Больничная палата — большой правильный прямоугольник. Светло–коричневый паркетный пол. Нежно–розовые стены. Белый потолок. Огромное, на всю стену, окно с одним сплошным стеклом. А потому кажется, что это вовсе не окно, а внушительных размеров картина: впечатанные в хрупкую небесную синь густые тополиные ветви.
Мои соседи по палате — 50–летний предприниматель Владимир, 48–летний слесарь Сергей и врач из Могилева Алексей 45 лет. Здоровые, в самом расцвете сил, мужики. На больничные койки всех уложила госпожа Случайность. А по большому счету — невнимательность, торопливость и мысленная отвлеченность от конкретного, насущного и простого, то есть то, что мы называем суета сует. Володя, увлекающийся гонками по пересеченной местности, во время тренировки вытаскивал из болота джип. И ненароком сунул руку в лебедку. Жутчайшие множественные переломы. Сергей упал с яблони, почти с пятиметровой высоты. Вместе с лестницей и краснобоким яблоком, до которого все–таки дотянулся. Нога — от ступни до бедра — в щепки. Алексей после окончания курсов по повышению квалификации спешил на вокзал. С огромным командировочным баулом. На крутой лестнице баул придал ему резкое ускорение. Итог — тяжелая травма колена. Все трое перенесли сложнейшие операции. У меня ситуация банальнее и проще. Как в незабвенном фильме великого Гайдая: «Шел по улице. Поскользнулся. Упал...» Слава Богу, обошлось без хирургического скальпеля. Но схваченной гипсом лодыжке согласно вердикту врачей нужна длительная постельная неподвижность.
Время в палате тягучее и вязкое, как жевательная резинка. И измеряется вовсе не привычными минутами и часами. А, по определению Владимира, «промежутками от завтрака до обеда и от обеда до ужина». Промежутки заполняются чтением и разговорами. Политика, экономика, финансы... Вначале эти темы главенствуют. Но постепенно сходят на нет. И вскоре я отмечаю, что однопалатники все чаще и чаще говорят о вещах вроде незначительных, но которые здесь, в отторгнутом от внешнего мира замкнутом пространстве, приобретают некую, если хотите, сакральную важность. Владимир рассказывает о крохотной невзрачной птичке, которая несмотря на шум и лязг, прошлой весной свила гнездышко под крышей его автомастерской и вывела птенцов. Алексей вспоминает удивительный запах цветов, которые растут возле его больницы. Сергей повествует о ветре. Он прилетает с запада в хмурое ненастье. И врывается в печную трубу дачного домика. То угрожающе воет. То разбойно свистит. То начинает пищать. Тонко и жалобно, словно маленький голодный котенок...
Я смотрю на осенний пейзаж во всю стену. Это только на первый взгляд изящные, словно искусно вырезанные из тонкой золотой фольги листья одинаковые. На самом деле все они разные. По размеру, конфигурации, узору точеных прожилок. Мы тоже, как эти листья. Такие одинаковые и такие разные. Появляемся на древе жизни, наливаемся животворными соками, обретаем силу, увядаем, желтеем. И, наконец, падаем в пожухлую траву небытия.
Все сущее в этом мире живет по законам природы. Мы же, неотъемлемая часть этой природы, в подавляющем большинстве стремимся жить исключительно по законам цивилизации, нередко надуманным и далеким от истинного естества. Вместе с нашей планетой мы летим в бескрайности Вселенной со скоростью 30 километров в секунду. Но нам мало этой скорости. Как можем стараемся ее увеличить: суетимся, дергаемся, бежим. В погоне за материальным достатком, комфортом. Зачастую даже не подозревая, что они лишь фантом. Если — без вьющей гнездышко невзрачной птички, без запаха цветов, без ветра, который прилетает с запада. И многого другого, на что мы обычно не обращаем внимания, а то и вовсе не замечаем. Но что, как в конце концов выясняется, значительно ценнее, дороже и важнее, чем так называемые блага цивилизации, за которые мы так отчаянно сражаемся. Рассветный лучик солнца, глоток воды в жаркий полдень, мамина колыбельная... Неужто для того, чтобы все это понять, надо непременно попасть в палату с нежно–розовыми стенами, белым потолком и окном–картиной? Или еще хуже: уразуметь, без чего же, по большому счету, жизнь и не жизнь вовсе, а та самая суета сует, лишь падая желтым листом в жухлую траву небытия?
