«Раньше об этом врали, теперь к этому нет интереса»

Совет быть честным

«Раньше об этом врали, теперь к этому нет интереса». Если история не все расставляет по своим местам, то, возможно, потому, что эти места уже заняты другими историями. Когда три дня назад в Венгрии отмечали 60–летие событий 1956 года, правительство не только вложило десятки миллионов евро в организацию митинга, но и прибегло к излюбленному советскому методу: административному ресурсу — на митинг венгров настойчиво приглашали телефонными звонками. Фокусная группа — молодежь, которая сейчас куда больше озабочена настоящим и будущим, чем прошлым.


Критики говорят, что годовщина венгерских событий 1956 года для премьер–министра Виктора Орбана, только что проигравшего (хотя он считает, что выигравшего) антимиграционный референдум, — повод для игры на национальных чувствах. До сих пор рост национализма в стране всегда сопровождался ростом популярности Виктора Орбана. Участники событий 1956 года, которых с каждым годом становится все меньше, говорят, что митинги эти — чистая пропаганда и политика. А что сейчас не пропаганда?

Но для Виктора Орбана революция 1956 года это еще и личное: о нем как о восходящей звезде венгерской политики заговорили в 1989 году после пламенного выступления на перезахоронении останков одного из символов этой революции — бывшего премьер–министра Имре Надя. Удивительно, но на массовом митинге этого года не было портретов Надя или других жертв, не упоминались и революционные требования: вывод советских войск или свобода прессы. Войска давно выведены, а со свободой прессы как–то не очень получается, свидетельство чему — недавнее закрытие крупнейшей оппозиционной газеты Nepszabadsag («Народная свобода»). Оппозиционный политик Петер Юхаш призвал освистать премьера, для чего его сторонники раздали участникам митинга свистки. Свист был, крики «диктатор» и «демократия» тоже, но Петер Юхаш слышал их лишь по телевизору: его на митинг не пустили. А там дело дошло до рукоприкладства. Революция. Или все–таки контр?

Попытка вывести Венгрию из–под советского влияния стоила Имре Надю жизни, сегодня Виктор Орбан говорит о «советизации». Правда, страны с таким названием давно нет, но «советизация» шагнула за пределы СССР. Слова «Вашингтонский обком» ни у кого не вызывают удивления — только ухмылку понимания (я проверяла на восточноевропейских политиках старшего поколения — ухмыляются и кивают: как же, как же, он, родимый). А теперь вот Орбан заговорил о «советизации» применительно не к России, как можно было ожидать (и как многие были бы рады ожидать), но к Брюсселю. Не удивлюсь, если к нему завтра присоединится польский лидер (пусть и не занимающий никаких государственных постов) Ярослав Качиньский, ведь они с Орбаном затевают европейскую «контрреволюцию» — «хорошо подготовленную программу изменений», которые основываются на защите нации, семьи и христианства. «Мы хотим быть европейской нацией, а не национальностью внутри Европы, — заявил Виктор Орбан под радостные аплодисменты митингующих. — Нет свободной Европы без национальных государств и тысяч лет христианской мудрости».

Виктор Орбан, а вслед за ним и Ярослав Качиньский считают, что будущее Европы — в ее прошлом. Но не в советском прошлом, а в нации–государстве, и что свобода континента зависит именно от таких государств и христианской веры. Президент Польши Анджей Дуда, почетный гость на митинге, заявил венграм: «Вы можете рассчитывать на Польшу, мы идем вместе в самые сложные моменты». Под «сложными моментами» понимается миграционный кризис и то, как бывшие социалистические страны в, казалось, прочно забытом едином порыве сопротивляются попыткам Брюсселя распределить мигрантов.

«Советизация», говоря словами премьера Орбана, это когда «нам указывают, с кем мы должны жить в собственной стране». Но разве не с этим согласились и Венгрия, и Польша, и другие восточноевропейские страны, вступая в Европейский союз? Недавно в Польше, проводя интервью для проекта «Без железного занавеса», я спросила у бывшего члена политбюро ЦК ПОРП Станислава Чосека, так в чем же разница между тогдашним советским подчинением Москве и нынешним подчинением Брюсселю. Он был лаконичен: «Мы выбрали это добровольно». Вот!

Если поверить яростной риторике Орбана и Качиньского, может сложиться впечатление, что Будапешт и Варшава подумывают о выходе из ЕС (в отличие от советского блока, такая возможность существует, что и доказал пример Великобритании). На самом же деле большинство жителей Венгрии и Польши хотят жить в Евросоюзе. Польша — одно из самых проевропейски настроенных государств, а Венгрия получает денег от ЕС больше, чем платит туда взносов. Так что у этой «контрреволюционной» риторики свои цели: во–первых, внутренняя политическая борьба, а во–вторых — торг за более выгодные условия пребывания в ЕС. Брюссель молчит. Не такой уж он, видимо, и «советский»: с контрреволюционерами не борется. Не хочет? Или не может?

sbchina@mail.ru

Фото EPA

Советская Белоруссия № 206 (25088). Среда, 26 октября 2016
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter