Какой след оставил в истории Беларуси Анатолий Малофеев

Солдат партии

Тема очередного выпуска программы «Историческая среда» в эфире «Альфа Радио» была вызвана печальным поводом. На прошлой неделе, 19 января, ушел из жизни советский и белорусский партийный и государственный деятель Анатолий Малофеев, последний по сроку нахождения в должности первый секретарь ЦК Компартии Беларуси времен ­БССР. Кто такие первые секретари ЦК, какую роль сыграли в нашей истории и какой след оставил сам Анатолий Малофеев?

Личность со стержнем

У нас в последнее время недостаточно внимания уделяется советской истории. Все больше увлекаются магнатами, рыцарями, считают, что бюрократические номенклатурные игры, происходившие с 1919 по 1991 год, не так интересны. А ведь очень зря. Там кипели страсти, происходила борьба, люди отстаивали свои идеи, зачастую жертвовали жизнями. И в общем-то с историей Компартии Беларуси связана и вся история Беларуси в XX веке. 

В 1919-м ­БССР фактически провозгласили на учредительном съезде Коммунистической партии большевиков Беларуси. То есть коммунисты непосредственно создавали республику. С того периода по 1991 год сменилось свыше 20 руководителей Компартии ­БССР. Две фигуры после войны оставили самый большой след в истории Беларуси. Это, безусловно, Кирилл Мазуров и Петр Машеров. Их эпоха — с 1956 по 1980 год — период бурного развития Беларуси. Но даже тогда руководители белорусской Компартии были в структуре ­КПСС людьми как бы не совсем первого эшелона. Я не сторонник теории заговора, того, что в Москве, дескать, недолюбливали Минск, местную Компартию, постоянно ее отодвигали. Здесь очень много надуманного, шаблонов и стереотипов. Тем не менее никогда первый секретарь ЦК Компартии Беларуси не был членом Политбюро или Президиума ЦК ­КПСС. Всегда им была отведена роль кандидата в члены Политбюро. Только Ефрем Соколов на XXVIII съезде ­КПСС стал членом Политбюро. Но тогда просто автоматически включили туда всех руководителей республиканских Компартий. 

Три партийные организации в ­СССР были на первом месте. Это Московская, Украинская и Ленинградская. Партия, безусловно, играла решающую роль в тогдашней общественной и культурной жизни Беларуси.
И биография Анатолия Малофеева очень показательна в плане того, как человек делал себя, развивая партийную карьеру, и, собственно, созидал нашу республику. 
Родился Анатолий Малофеев в Гомеле. Кстати, Гомельщина в широком смысле слова дала немало крупных руководителей. Мы помним, что оттуда родом и Андрей Громыко, министр иностранных дел ­СССР, потом председатель Президиума Верховного Совета ­СССР, Кирилл Мазуров и другие. Конечно, никакого гомельского клана не было, но факт показательный. 

У Анатолия Малофеева была сложная судьба. Война, эвакуация в Оренбургскую область, жизнь впроголодь. Отца мобилизовали, вернулся он только в 1946 году. И приходилось много работать с самого раннего возраста. Любопытная особенность. Я был знаком с Анатолием Александровичем, знаете, что бросалось в глаза? Это наколка на руке в виде якоря (слово «татуировка» в советское время не использовали). Он служил во флоте, но наколку эту сделал раньше, примерно лет в 13. И это говорит о воле человека, который с юных лет хотел быть моряком. И попал-таки в ВМФ, где в то время, между прочим, служили четыре года. Он отслужил, отходил по Балтийскому морю, был охотником за подводными лодками. По возвращении устроился трудиться слесарем. И мог бы остаться простым рабочим, но все-таки был у человека стержень. Он стал учиться, пошел по партийной линии, а дальше типичная карьера партийного работника, солдата партии: Железнодорожный райком Гомеля, затем Гомельский обком. Потом его переводят в Минск. Вроде бы уже начал обустраиваться в столице республики. И тут вызывает его Машеров и говорит: «Поедешь в Мозырь первым секретарем горкома». А что такое поедешь в Мозырь? 1971 год. Начинается строительство Мозырского нефтеперерабатывающего завода — одного из ключевых, стратегических предприятий нашей страны. И тогда у него был такой статус: строительство находилось на контроле в Москве, в ЦК ­КПСС. Это было одно из важнейших предприятий, которое нужно было ввести в строй в ту пятилетку.

Анатолий Малофеев в Верховном Совете в 1991 году после путча в Москве.

Карьера под угрозой

Первый секретарь Мозырского горкома лично курировал строительство стратегического объекта, пропадал там сутками. Но все фонды, распорядок выделения средств, в том числе валюты, потому что нужно было закупать иностранное оборудование, утверждали в Москве (так была устроена система). И первый секретарь Мозырского горкома никак вообще на это повлиять не мог. Только первый секретарь ЦК Компартии Беларуси мог договориться с Госпланом ­СССР, в Совмине порешать вопросы, чтобы выделили дополнительные фонды. А валюта — это вообще была одна из самых сложных тем. Чтобы ее пробить, нужен был огромный политический авторитет. И получилось так, что просрочили ввод в строй первой очереди Мозырского НПЗ. Причем просрочили на год. В Москве стали разбираться, кто виноват. По жестким правилам того времени — руководитель горкома партии. На дворе как-никак 1974 год. Машеров выезжает на место. В восемь часов вечера собирается актив Гомельской области. И они заседали, разбираясь по деталям, что именно произошло, до самого утра. Машеров, выслушав все доклады, понял, что первый секретарь горкома не виноват. Сказал такую фразу: «Тебя бы наградить следовало. Но, в принципе, в Москве отстоим, чтобы не сняли с должности». Машеров лично перед Брежневым поручился за Анатолия Малофеева. 

В январе 1975-го в эксплуатацию была введена первая очередь Мозырского НПЗ, а затем и весь комплекс в целом. И карьера Анатолия Малофеева, которая тогда уже могла оборваться, благодаря Машерову и в общем по справедливости пошла вверх. 

Посланец из Москвы

В годы перестройки Малофеева из Гомеля переводят в Минск на должность первого секретаря Минского обкома. Беларусь тогда в ­СССР, в том числе руководство ЦК ­КПСС, открыто называли «советской Вандеей». Почему? А здесь перестройка не очень шла. Не то чтобы противилось местное руководство перестроечным процессам, но делали это без энтузиазма, не бежали впереди локомотива. Вообще понять не могли, что именно хотят в Москве. Ведь 1983—1987 годы — это пик развития Беларуси. Она побеждает во Всесоюзном социалистическом соревновании, демонстрирует потрясающие экономические показатели: рост производительности труда, снижение себестоимости продукции. Расцвет в культурной жизни, лучшие годы «Беларусьфильма», футбольного минского «Динамо». 1984-й — ввод в строй минского метро. Те наработки, которые сложились еще при Машерове, в эти годы приносят свои плоды. И тут перестройка. В Москве были очень недовольны, всячески давили на местное руководство. А в Минске не скрывали недовольство происходящим в союзном руководстве. Начали складываться серьезные противоречия. В 1990-м в Минск приезжает секретарь ЦК ­КПСС, один из «прорабов» перестройки Вадим Медведев, друг, приближенный Михаила Горбачева. Приезжает, чтобы разобраться, что за процессы торможения идут в белорусской партийной организации. 

В Доме офицеров собрали, как тогда говорили, партхозактив, то есть республиканский истеблишмент. И надо было видеть, с какими отчужденными, холодными лицами слушало руководство Беларуси посланца из Москвы.

Резолюция Вадима Медведева по возвращении в Москву была неутешительна. Тогдашним руководителем партии в республике был Ефрем Соколов. Медведев сказал Горбачеву, что Соколова нужно однозначно убирать.

Но произошло это не сразу. В июле 1990 года случился еще XXVIII съезд ­КПСС, Соколова все-так избрали в Политбюро. А затем в ноябре открывается XXXI съезд Компартии Беларуси. Нужно отдать должное Ефрему Евсеевичу, как и многим тогдашним партийным руководителям Беларуси, — они были честны, искренни и открыты в своих убеждениях. Соколов выступил и прямо (сохранилась стенограмма выступления) очертил тяжелое положение, которое складывается в стране, не стал уходить от ответственности и попросил принять его отставку. Тогда же на Пленуме ЦК руководителем Компартии Беларуси был избран Анатолий Малофеев. 

Памятная весна 1991-го

Ситуация в Беларуси к тому времени была непростой. За десять месяцев 1990 года из партии, насчитывавшей 697 тысяч человек, вышло более 48 тысяч коммунистов. Это в 100 раз больше, чем за год до того. К слову, некоторые деятели БНФ, в том числе те, кто находится в эмиграции, пытаются поставить это себе в заслугу. Ничего подобного. На выборах в Верховный Совет 1990-го Белорусский демократический блок под эгидой БНФ сумел провести всего 60 делегатов из 327. А фракция БНФ смогла набрать только 27 человек. 88 процентов состава Верховного Совета были коммунисты. Но уже и они вели себя тогда по-разному. 

Самым большим испытанием для Малофеева стала памятная весна 1991 года. 17 марта в ­СССР проходит референдум — и подавляющее большинство граждан ­БССР, как и других республик, высказались за сохранение Союза. А что 19 марта делает Горбачев и союзное руководство? Ни с кем не посоветовавшись, они отпускают розничные цены на большинство товаров, и некоторые из них подскакивают в два раза. Я хорошо помню ту обстановку: дефицит товаров, очереди в магазинах, да еще и цены взлетают. Белорусское руководство тогда было в шоке. 

3—5 апреля 1991-го рабочие разных городов Беларуси — Минска, Солигорска, Орши, Жодино — вышли на улицы. 4 апреля площадь Ленина у Дома Правительства была заполнена народом. И как повели тогда себя белорусские руководители? Они приняли решение о том, чтобы за счет республиканского бюджета, несмотря ни на какие потери, заморозить рост тарифов, в том числе на жилищно-коммунальные услуги, детские сады и так далее, увеличить больше, чем это предполагало союзное решение, компенсацию рабочим в связи с ростом цен. 6 апреля Совет Министров принял такое решение. А 8 апреля Бюро ЦК очень резко высказывается в адрес Горбачева и союзного руководства, фактически обвиняя их в недемократизме. 

9—10 апреля происходят новые волнения. 23 завода объявляют о забастовке, формируется 69 забастовочных комитетов. Собирается Пленум ЦК и в общем ситуацию удалось тогда взять под контроль.
Партийные советские руководители выходили к тысячам рабочих, беседовали, уговаривали, выезжали на предприятия. Постепенно волну недовольства удалось несколько сбить. 

Символ преемственности

Затем был август 1991-го. Здесь по-разному повели себя белорусские руководители. Многие из тех, кто ранее сдал свои партийные билеты, стали обратно приходить в парткомы, уплачивать взносы, потому что испугались, подумали, что все возвращается на круги своя, перестроечная вольница постепенно заканчивается. 21 августа в печати появляется обращение ЦК Компартии Беларуси, в котором в несколько завуалированной форме поддерживается деятельность ­ГКЧП. Но в итоге путч провалился. 22 августа начинается митинговая стихия. 25—26 августа проходит круглосуточный митинг на площади Ленина. Малофеев выходит в зал Верховного Совета, чтобы объяснить свою позицию. Его не слушают.
Депутаты от БНФ ведут себя нагло, разнузданно. Они просто выпихивают первого секретаря с трибуны.
25 августа принимается решение о приостановке деятельности Компартии и комсомола. Причем за него голосуют сами коммунисты, настолько они были дезориентированы в тот период. А 28 августа ряд руководителей республиканского уровня (среди них Кебич, Линг и другие) заявляют, что они не принимали решение о поддержке ­ГКЧП и приостанавливают свое членство в Компартии. На этом власть Компартии в Беларуси заканчивается. 
Но Анатолий Малофеев, как и подавляющее большинство руководителей Компартии Беларуси, остался верен своим взглядам.
Он пошел на не очень высокую должность — заместителя председателя Главного управления по материальным ресурсам. А в 1994 году поддержал молодого Президента Александра Лукашенко. Это принципиальный момент. Тогда позиция Анатолия Малофеева, Алексея Камая, который при нем был вторым секретарем ЦК Компартии ­БССР, была очень важна. Потому что на первых порах Александра Лукашенко не очень поддерживали номенклатура и даже силовики. У него была огромная народная поддержка. Но представители номенклатуры относились к молодому лидеру настороженно. И то, что такие авторитетные люди, как Анатолий Малофеев, поддержали молодого Президента, было крайне важно. К слову, Малофеев ведь поддержал Александра Лукашенко и в 1996 году, во время политического кризиса. Затем он возглавил Палату представителей, работал в Совете Республики. 

Фигуры масштаба Анатолия Малофеева стали как бы символами преемственности от советских традиций белорусской государственности к суверенной Беларуси. Эти люди сыграли очень важную роль в 1990-е годы, не отдав Беларусь на растерзание националистам, не пустив на путь антироссийской идеологии, по маршруту, по которому пошли страны Балтии, Украина. Они очень помогли всенародно избранному Президенту удержать ситуацию в стране и в укреплении независимости Беларуси. 

Вадим ­ГИГИН, кандидат исторических наук, доцент.

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter