Одиночным выстрелом охотники в этих местах предупреждают о беде…

Случай у «гиблого места»

Проехал сотню километров до Бегомля и свернул в сторону Докшиц. Вскоре пожалел, что вообще отправился в этот путь. Плотный белесый туман близко подошел к дороге и вынудил двигаться медленно и осторожно. Не люблю такую езду! Разумнее всего было бы вернуться в столицу, но как же тянуло на последнюю зимнюю рыбалку… Толщина льда на Браславских озерах приближалась к критической, и через день-другой на него выйдут лишь самые рисковые рыбачки…

Однако не возвращаться же мне! Домик мой сосед Павел протопил, а сам уехал к сыну в Латвию на смотрины своего первого внука. Ну ничего… пообщаюсь со смотрителем Дома охотника Генрихом. Бутылочку белой с собой я захватил, а значит, что-то любопытное из местной жизни он мне расскажет. Если же повезет, то вообще услышу достойную внимания журналиста историю. 

Коллаж Ирины СТАРОРУСОВОЙ

Генрих при своих «за шестьдесят» мужичок еще достаточно крепкий, хотя с виду и тщедушный. Когда-то он чувствовал себя здесь паном. В Доме охотника, где он числился администратором, было полно гостей. Его угощали, ублажали… Сегодня здесь редко случаются постояльцы. Даже неприхотливые охотники предпочитают более комфортное жилье в соседней Слободке. Я радуюсь за Генриха, что в те сытые годы он не спился, выдюжил и теперь спокойно доживает отпущенное.

Неожиданное счастье

Читайте также

День стал большим, и я успел с часок порыбачить. Попросил Генриха сварить уху, а сам попозже заглянул к нему с бутылкой. Водку вообще не употребляю, но за компанию налил и себе полрюмки. Если бы то, что я услышал, смотритель рассказал после, так сказать, употребления, я отнесся бы с неким пониманием. Однако Генрих еще даже не взял свой стакан водки.

— Понимаешь, Иванович, — заговорщицки приглушив голос, заговорил он, — столько лет здесь прожил и вот сейчас боюсь, когда стемнеет, во двор выходить…

— Что так? — удивился я.

— Иду два дня назад за сарай к поленнице за дровами, а там некий зверь непонятный. На вид больше лисы или волка, но меньше медведя. Голова крупная, лохматая. Вот только глаза не разглядел. Теперь понимаю, почему тогда Евдокимович в болото пошел.

— Это тот самый Евдокимович, архитектор, которому ты жизнь спас?

— Ну да, — крякнул Генрих и, отодвинув опустевший стакан, потянулся за грибочком.

О Евдокимовиче, как его все здесь называли, я кое-что слышал. Среди охотников таких мало. Волк-одиночка. Приедет на пару дней, отведет душу в этих живописных окрестностях — и домой. Порой даже выстрела не сделает. 

— Вчера по телику видел, как орден ему какой-то вручали, — продолжил мой собеседник. — Потому и вспомнил.

— А что это за история с болотом? — спросил я. — Ты так и не рассказал.

Дальше Генрих сам регулировал порции в свой стакан и вкусно закусывал. С его слов было так…

В тот день Евдокимович, как всегда, приехал один и остановился в Доме охотника. Пообщался с Генрихом и ушел через дорогу в лес, в сторону «гиблого места», как его кличут местные. Бобры постарались, и в том месте от маленькой речушки, вытекавшей оттуда, образовалась запруда. Там любили кормиться на мелководье утки. Залетали сюда иногда и хитрые чайки, и даже грациозные лебеди. Утром к Генриху заезжал егерь и рассказал, что в последнее время на запруде совсем нет живности. Как будто распугал кто-то. Не повадились ли браконьеры? Но Генрих ничего подозрительного не замечал.

Пошло уже за полдень. Казалось, никакой силе не разбудить тишину этих пустынных мест. И вдруг — выстрел. Одиночный. Так охотники в этих местах предупреждают о некоей беде. Генрих прислушался, подождал, но больше выстрелов не было. Странно… Он быстренько собрался и пошел в сторону «гиблого места». Ничего необычного. На запруде и впрямь было тихо. Ни одной птицы. Но до его слуха донесся некий легкий всплеск. Присмотрелся. Ничего. И все же в своих резиновых сапогах решил зайти за густой кустарник. Обошел яму от старой бобровой хатки, и все стало ясно. Но как здесь оказался Евдокимович? Что делал? Болото уже всосало его почти по грудь. Свободной рукой он держал ружье. Из него и сделал предупредительный выстрел. На берегу показался и егерь. Он тоже услышал выстрел и поспешил к месту происшествия. Вдвоем они не без труда, но все-таки вытащили попавшего в беду архитектора. 

Вечером Евдокимович грелся на печке у Генриха. Егерь сказал, что ему за рулем нельзя брать на грудь, и захватил бутылку с собой. Генрих налил себе из початой бутылки крепкой самогонки и уговорил составить ему компанию столичного гостя. Тогда и услышал смотритель удивительное… Охотник уже собирался в обратный путь, когда неожиданно увидел на краю запруды странное животное. Ничего подобного ранее ему видеть не приходилось. Вот и пошел за ним. По пути провалился в яму от старой бобровой хатки, а когда выбрался из нее, почему-то пошел в другую сторону. В сторону гиблого места, которое обходят все, кто попадает в эти места. 

Генрих попросил описать увиденное животное, но толком так и не понял, кого живописал гость. Скорее, Генрих даже не поверил ему. Мало ли что может почудиться городскому человеку, надышавшемуся свежим воздухом. У него и у самого случались глюки…

Вот только сейчас, когда шел за дровами, он наяву увидел лохматое чудовище. Готов был поклясться. 

Чтобы не обидеть Генриха, сделал вид, что поверил ему. Подумал — а почему бы и нет?

Тяжелая ноша

Читайте также

На следующий день лед действительно стал еще тоньше, и я делал лунки недалеко от берега. Подошла стайка нехилого подлещика, и я с удовольствием вытаскивал их одного за другим. Сам я такую рыбу не употребляю и домой не привожу. Зато баба Надя ей обрадуется. Думаю, что поделится и с соседкой Манькой. Две одинокие хуторянки крепко сдружились в последнее время. Судьбы обеих схожи. Имели мужей, растили детей, а под старость остались одни на пустынной дороге в этих хоть и красивых, но диковатых местах. 

Вечером, подбрасывая поленья в камин, я подумал еще вот о чем… 

Ну хорошо. Вот наградили орденом Евдокимовича. Ясное дело — заслужил. Не каждому ведь достаются такие награды! А разве не заслужил хотя бы скромной медали тот же Генрих, который спас жизнь отныне орденоносцу-архитектору? Но кто о нем вспомнит… А ведь не было бы одного — имею в виду спасение охотника, — не случилось бы и другого. Кого было бы награждать? Или вот еще. Генрих ведь мог оказаться и глуховатым. Либо пьяницей, которому не до того, что творится вокруг. Да и егерь мог бы в этот час быть где-то далеко или крепко спать. Как все же в этой жизни взаимосвязано…

Перед отъездом по привычке осмотрел машину. Проверил в доме, все ли выключил и не дымится ли остаток поленьев в камине. Подошел к воротам, чтобы их отворить, и замер… Впору было перекреститься. У колодца, что рядом с Домом охотника, промелькнуло некое, как показалось, лохматое существо довольно крупного размера. Не глюки ли?

Туман с большого озера все настойчивее окутывал окрестность. По-моему, пора было уезжать отсюда. Впереди — нелегкая дорога…
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter