Почему именно с «Бега» начал новый виток своей творческой судьбы режиссер Сергей Ковальчик?
Это первый и пока единственный спектакль Сергея Ковальчика в должности главного режиссера. Нескончаемые споры зрителей и критиков о том, что это — скучное и ветхое или серьезное и новое. Очевидная перемена в репертуарной политике Национального академического драматического театра им. М. Горького. Самая дискуссионная премьера этого года – «Бег».
Непростой художественный мир русского писателя Михаила Булгакова известен большинству в основном по роману «Мастер и Маргарита». Пьесы его идут редко и считаются немодными, а значит, некоммерческими. Тем интереснее понять, что привлекло театр к нестандартному мышлению писателя. Почему именно с пьесой «Бег» начал молодой режиссер очередной виток своей творческой судьбы?
У исследователей, которые изучают творчество Михаила Булгакова, есть что-то вроде игры: в каждом булгаковском творении искать невероятное, из ряда вон выходящее, даже анекдотическое. Одним словом, где Булгаков, там обязательно мистика. Сон, предсказывающий реальные события. Или происшествия, похожие на сон. Творческие личности любят пофилософствовать на эту тему, а обычные люди просто живут, думают, чувствуют и… спят.
Мистическое всегда привлекательно. Оно кажется скучным только тому, у кого проблемы с фантазией и воображением. С произведениями русского писателя постоянно происходили странные вещи. Но мистика здесь ни при чем. Он жил в эпоху непредсказуемых событий. Его творчество периодически находилось под запретом. В наше время оно стало казаться устаревшим, но продолжает будоражить некоторые умы. Потребовались годы, чтобы понять: Мастер писал о проблемах времени и вечности. Проблемное поле булгаковских творений – смелая, талантливая попытка заглянуть в тайны современных событий и проявлений характеров.
Думаю, что даже самый продвинутый зритель и читатель не перескажет содержание «Бега» — пьесы, которая не была поставлена при жизни автора. Ее не спасла попытка назвать рассказанное размышление снами. Бдительные цензоры заподозрили Булгакова в огромном сочувствии к так называемой белой гвардии. На самом же деле, как всякий крупный художник, он писал не о политике, а о людях. О судьбах русской интеллигенции, особой субстанции живущих на земле. Они любят заниматься самоанализом, самобичеванием, часто трусят, неосознанно предают, горячо каются и умеют сохранять человеческое достоинство. Очнувшись, они принимают решение действовать только по совести. Иногда это означает верную смерть. Поэтому сон – как трезвое осмысление пережитого.
Наш Русский театр давно уже не работал с высококачественной русской литературой. Обращение к творчеству Булгакова в этом смысле закономерно. Для режиссера Сергея Ковальчика сделать спектакль, в котором занята почти вся труппа, означало понять: кто на что способен. Обращение к теме жизни интеллигенции – упрек в сторону населения, которому истинная интеллигентность непонятна. У театра появился настоящий мужской спектакль, резко контрастирующий с массовым кривлянием и переодеваниями в женское платье и при этом изменением сущности. А еще это желание говорить с нами о том, что настоящие катастрофы мирового уровня происходят не в космосе и не в автоавариях, а в человеческом сознании и поведении.
В спектакле, как и в пьесе, открытый финал. Во всех личных историях многоточие. Здесь нет благополучных героев. Каждый должен заплатить за свои поступки. Никто не знает наперед свою судьбу. Режиссер сохраняет эту булгаковскую недосказанность, чтобы зритель, уходя, продолжал думать об увиденном. Хорошо, что нет морализаторства и приговоров. Никто не делит персонажей на «они» и «мы». «Они» и есть «мы». Только всегда ли мы готовы судить себя по гамбургскому счету?
Красивый, мощный, этот спектакль слишком длинный по сегодняшним меркам – три с половиной часа. Он требует работы ума и сердца. Азартные «тараканьи бега» — популярное развлечение вдали от России – сопоставимы в спектакле с трагическим бегом белой гвардии к своему печальному финалу. Тараканов давят. Белогвардейцев уничтожают голодом, нищетой, пулей. За что сложили головы тысячи образованных, воспитанных, неглупых людей? Многие из нас, возможно, впервые стали об этом думать после сериала «Адмиралъ». Драма российской белой гвардии не сон. И не «трагикомедия с элементами фарса». С этим жанровым определением спектакля вряд ли можно согласиться. Смешного, комедийного совсем нет. Есть молчаливое обращение к тем, кто покидает Родину, — неважно, вчера или сегодня. Ради чего? Смертельная тоска тех умных, уехавших столетие назад, стучит в сердце, тревожит разум. Хорошо, убедительно передают это артисты русского театра. Понимаешь: «они» есть «мы». В этом современность спектакля.
