Смех без схемы

Открылась персональная выставка художника «СБ»

Во все времена человек не переставал смеяться над смешным. Даже тогда, когда смешное мнило себя великим. Даже над фараонами смеялся... До наших дней дошли эти шутки, вырезанные на камне древними карикатуристами.

Карикатурист, автор смешных рисунков, — отдельная профессия, хотя очень многие великие мастера отнюдь не чурались этого жанра: сатирические рисунки есть и у Леонардо да Винчи, и у Дюрера, у Г.Гольбейна–младшего, у Брейгеля, Франсиско Гойи. Особенное развитие карикатура получила с появлением периодических изданий — газет, журналов. Художник, умеющий откликнуться рисунком «на злобу дня» — фотографии тогда еще не придумали, — был в этих изданиях человеком незаменимым. И популярность карикатуристов в те времена была бешеная. Вспомним Оноре Домье, Тулуз–Лотрека... Потешались, высмеивали, бичевали... Кто–то, помнится, даже сказал, что здоровье общества определяется уровнем дозволенного в нем смеха. Если вдуматься — все правильно: больные над собой не смеются. Умели смеяться Репин, Серов, Кустодиев. А из времен более нам близких, конечно же, помнятся имена Дени, Моора, Бориса Ефимова, Кукрыниксов (Куприянова, Крылова, Соколова). Не была обделена великолепными художниками–сатириками и наша, белорусская, земля. В чрезвычайно популярном «Вожыке» блистали Анатолий Волков, Сергей Волков, Михаил Лисовский, Аскольд Чуркин, Вадим Швецев...

Нужно сказать, что мне в жизни повезло — свела судьба с замечательными карикатуристами, мастерами шаржа: Виталием Песковым, Урманче, Константином Куксо... А напоследок одарила знакомством с Олегом Карповичем, художником, умеющим быть и изысканно язвительным, и добродушно лирическим, и беззащитно уязвимым. Когда пришел он на работу в «СБ», помню, два дня сидел у него в комнате, помогал, а скорее, мешал, разбирать его огромный архив рисунков, набросков, почеркушек, иногда захлебываясь от смеха, иногда поеживаясь, иногда буквально взвизгивая от восторга. С тех пор вот уже два года стараюсь при малейшей возможности забежать к коллеге, перекинуться парой слов о том о сем и понаблюдать, как рождается карикатура, дружеский шарж.

Наблюдая, пытаюсь уловить ту пресловутую «схему смеха», выяснить для себя из чего складывается, как рождается смешной рисунок. Пытаюсь — и не могу понять...

Вначале мягкий карандаш как бы нащупывает линию... Она появляется на чистом листе бумаги совершенно неочевидная для меня и словно неуверенная в себе. Потом рука художника совершает необъяснимые «пассы», оставляя следы карандаша то в одном, то в другом месте бумажного листа, для того чтобы вдруг, запорхав над ним, объединить растушевкой всю композицию в четко построенный, вроде бы заранее придуманный рисунок. Я вначале пытался уяснить сам для себя — он что, начинает рисовать, уже зная, что будет на бумаге в результате его трудов? Потом понял — вовсе нет! Скорее всего, проводя первую линию, Олег еще сам точно не знает, куда она его выведет. Идет следом за ней, слушает ее голос, вернее, голос собственного подсознания, поскольку нельзя заранее придумать, выстроить то, что должно быть неожиданным, смешным... Иначе выйдет только «схема смеха», а по–настоящему смеяться будет не над чем. Смех рождается из неожиданности, из парадокса. Более того — то, что смешно, обязательно должно рождаться «из ничего», быть неожиданным для самого автора. Согласитесь, почти мистика! Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что... Однако ничего не попишешь — специфика жанра!

Олегу удается быть и неожиданным, и непредсказуемым, и — смешным... Более того, он умеет добиться смешного не только из линии, умеет выжать смешное даже из глины. Подозреваю, что сумел бы распотешить зрителя, работая в дереве, в металле, камне. Такая у него конструкция души. Cкульптурные шаржи — редкость. Нечасто доводилось встречать умельцев, готовых растянуть изготовление одной шутки на два, три дня. Олег это умеет. Ему это не скучно. Поэтому в его редакционной комнате — целый «паноптикум» потешных портретов, вылепленных из глины, отлитых из гипса. Он придумал в газете новый жанр, объединяющий рисунок и слово. Его авторская рубрика «Мгновения» уникальна тем, что в ней Олег Карпович выступает и как журналист–исследователь факта, события, явления, и как художник, осмысливающий эти факты, события и явления в рисунке, цвете, фотографии.

На днях в культурно–досуговом центре пограничных войск открылась его персональная выставка. На ней представлено около 30 работ: шаржи, карикатуры, газетные «Мгновения». Когда выставка только «развешивалась», я обратил внимание на то, что начальник центра подполковник Юрий Романенко углубился в подшивку нашей газеты. Юрий Семенович, заметив мой заинтересованный взгляд, улыбнулся и сказал о «Мгновениях» Олега: «Чертовски интересно! Казалось бы, известные вещи, а вот много нюансов неизвестных...»

Когда мы с Олегом пришли на открытие выставки, в экспозиционном зале культурно–досугового центра было много и офицеров, и курсантов–пограничников, слушателей Военной академии. У стендов с работами Олега было тесно...

— А это кто?..

— А это?..

Некоторые узнавали сразу: Максим Танк, Леонид Дайнеко, Дранько–Майсюк...

Олег скромно стоял в стороне, дожидаясь начала официального открытия. Держался так, словно он к этой выставке имеет самое отдаленное отношение. А между тем за право разместить эту небольшую выставку в своих залах уже выстроилась целая очередь минских библиотек. Из культурно–досугового центра пограничников по предварительной договоренности выставка должна переехать в столичную библиотеку им. Толстого, потом...

Впрочем, не буду загадывать, вполне возможно, что интерес к выставке шаржей Олега Карповича на известных белорусских писателей, к его «Мгновениям» проявят и библиотеки других белорусских городов.

Двери, как говорится, всегда открыты!