнения, то ли от холода, голос, похожий на Моравецкого, блеял в ответ дрожащим тенором:
Ах, пани, панове… ах, пани, панове…
Ах, пани, панове, тепла нет ни на грош.
Что было, то сплыло, что было, то сплыло,
Что было, то сплыло, того уж не вернешь.
А перед окном мужики деловито рубили дрова.
* * *
Даже если вы не знаете оригинала этих литературных произведений, догадаться, о чем они, не велика трудность. Пул Первого показал широкой публике, как Александр Лукашенко с помощником рубят дрова на зиму:
— Не дадим, Семеныч, Европе замерзнуть! Поможем нашим братьям.
— Вы, Сан Григорьич, думаете обо всех: и о Европе, и о политике.
— Ну, а как? Мы же центр Европы (хрясь).
— Елка (хрясь), она такая тягучая (хрясь)!
— Ну, слушай (хрясь), Европе не выбирать сейчас: елка, березка (хрясь).
— Но жару она даёт (хрясь).
— Только надо подумать, чтобы крестьянам попало, рабочим (хрясь). А не богачам.
— Да.
— Главное, Семеныч, чтобы в Польше (хрясь) Дуда и Моравецкий (хрясь-хрясь) не замерзли!
— Это ж наши соседи…
— Да… Может, одумаются…
Количество просмотров в Европе этого короткого утреннего эпизода из жизни нашего лидера растет с каждым часом. Белорусская душа, она такая… Увидел бы Дуду Моравецкого с водометом на границе — прибил бы, рука б не дрогнула. А замерзать они станут — жалко. Надо помочь. Живые души.
И ведь то же самое касается и позабывшей аристократизм и готовой не мыться фон дер Ляйен. И обиженной «ливерной колбасы», по недоразумению ставшей канцлером Шольцем. И не слезающего с телефона Эммануэля, падкого на соломенных кухарок. Всех.
Особенно простых европейцев, которых особенно жалко.
Белорусы отходчивые. Зло помнят, но топора за пазухой держать не будут. И никак без Беларуси в современном мире Европа не обойдется.
Значит, скоро придут. Поначалу за дровами. А там и договариваться.
Так что рубите, мужики. Сплеча. Так, чтобы все видели. Завидовали и опасались. Тогда и договариваться веселее будут.
Нам-то дрова, слава богу, не позарез нужны.
Уж простите, накипело.