"Смугнар" - воздух свободы

Журналист "СБ" исследует неизвестную страницу борьбы молодых антифашистов-подпольщиков, сражавшихся с врагом в Калинковичах

Так уж случилось, что этих ребят-подпольщиков обошла слава "Молодой гвардии". Об их подвиге не сняли художественный фильм. Они не стали героями нашумевшего романа, по которому все старшеклассники Советского Союза писали бы сочинения. Но до сих пор история молодежной подпольной группы "Смугнар", которая действовала на территории Калинковичского района в 1941 - 1942 годах, - самая благодатная почва для разговоров, споров и слухов. Ибо чем дальше от войны, тем больше в ней открывается неожиданных и порой детективных сюжетов.

"Смугнар" и его команда

В Калинковичском районе любой школьник без запинки перечислит фамилии героев, которые вошли в историю города как первые смугнаровцы: Костя Ермилов, Семен Шевченко, Петр Еременко, Валентин Толорай, Иван Корбаль, Михаил Ткач, Николай Змушко... Всего 16 молодых людей от 16 до 29 лет, своими силами пытавшихся изменить ход войны в отдельно взятом районе.

О подвиге "Смугнара" в общих чертах стало известно в первые послевоенные годы благодаря родным людям, очевидцам и членам группы, которым удалось выжить. Парни и девчонки - недоучившиеся одноклассники, соседи, просто знакомые - осенью 1941 года действовали под лозунгом "Смерть угнетателям народов!". Коротко - "Смугнар". Они похищали у немцев оружие и боеприпасы, помогая вооружаться партизанам, расклеивали в городе листовки, охотились на полицаев, уничтожали запасы продовольствия немецких частей, вербовали в свои ряды воевавших на стороне оккупантов польских солдат. Абсолютно самостоятельно делали много разных вещей, которые, казалось бы, не могут приблизить линию фронта или кардинально подорвать силы врага. Однако все это заставляло немцев нервничать и напрягаться: в городе орудуют агенты НКВД, "которые по ночам спускаются на парашютах в Калинковичи".

В августе 1942 года практически всех смугнаровцев, которые не успели уйти в лес к партизанам, разоблачили и поставили на оперативный учет в местном отделении СД. Немцы и особо рьяные полицаи из местных не просто расстреляли мальчишек и девчонок. Валику Толораю на спине вырезали звезду, Сеню Шевченко вешали на дыбу, Костю Ермилова жгли раскаленными шомполами, Василия Секача закопали живым. Места гибели многих подпольщиков оставались неизвестны. Лишь на могиле Ивана Корбаля и трех ребят (как их зовут, тогда могли только предполагать) родные установили маленький памятник, у которого собирались каждое 9 Мая. В целом же история "Смугнара" считалась изученной, и неожиданностей никто не ожидал.

Первые подробности появились в конце 60-х годов, когда "смугнаровским движением" прониклись повзрослевшие братья, сестры и дети погибших подпольщиков, а также примкнувшие к ним исследователи военной истории - журналист областной газеты "Гомельская правда" Григорий Розинский и многие другие. Инженер-строитель по образованию, Сергей Шевченко - родной брат смугнаровца Семена Шевченко - одним из первых стал посылать в разные ведомства просьбы разрешить начать поиск останков юных героев

: - Мы не знали, где похоронен Сеня. По воспоминаниям свидетелей, вместе с братом за городом одновременно расстреливали Костю Ермилова и Валика Толорая. Но тогда - в 60-х годах - к этой теме не было такого внимания, как сейчас. Мне практически ничего не удалось добиться. Я стал встречаться с бывшими полицаями, которые уже отсидели свои 25 лет, чтобы от них узнать, где именно погибли ребята. Признаюсь, нажил немало врагов. Им не хотелось опять попадать в поле зрения КГБ. Записывал рассказы свидетелей. Три года добивался, чтобы мама Кости Ермилова - руководителя "Смугнара" - разрешила мне осмотреть их дом. Почему она так долго не давала согласия? После того, как почти одновременно погибли сын и муж, ее здоровье очень пошатнулось. У меня не было морального права настаивать. Хотя остались воспоминания, что, будучи пацаном, я все время бегал за братом и видел, что Костя вел дневник.

Мы его нашли?!

Поистине детективная история связана с дневником руководителя смугнаровцев 17-летнего Кости Ермилова, который Сергей Семенович Шевченко все-таки нашел. "В хозяйственной части дома Ермиловых, куда немцы при обыске почему-то не заглянули, стоял ящик с книгами. Мы сразу натолкнулись на общую тетрадку, вставленную в обложку из-под книги", - вспоминает Шевченко.

Юношеский дневник, приправленный лирикой, тем не менее открыл новые фамилии смугнаровцев. Понятнее теперь выглядели действия группы. Например, взрыв Красного моста на перекрестке железнодорожных линий Брест - Гомель и Жлобин - Мозырь, записанный на счет местных партизан, в реальности оказался делом этих мальчишек. Но вопреки ожиданиям дневник не стал достоянием музейной экспозиции. Лишь ксерокопии четырех школьных страниц, заполненных рукой Кости, достались калинковичским краеведам. А еще копия дневника, которую предусмотрительно сделал Сергей Семенович Шевченко, когда КГБ разрешил одному из литераторов поработать с подлинником. Ныне председатель районного совета ветеранов Григорий Макарович Тороп вспоминает, как лично передавал записки Ермилова сотруднику Гомельского областного краеведческого музея, о чем сохранился акт. Однако в конце 80-х годов, когда калинковичские музейщики обратились к коллегам, ценных записей в хранилище не оказалось - якобы оригинал пропал без вести. Или в этом очень сильно хотели убедить?

- Дневник Кости должен был исчезнуть. Уж слишком он казался откровенным. Парень писал то, что думал. А это не совпадало с образом советского патриота. В записках легко угадывался молодой человек, который прежде всего сражался за Родину и своих близких, а не за абстракции. Возможно, и сегодня его рано обнародовать полностью, говорили те, кто читал дневник. Не исключали и того, что еще одной причиной, по которой дневник изъяли, было упоминание в нем людей, замеченных в связях с немцами. Будто чекисты из следственных интересов убрали документ от посторонних глаз.

Мне тоже довелось прочесть эти записи. Скажу так: и без "предательских фамилий" было предостаточно поводов спрятать подальше недетские мысли и наблюдения 17-летнего подростка, который одно время даже собирался отправиться в Германию по вербовке, чтобы "посмотреть Европу и выучить язык", но после нескольких месяцев оккупации передумал.

Из дневника Константина Ермилова: "Как вспомнишь прошедшие годы (довоенную жизнь. - В.Д.), так только одни ссылки да те же расстрелы и еще хуже. Всю Украину выморили голодом..."

"Ходил в Дудичи. Там только и думают, как построить скорей церковь. Смешно... Ведь придут наши - полетит все к едреной матери. Все же правительство поступило неверно, что позакрывало церкви. По-моему, без всяких репрессий народ со временем не пошел бы в церковь... Вот они, плоды большевиков: кричали на весь свет, что религия искоренена, а народом теперь битком церкви набиты. Все уверены, что большевиков хочет Бог покарать..."

Не знаю, по сердцу ли сейчас такие откровения людям преклонного возраста, но лично мне, в свое время писавшей сочинение о молодогвардейцах, гораздо ближе Костя Ермилов и его сверстники, которые все видели и понимали, но просто не успели научиться жить в страхе.

В Калинковичах и по сей день считают дневник уничтоженным. Здесь о нем говорят исключительно полушепотом, намекая на загадочность обстоятельств. Но ведь рукописи не горят? И я отправилась испытывать истину на прочность. Для этого понадобилось пройти четыре архивных учреждения Гомельской области, где мог оказаться дневник. Неожиданно зримый след обнаружился в Гомельском областном краеведческом музее. Научный сотрудник Татьяна Шода, перевернув массу архивных дел, отыскала письменное требование республиканских партийных органов передать дневник Ермилова в партийный архив Института истории партии при ЦК КПБ. Свезли его туда 17 апреля 1972 года. Еще несколько дней поисков вывели меня на отдел войны Национального архива. Среди документов, подшитых в дело о калинковичско-мозырском подполье, старший научный сотрудник Алла Федоровна Маркова обнаружила толстую школьную тетрадку из 33 страниц - "Дневник Константина Ермилова". Поверить, что передо мной те самые записки, которые вот уже три десятка лет считаются без вести пропавшими?! Оригинал или муляж?! Слово за экспертами...

Молодая гвардия

Материалы для повести "Смугнар" журналист Григорий Розинский, ныне живущий в Израиле, собирал около 20 лет. Ему удалось напечатать ее только в 1986 году. От первоначального варианта книги осталась лишь треть того, что автор собирался опубликовать.

- Цензура основательно резала повесть, - рассказывает Григорий Борисович, которого мне удалось отыскать в израильском городе Петах-Тиква и проинтервьюировать из Гомеля по электронной почте. - Все из-за дневника, упоминание о котором всячески пытались обойти и свести к минимуму. Историю его исчезновения я тоже не мог опубликовать, хотя хорошо знал. Дошло до того, что в 1986 году, попав на окончательный просмотр к рецензентам, она была забракована. Спасла случайная встреча с Эммой Языкович, заведующей сектором Великой Отечественной войны Института истории Академии наук. Она вмешалась. Через три месяца книга поступила в типографию. Я, собственно, взялся за нее благодаря моему другу - начальнику штаба Полесского партизанского соединения Кузьме Бакуну. Он подсказал, что были в Калинковичах мальчишки, которые геройски погибли, и стоит отыскать их родителей. Пришлось даже разбираться в очень некрасивой ситуации, когда один партиец, оставленный в оккупированном городе для работы в подполье, пытался присвоить себе роль руководителя "Смугнара". Но мы его вывели на чистую воду. Конечно, в книге об этом ничего нет. Чем ближе я был к ее изданию, тем больше слышал недовольных отзывов. Мне говорили: зачем ворошить прошлое, трогать мертвых и беспокоить живых? Однако книга вышла. Признаюсь, и сейчас приходит мысль продолжить тему "Смугнара", ведь многое осталось за кадром. Несколько лет я возглавляю издательство "Кругозор", которое выпустило более 40 книг о войне. На прошлой неделе вышла в свет еще одна - о героизме евреев во время Великой Отечественной. Среди них 10 гомельчан - Героев Советского Союза. Работал в соавторстве над книгой "Минское гетто". Почему бы не появиться "Смугнару"?

Точка в истории смугнаровцев еще не поставлена. Если дневник, до которого удалось-таки добраться, подлинный, то где ему теперь быть: в Минске или в Гомеле? Родных по-прежнему волнует вопрос: где были расстреляны Ермилов, Шевченко и Толорай? А еще Сергей Семенович Шевченко не теряет надежды найти второй дневник Кости, о котором тоже упоминали очевидцы. Правда, после смерти матери Ермилова в их доме, не отмеченном даже табличкой, живут другие люди, увы, не сторонники таких поисков. Но если новая книга о "Смугнаре" все-таки появится (об этом всерьез думают Сергей Семенович Шевченко и его сподвижники-поисковики), то в ней будет немало новых поворотов. Быть может, впервые напишут о том, что отец Кости Ермилова, медик по образованию, был офицером царской армии и о репрессиях знал не понаслышке. Якобы вскоре после гибели сына Федор Никитович отравился ядом. Быть может, на парочку сказаний в этой истории станет меньше. Например, развеется легенда о том, что 29-летний Иван Корбаль назвал своего сына Джоном из-за любви к романам Джека Лондона. Эту красивость в Калинковичах приезжим выдают местные краеведы-любители. А вот Джон Иванович нам признался: бабушка рассказывала, что у отца был друг с таким неславянским именем и явно не Джек Лондон.

Доподлинно знаю одно. В новой книге "Смугнар" обязательно будет страница: 2003 - 2004 годы. Поисковый батальон Министерства обороны по просьбе Калинковичского райисполкома, краеведов и родных людей спустя 60 лет впервые начал поисковые работы. На месте могилы Ивана Корбаля были найдены останки еще троих ребят. По рассказам свидетелей, здесь расстреляли Владимира Ковалькова, Виктора Токарского, Андрея Тозика. А у Красного моста нашли останки Пети Еременко. К 60-летию освобождения Калинковичей районные власти сделали самое главное. Всем миром - чиновники, трудовые коллективы, пенсионеры, школьники - собрали деньги, чтобы 13 января 2004 года открыть памятник партизанам, подпольщикам и членам молодежной группы "Смугнар". Через 60 лет одинокие могилы могли бы стать безвестными. А теперь у памяти есть место встречи. История смугнаровцев продолжается?