Можно ли понять тех детей, которые отправляют престарелых родителей в дома-интернаты?

Совесть мучает? Исповедуйтесь

Во времена, когда в одном доме могло жить несколько поколений, вряд ли возникал вопрос о том, кто будет ухаживать за пожилыми и больными родственниками. Сейчас нередко случается, что престарелые люди доживают свои дни не в окружении близких и родных, а в домах-интернатах. И это, на мой взгляд, отнюдь не худший вариант. Там они точно будут сыты и обуты, в тепле и под присмотром. Никого не хочу судить, но поводом для этих заметок стала история одной знакомой, да и некоторый личный опыт есть.


С ЛЕНОЙ встретились почти через 20 лет. Время на всех накладывает отпечаток, но я бы ее никогда не узнала, если бы та сама меня по имени не окликнула. Ведь в моей памяти она осталась веселой и рыжеволосой девчонкой с запалом оптимизма, который есть далеко не у каждого. А сейчас передо мной стояла уставшая, с потухшими глазами женщина. Вроде и улыбалась, но как-то натянуто. Пообщались… Оказалось, что живет в двушке, пять лет одна воспитывает двоих детей. Муж ушел, как только узнал, что жена забирает из деревни престарелую мать, страдающую деменцией. Женщине пришлось уволиться с работы и найти несколько подработок по вечерам, когда за бабушкой могли присмотреть внуки. Соцработник приходил, но мать истерики закатывала, не подпускала к себе никого. 

Разговор наш был нелегким, а потом знакомая призналась: иногда появлялось желание отправить мать в интернат. «Нет, не сбагрить, а лишь облегчить хоть немного себе жизнь. Руки связаны, денег всегда не хватает. Я бы навещала ее как можно чаще и покупала все, что нужно. Но боюсь осуждения людей, что совесть замучает. Это же грех страшный!» — оправдывалась отчаявшаяся Лена. 

Я долго переваривала эту встречу. С точки зрения человечности и по Божьим заповедям это действительно грех. В нашем сознании четко укоренилось: «Нормальная мать никогда не отправит дитя в интернат, даже с тяжелой инвалидностью». Но ведь бывают разные ситуации, и я такие примеры знаю, когда с проблемами могут справиться только специалисты. При этом мама и папа не отрекаются от ребенка совсем. 

А еще у большинства из нас заложено на генном уровне, что ухаживать за престарелыми и больными родителями до самой их смерти, какими бы они ни были, — святой долг. Не оспариваю, но разве нет исключений? Вот и происходит некая психологическая ломка между тем, что мы должны и обязаны, и тем, как лучше для обеих сторон. Ну или между человеческой душой, Богом и тем, «что люди скажут», разумом, вынужденными обстоятельствами. Получается какое-то порабощение родительскими обязанностями. Или нет? Ох, вопрос спорный!

Лет пять назад в моей родной деревне закрыли школу, а в 2018-м второй этаж двухэтажного здания определили под отделение круглосуточного пребывания для пожилых людей и инвалидов. Бывшая школа стала вторым домом и для абсолютно одиноких стариков, и для тех, у кого есть родственники. Из-за ограничений, связанных с пандемией, на личную встречу с постояльцами не напрашивалась. Но хотелось узнать, как они сами относятся к новому образу жизни? И вызывает ли эта вынужденная «ссылка» обиду? Да, стоит сказать, что в Беларуси 89 домов-интернатов и психоневрологических интернатов для престарелых, инвалидов и ветеранов войны и труда. А жителей в них тысячи. Кто они?

— В отделении на 30 койко-мест сейчас проживает 21 человек, все из Смолевичского района, — рассказывает заведующая Татьяна Палегошко. — Пятеро в возрасте до 65 лет, 11 — от 65 до 75, четверо — от 75 до 80 и 12 старше 80 лет. Больше мужчин, чем женщин. В основном одинокие (только у некоторых дети пенсионного возраста) либо инвалиды. Мы создали для них все условия, насколько это возможно. И кормят вкусно, и медсестра постоянно здесь, и с концертами самодеятельности приезжают артисты. Я не могу осуждать тех родственников, которые вынужденно определили близкого человека к нам, — это неправильно. Недавно привезли мужчину. Жена его потом звонила и плакала: «Как он там?» Рассказывала, как жила последние семь лет. Рядом 92-летняя мама и муж, хоть и бывший, за обоими нужно ухаживать, оба беспомощные. Скажу, что мужчина выглядел лучше, чем измотанная супруга. Нет, это очень тяжкий груз для человека, нельзя его судить в такой ситуации.


Матрене Стефановне Щитинко 91 год. Родилась на Гомельщине, в Поповке (одна из тех деревень, что попали в список сожженных сел Беларуси в годы вой­ны). Прошла женщина и голодное детство в промерзшей землянке, и тяжкий послевоенный труд, когда нужно было восстанавливать не только свою Поповку, но и страну. Много лет назад переехала в смолевичскую Слободку. Трое детей, все пенсионного возраста, дочь инвалид, тяжело болеет. В отделение Матрену Стефановну привезли работники социальной службы. Говорят, жила в ужасных условиях. Никто не приезжал, не помогал. Как могла, так и справлялась.

— Младший сын первый год платил за содержание матери, пусть даже скрипя зубами, пока не ушел на пенсию, — рассказывает Татьяна Викторовна. — Потом женщину приравняли к одиноким (хватает вычетов из пенсии). Скоро будет два года, как она здесь. К ней никто не приезжает, сын в последний раз был весной. А дочка звонит, плачет, но приехать из-за болезни не может. Только детей, несмотря ни на что, Матрена Стефановна искренне жалеет и оправдывает: «Им очень тяжело».

А к 90-летней Янине Антоновне Шабуневич из деревни Мостище каждую неделю, а то и по несколько раз приезжает племянник Антон. Почему сам не смотрит? Работа связана с постоянными командировками по всей стране, а женщина глухонемая, да и возраст солидный. Антон все время интересуется: «Как там бабушка, как ее здоровье?» Своих детей у Янины Антоновны нет. Хотел племянник забрать к себе тетю хотя бы на две недели, пока был в отпуске, но ввели карантин в отделении. 

И к Марии Ивановне Павленко из Гончаровки родственники часто наведываются. Сын инвалид I группы, самому уход нужен. Но звонит постоянно, связь поддерживается. Купили Марии Ивановне мобильный телефон, и в свои 92 она с ним справляется. Заведующая рассказывает, что женщина постоянно в курсе дел своих родных. А внучка может привезти ящик бананов, чтобы угостить всех.

У Тамары Васильевны Говоруновой из деревни Барсуки умер единственный сын, бабушку внук часто навещает. Поговорить, обнять, привезти гостинцы… Женщина плохо ходит, даже в столовую и туалет ее везут на колясочке. Без постоянного ухода не сможет, а у внука нет возможности находиться 24 часа в сутки с ней. Да, иногда Тамара Васильевна просится домой, есть у сельского человека, привыкшего всю жизнь на земле работать, одно желание — «хотя бы картошечку посадить». Этого не отнять, да и прирастают они корнями к дому. Попробуйте выкорчевать старое дерево и пересадить. Приживется? Точно так же и пожилые люди, а потому и скучают. 

У Надежды Васильевны Филипович нет никого… А вот с Евой Адамовной Кленицкой, как оказалось, знакома лично. Несколько лет назад увидела ее в больнице. Такая маленькая, что приходилось приставлять небольшой стульчик, чтобы та залезла на кровать. Рассказывала, что детей Бог не дал, после смерти мужа живет одна в своем доме в деревне Студенка. Говорила о двух племянниках из Минска, которые иногда приезжают. Странно, но при всей ее тяжелой жизни — а хлебнуть пришлось сполна — Еву Адамовну запомнила веселой и шутливой. Из частушек, которые она пела, и старых деревенских бабьих и страдальческих песен можно было сложить сборник. И сейчас, переехав на ПМЖ в отделение, остается таким же позитивным и добрым человеком. 

Такие разные и в то же время схожие судьбы. Удивительно, но эти люди не копят обиду за то, что доживают свой век в интернате. То ли привыкли к одиночеству, то ли сердце такое всепрощающее и всеобъемлющее… А может, просто умеют стойко переносить все тяготы жизни, принимая каждый день как еще одну ценность? 

Нет, я не имею права никого обвинять, но все же с одной оговоркой. Дети, внуки, племянники, сестры или братья, которых не стесняет недостаток квадратных метров в квартире, а то и коттедже, не испытывающие острую нехватку времени и финансов, да еще получившие в наследство от пожилого родственника, ставшего вдруг лишним грузом, старенький дом в отдаленной деревне, а еще лучше — городскую квартиру. Вот здесь грех точно! Разве такое только в мелодрамах или криминальных фильмах бывает? К сожалению, многие сценаристы и придумывают сюжеты для своих картин, основываясь на реальных историях. 

А о проблеме Лены, ее метаниях как-то заговорила со служителями церкви. Мне ответили: «Такой путь избавления от родственника действительно греховный. Но в силу разных причин бывает, что выхода другого нет. Если совесть мучает при этом, исповедуйтесь». 

chasovitina@sb.by

Фото из архива отделения круглосуточного пребывания и газеты «Жодзінскія навіны»
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter