Снайпер Иван Ткачев лично уничтожил две роты вермахта! Так воевали белорусы!Снайпер (от английского snipe) в переводе буквально означает "стрелок бекасов". Охота на эту маленькую болотную птицу семейства куликовых была широко распространена в Англии на рубеже XIX - XX веков. Специфика ее состояла в том, что охотник добывал дичь, умело замаскировавшись и отстреливая птиц, не сходя с места. Не случайно поэтому во время Второй мировой войны именно в английских войсках впервые появились снайперы - грозные и невидимые охотники за человеческими жизнями.
Оптический прицел собственной винтовки - самое уязвимое место снайпера. За годы войны вражеские пули разбивали его у Ивана Ткачева 10 (!) раз.
...Погожим майским днем в одном из коммерческих московских тиров на Поклонной горе, где по традиции любят собираться ветераны Великой Отечественной, появился пожилой человек небольшого роста. Заказал мишень и тринадцать патронов к малокалиберной винтовке. Когда первые три пули ушли в "молоко", упражнявшиеся здесь в стрельбе бритоголовые молодцы с ухмылочкой переглянулись - мол, отстрелял уже свое дедушка. Но, приноровившись к оружию, все последующие десять пуль тот послал точно в цель. Когда со стенда сняли мишень, то на ней оказалось выбито девять "десяток" и одна "девятка". Хозяин тира в знак уважения вернул меткому клиенту деньги, уплаченные за стрельбу, и попросил оставить в заведении на память уникальную мишень с автографом посетителя.
Этим стрелком был пенсионер из Бреста Иван Терентьевич Ткачев, приехавший в Москву на встречу с однополчанами. В годы войны он был снайпером. На его счету 169 убитых немецких солдат и офицеров, каждый из которых был отмечен в личной снайперской книжке. А вот на счету его друга из Подмосковья Героя Советского Союза Михаила Буденкова убитых врагов более четырехсот. Именно с Буденковым брестчанин Ткачев, будучи в последний раз в Москве, зашел в тир. Но тогда боевой товарищ не стрелял, потому что не взял с собой очки, а то бы и он тряхнул стариной. Ведь если Ткачев в свои двадцать с небольшим уничтожил более сотни врагов и считался на войне признанным асом, то Буденков с многосотенным личным показателем был, выражаясь современным языком, "суперпрофи".
"Да, Миша Буденков был на войне действительно снайпером от бога, - вспоминает Иван Терентьевич, - потомственный сибиряк с отличными охотничьими навыками, отменным здоровьем и молодым зорким глазом. Именно опыт таких людей в годы войны помогал профессиональному становлению нашей армейской снайперской школы".
Сам Ткачев пришел в снайперы из другой среды. Еще в школе украинский паренек из Сумской области увлекся движением ворошиловских стрелков. Стал перворазрядником. В самом начале войны в 18-летнем возрасте ушел на фронт и поначалу служил в разведке. Однажды метров с восьмисот уложил из винтовки немца, нагло маячившего на передовой. Тогда ему и сказали - быть тебе снайпером. Но умение метко стрелять для людей этой воинской профессии - только полдела. Способность выбирать позицию, маскироваться, ждать и думать, постоянно совершенствоваться - вот какие факторы играли главную роль в решении сакраментального вопроса, "быть или не быть" сегодня снайперу в живых. Иван Ткачев усвоил, по-видимому, эти уроки на "отлично", потому что оказался в числе немногих, кто остался в живых из нескольких десятков снайперов 21-й гвардейской стрелковой дивизии 3-й ударной армии, сражавшейся на многих фронтах северо-западного направления.
Ветеран вспоминает, что примерно в 1943-м к ним в часть прибыл отряд из пятидесяти девушек, закончивших снайперские курсы. На фронтовом полигоне они блеснули стрельбой, которая была недосягаема даже для бывалых фронтовиков. А вот в реальных условиях снайперского противостояния зоркий глаз многих так и не спас. 82-летний Иван Терентьевич до сих пор хранит фотографию Маши Аксеновой - симпатичной девушки из Сибири, которая получила тяжелое ранение после того, как фашистский снайпер попал в прицел ее винтовки. (Совсем как в художественном фильме "Ангелы смерти", где немецкий профессиональный стрелок, роль которого исполнил Регимантас Адомайтис, через систему зеркалец убивает по блеску прицела в развалинах Сталинграда девушку-снайпера.) Мария Аксенова выжила. Ткачев переписывался с ней до тех пор, пока ее жизнь не оборвалась уже в мирное время.
Самому Ивану Терентьевичу фашистские пули разбивали прицел ровно десять раз, и всегда он отделывался всего лишь царапинами, потому что, нажимая на курок, тут же, за доли секунды, нырял головой под прицел. В охоте опытных снайперов друг на друга все решали мгновения, и кто-то один обязательно не возвращался к своим.
Так воевали асы. А начинающие охотники гибли чаще и прозаичнее, порой просто засыпая на боевой позиции или выдавая себя излишним усердием в погоне за незначительными и легкими жертвами. Таких "снайперов на час", а точнее, на день-два стало особенно много после Сталинградской битвы, в ходе которой снайперские силы доказали свою эффективность с обеих противоборствующих сторон. Отдельным командирам тогда казалось, что снайпером может стать любой пехотинец, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом. Жестокая логика войны доказала, что это не так. Насколько снайперов боготворили и берегли свои, настолько люто ненавидели и стремились уничтожить чужие. Немцы в этом отношении имели одно немаловажное преимущество. Цейсовский прицел с немецкой винтовки легко сбрасывался, и захваченный фашистский снайпер мог прикинуться обыкновенным солдатом и спасти тем самым себе жизнь. Прицелы на трехлинейке Мосина, бывшей на вооружении у наших снайперов, крепились намертво. У захваченного с таким вооружением бойца шансов остаться в живых не было. Снайперов в плен не брали... Ивана Ткачева, к счастью, от такой ситуации судьба уберегла. В 1944 году, выйдя на очередную охоту, он оказался под мощным артобстрелом наступающих немецких частей. Контуженного, его вытащил с поля боя старшина медицинской службы Илья Федотов, имя которого он запомнил на всю жизнь. После госпиталя хотел опять взять в руки снайперскую винтовку, вернуться в свою роту. Но его перехватило артиллерийское командование своей же части и сделало командиром расчета противотанкового орудия. Так что до конца войны, которая для него закончилась в Прибалтике, по-снайперски бил Иван Ткачев уже по фашистским танкам. Может быть, поэтому поотстал в количественных показателях от своих соратников по снайперскому делу, которые довели счет убитых за войну до 400 - 500 врагов?
"Может быть", - соглашается ветеран, но поясняет, что не всегда удачный выстрел фиксировался в снайперской книжке, которую стрелок имел при себе. Его должны были документально заверить наблюдатель-телохранитель, всегда сопровождающий снайпера, и командир роты, в расположении которой он действовал. Например, 11 декабря 1943 года армейская газета 3-й ударной армии "Фронтовик" написала о том, как "в течение дня гвардии старший сержант Иван Ткачев убил в ходе боя 28 немцев". В официальный личный зачет сержанта они не попали. "Не до этого было, - вспоминает бывший солдат. - Бой был очень жарким. В его начале по приказу командира роты уничтожил два пулеметных расчета, потом вместе с пехотой пошел в атаку, вел прицельный огонь по отступающему врагу. Словом, действовал как рядовой боец, конечно, используя преимущества своего оружия. Другое дело, когда снайпер скрытно выходит на охоту. Тут уж снайперская книжка обязательна. Бывает, целый день просидишь в укрытии, не приметив ни одного немецкого офицера, тогда довольствуешься рядовым солдатом и делаешь соответствующую отметку, без которой возвращаться было как-то стыдно".
За один такой "рабочий день", проведенный осенью 1943 года у деревни Турки Перевоз под Невелем, Ивану Ткачеву пришлось отчитываться почти через десять лет. Вдвоем с напарником из надежного укрытия они уложили тогда у входа в землянку троих немецких офицеров и четверых солдат. А восьмого, совсем юного, перепуганные глаза которого отчетливо были видны в оптический прицел, сержант Ткачев пожалел и на спусковой крючок не нажал. Вернувшись в батальон, соврал командиру - мол, не убил немца, потому что боялся выдать себя лишним выстрелом. А в 1952 году узнал "своего" немца в Москве на выставке ГДР, проходившей в парке Горького, в одном из экскурсоводов. Подошел, вспомнил случай под Невелем. В свою очередь, экскурсовод подтвердил, что в составе 122-й пехотной дивизии участвовал осенью 1943 года в боях под этим городом. Однажды по позиции, куда он попал после госпиталя, стреляли снайперы...
Немецкий экскурсовод и Иван Ткачев, который тогда учился в Москве в военно-юридической академии, расстались, не обменявшись адресами. Только и сообщил Ткачев, что является слушателем этого престижного учебного заведения. А через несколько месяцев офицера вызвали "куда следует". Оказывается, на его имя в академию пришли фотография и письмо от жены и детей немца, благодаривших Ткачева за то, что когда-то он пощадил их отца. Ткачева приглашали в гости в Германию. Но послание до адресата не дошло. С его содержанием офицер ознакомился уже в кабинете следователя контрразведки. Вместо поездки на Запад Ивану Ткачеву "светило" долгое путешествие в Сибирь. Потянулись тревожные дни и ночи. Время было суровое, и если бы не фронтовые командиры, подтвердившие снайперское прошлое слушателя академии, круто повернулась бы судьба бывшего храброго сержанта, который впоследствии долгие годы работал на руководящих постах в военных прокуратурах Гродненщины и Брестчины. А лицо немецкого солдата в снайперском прицеле до сих пор снится иногда Ивану Терентьевичу.
На снимке: Иван Ткачев со своей снайперской книжкой.
Фото Юрия МАКАРЧУКА.
