Разговор со священником о человеческих слабостяхНаш сегодняшний собеседник — настоятель православного прихода Рождества Пресвятой Богородицы Минского района священник Павел Кивович.
— Сегодня действительно время серьезных соблазнов, когда ситуация усугубляется еще и воспитанием, заложенным в нас в недавние атеистические времена. Плюс поток информации, разрушающей человека, его нравственную природу.
— Но соблазны ведь вечны? Просто приобретают новую обертку времени.
— Соблазны одолевают всегда и постоянно. Потому что суть человека не меняется.
— Можно ли делить соблазны на глобальные, затрагивающие некие духовные основы, и более мелкие — материальные, попроще?
— Нет. Соблазн есть соблазн. Будь ты христианин, не христианин, верующий или неверующий — все равно соблазн разрушает твою целостность, человечность.
— Какие нынче соблазны преобладают?
— Я разделил бы понятия: соблазны для церковных людей и соблазны для людей православных по крещению, но нецерковных по образу жизни.
Дьявол одинаково искушает человека во все времена. Отношение к искушениям разное. Для людей, постоянно посещающих храм Божий и прибегающих к исповеди, причастию, бороться с соблазном — значит следить за своей жизнью, своей волей, не давать возможности греху проявиться, осуществиться.
— То есть принимать профилактические меры?
— Можно сказать и так. Удается это сделать или нет — уже другой вопрос.
Для человека, не живущего церковной жизнью, современный соблазн в большинстве случаев понимается как чисто физическое проявление уже осуществившегося в его жизни греха.
Конечно, грехи плотские, грехи блудные никогда не оставляли человечество и не оставят.
— Люди, которые исповедуются, признаются и в таком?
— Напрямую стараюсь не спрашивать. Хотя надо осознавать: не высказав своего духовного состояния на исповеди, человек ничего не приобретет. Но есть категория людей, которые не желают даже говорить на эту сложную тему: страшно сказать, да и наше воспитание сдерживает. А вот человек церковный кается и просит помощи. Хотя здесь лекарство не пропишешь, одного рецепта не будет.
— Можно, как у Толстого, палец отрубить.
— Можно. Но мысли все равно никуда не денутся, голову же не отрубишь.
— Какое место, с вашей точки зрения, в иерархии сегодняшних соблазнов занимают деньги?
— Мои прихожане — люди в основном небогатые. Хотя соблазн денег все равно существует — как грех сребролюбия.
— Вы настоятель сельского прихода, одновременно работаете в Минске. Существует ли разница между сельскими и городскими прихожанами?
— В соблазнах разницы нет: дьяволу для его целей важна каждая душа. Отличие в том, что нынче называют словом «менталитет». Поэтому разница в самом подходе, отношении к церкви.
В моем пригородном приходе храм во время войны сожгли. Выросли поколения даже без традиций церковных. В городе чаще всего хоть одна–две церкви, но сохранялись. Кроме того, в свое время в город переехало много деревенских людей, сберегших хоть какое–то представление о вере, хоть какие–то ее остатки. В результате сейчас как раз в городе концентрация верующих людей, а не в деревнях, как многими принято считать.
— Минский пригородный район считается престижным у столичных жителей. Вам бы стать «VIP–священником».
— «VIP–священником» — неправильно сказано. Это опять–таки порождает соблазн. Мы не должны применять подобные термины. Хотя мне «VIP» и не грозит. Но если так и происходит в жизни, то здесь нет какой–то вины священника. Его обязанность — общаться с людьми. И даже когда к нему приходит «VIP–человек», священник все равно обязан исполнять свою миссию. И наверняка ее исполняет. Так Господь ему благословил.
Вообще, мне кажется, мы мало общаемся с прихожанами. Ждем, что они придут к нам. Надо самим идти к ним навстречу.
— Скажите, может, просто нереально, чтобы человек не совершал нечто неправедное. Говорится же: не согрешишь — не покаешься.
— Опыт греха дает опыт покаяния? Да? Неправильная позиция. Вопрос этот рассматривался и богословием, в том числе нравственным.
Действительно, люди не могут прожить без греха. Единый человек без греха — Господь наш Иисус Христос, который прожил в человеческом образе. Но люди могут прожить так, чтобы оправдать свой грех перед Богом. Потому что смысл всей нашей жизни — спасение души, ее бессмертие.
— Призывая избежать соблазна, церковь призывает к аскезе?
— Да.
— Однако нереально, чтобы все на земле стали аскетами.
— О том, что реально, а что нет, говорит опыт церкви, опыт людей, проживших человеческую жизнь со всеми ее соблазнами. Но проживших достойно.
— Не могут же все стать святыми, отшельниками.
— Отшельниками — нет. Но обожеными — да.
Отшельник отказывается от образа мирской жизни. От соблазнов и он уйти не в состоянии.
— Но когда вокруг никого и ничего нет...
— ...остается память прошлой жизни.
— Кто больший грешник: тот, кто искушает, соблазняет, или тот, кто поддается искушению?
— Конечно, искушающий человек, посредством дел которого проходит искушение. На нем как бы двойной грех: он сам живет искушением и другого ввергает. Про таких Господь говорит: лучше бы жернов мельничный на шею повесить и вернуться в море.
— То есть тот, кто дал пьянице рубль или пару бутылок, чтобы сдать, — больший грешник, чем сам пьяница?
— Господь говорит нам: не судите, не судимы будете. Бог судит не по человеческим принципам. Мы бы уже давно человека сгноили, а Бог судит из любви к человеку.
— Слабость — оправдание для согрешившего?
— Перед человеком — да. Перед Богом — нет.
Недавно ко мне пришла женщина, которая исповедовалась в том, что продавала наркотики. Теперь ее дочь смертельно больна. На личностном уровне уже произошло осознание содеянного. Мы должны измениться. А если не изменяемся, то вот оно, правосудие Божие: овцы — вправо, козлища — влево.
— Сложно человеку?
— Сложно. Когда Господа спросили: как же человеку быть–то? Он ответил: человеку сие невозможно, Богу — все возможно.
