Его можно исполнить, если начать думать, как… рыба
Времена года лично у меня уже давно ассоциируются сугубо с рыбалкой. Зима – это блесна-вертикалка, а то и модный нынче балансир, на которые так хватко садятся отменные окуни, или обычная мормышка с кивком для ловли белорыбицы. Весна – это немного скучно, потому что запрет, но и в это время вполне можно «оторваться» на шустрой уклейке или густерке, если найдешь где-нибудь среди камышей окошко и умудришься попасть туда поплавком с берега. Лето – это сам лещ, которого ловишь специально настроенной удочкой на специальную наживку, и, бывает, часами ждешь, когда же поплавок, утопленный по самую «дзюбку», пойдет вверх, и ты не опоздаешь с подсечкой, доведешь бешено сопротивляющегося бронзового красавца до подсака и в изнеможении выдохнешь, когда он уже будет сидеть в надежно завязанном садке.
Ну а осень – это щука. Щука и Припять. Можно и наоборот, только это ничего не меняет, потому что знаю точно: самая лучшая река в Беларуси — это Припять и в ней водится самая лучшая в Беларуси щука. Вот только поймать ее, даже если ты знаешь, вычислил за многие годы самые «щучьи» на ней затоки, просто участки реки, отнюдь не просто. Даже таким, скажем без ложной скромности, асам, как мой товарищ и ваш покорный слуга.
Вот и эта рыбалка, которую так ждали (летом по высокой воде на Припяти делать, в принципе, нечего) и к которой так готовились, изрядно пощипав личные бюджеты на покупку воблеров и блесен, которые обязательно будут работать, как-то сразу не задалась. И вроде бы кругом те же камыши, тот же воздух и та же вода в большой речной затоке, на которой знаем все мели, ямы и выходы из них, вроде бы, судя по многочисленным «плехам», щука активно охотится, но «не бярэ», хоть ты тресни. Бросаем, хотя это не очень удобно, потому что далеко не пульнешь, самые ударные, бесчисленными щуками искусанные воблеры – ничего. От полной практически безнадеги пробуем резину – твистеры и виброхвосты на джиг-головках, на которые последние годы ничего не брало, – не берет и сейчас. Пролетают, как орланы-белохвосты над Полесьем, патентованные блесны. Что, спрашивается, делать?
— Думать. Желательно, как щука, — рявкает на меня друг Сашка (он из тех рыбаков, которые могут поймать рыбу даже, извините, в унитазе).
Начинаем мозговой штурм. Перво-наперво определяемся, что такое щука и что она вообще делает в естественной для себя среде обитания? Приходим к выводу, что охотится и спит, и наоборот. Охотится, понятное дело, на мальков и прочую рыбью мелюзгу. «Где должна быть эта мелочь, если температура забортной воды свыше двадцати градусов?» — строго вопрошает друг. «Если исходить хо, как в логове у сома. От полной уже безнадеги Сашка цепляет блесну и пуляет ее куда рыбацкий бог пошлет. Два-три оборота катушки – есть! Друг от радости чуть не выскакивает из лодки. Из воды, правда, извлекается… щуренок-ножик, которого немедля выпускаем на волю, очередной заброс и… И я сам увидел, как сначала удилище чуть не вылетело из рук друга, потом согнулось в немыслимую дугу и задергалось, словно в пляске святого Витта. Шнур-плетенка жалобно звенел, скрипела катушка, с трудом преодолевая мощное сопротивление, но, к нашему счастью, снасти не подвели, и через какое-то мгновение мы уже любовались трехкилограммовой щукой-красавицей. Впрочем, любоваться и расслабляться особо было некогда. Потому что наконец-то начался тот клев, который рыбаки называют «атомным».
Но, вот уж поистине судьба-злодейка, все это лично мне особой радости не доставляло. Друг исполнял настоящее соло на блесне, выхватывая из речной глади одну щуку за другой, а я все махал и махал спиннингом без всякого толку. Менял блесны, ставил другие приманки – полный ноль. Короче говоря, только и оставалось, как завидовать получающему немалое удовольствие другу и проклинать собственную глупость и жадность – запасы снаряжения перед рыбалкой мы пополняли вместе, и я, в отличие от Сашки, пожалел отдать пару тысяч рублей за простенькую блесну тигровой раскраски, которая и стала хитом этой рыбалки. «Ладно, дружище, будет и на моей улице праздник, ты же знаешь, что я лучше всего ловлю на второй день», — важно заявил я ехидно ухмыляющемуся и донельзя довольному уходящим днем дружку.
— И вот сколько тебе раз повторять: не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — не удержался от ехидного комментария Сашка, когда стало ясно, что сегодня повторения вчерашнего не будет.
Я, как в таких случаях говорят, молчал в тряпочку, – может, и в самом деле сглазил, спугнул удачу. Потому что не клевало абсолютно, не спасала и «козырная» зеленая, уже сплошь покусанная блесна. Короче говоря, решили сматывать спиннинги и несолоно хлебавши возвращаться.
Вот тут-то оно и случилось. В каких-то пятнадцати метрах от лодки вдруг забурлила, закипела доселе спокойная вода. Что это значит, объяснять, думаю, не надо – именно таким образом стая окуней охотится, выталкивает на поверхность малька. Мы с другом переглянулись и, не сговариваясь, быстренько поменяли увесистые блесны-колебалки на миниатюрные, в считаные граммы весом, вертушки. Бросаем их в самую середину кипящего котла – глухо. Бросаем ближе к краю – аналогично. Сашка шипит сквозь зубы, а я, отрешившись от происходящего, на мгновение представил себя окунем. Покрутив так и сяк гипотетическим хвостом, пошевелил жабрами и понял, что мое, хищника, место в этой вакханалии не на самой поверхности, а чуть глубже, а это значит, что и блесна должна быть потяжелее. Эта умная (а как иначе) теория полностью подтвердилась на практике – с первого же раза пятиграммовая вертушка отозвалась характерным для окуня двойным ударом. Ну а уж если первый блин, заброс то есть, оказался не комом, то дальше все пошло как по маслу – полосатые хищники от четырехсот граммов и выше один за другим садились на блесну. И ловить их, скажу я вам, удовольствие еще то – окунь атакует стремительно, азартно, чуть ли не выскакивает из воды, до конца преследуя блесну. Причем исключительно мою! Соло на блесне на этот раз исполнял я, потому что друг запасы именно вертушек, в отличие от меня, пополнять накануне не стал и сейчас жестоко (как я вчера) за это расплачивался. Ну а я, как человек добрый и душевный, всячески утешал его – ничего, мол, Саша, не переживай, талант он или есть, или его вообще нет, но, может быть, и для тебя не все потеряно. Продолжалось это до тех пор, пока он вдруг не осерчал (а с какой, спрашивается, стати?) и так дал по газам, что я еле удержался в лодке. Дальше, честно говоря, было много чего интересного, но к рыбалке уже никоим образом не относящегося…
На снимке: такие восьмикилограммовые красавицы для Припяти еще не предел.
