Блюдце из другого сервиза

В ту августовскую субботу я позволил себе поспать дольше обычного, и когда пришел к озеру, рядом с моим мостиком уже готовил лодку к отплытию незнакомец. В темных очках, худощавый, он почему-то напомнил мне известного певца Лепса, разве что выглядел более крепким физически.

— Скажите, — начал он поздоровавшись, — а вы не станете возражать, если вечером я здесь рядом поставлю палатку и пару дней порыбачу? — не услышав моего ответа, нерешительно добавил: — Больно места у вас тут красивые.

Я пожал плечами и что-то пробурчал. В это время незнакомец неожиданно засуетился и потянулся к биноклю в лодке.

— Странный мужик там в лодке у другого берега, — сейчас забормотал уже он. – Показалось, что из лодки выпал. А может, плохо стало…

На помощь, правда, никто не звал. Сам я этого момента не видел, но ситуация взволновала и меня. Незнакомец быстро завел мощный японский двигатель, установленный на добротной резиновой лодке, и на ходу бросил мне:

— Может, и вы поучаствуете?

Моя «Маркиза» целое лето стоит на берегу в полной готовности, и уже через несколько минут я тоже плыл к месту происшествия. Знал, что там неглубоко, но очень вязко. Виктор Бенедиктович – так звали незнакомца в темных очках — пытался извлечь из воды незадачливого рыбака. Не получалось… Пришлось подключиться и мне. Вдвоем мы хоть и с большим трудом, но втащили утопающего в мою широкую лодку. Виктор Бенедиктович умело пытался привести бедолагу в чувства. По всему было видно, что человек в этом деле он опытный.

Вскоре тонувший стал приходить в себя и тупо оглядываться вокруг. Мы сняли его лодку с якоря и тоже доставили на берег. Здесь уже было проще. Мой рыбацкий домик рядом, а там хорошая аптечка. По-прежнему командовал всеми действиями Виктор Бенедиктович, но мне показалось, что он почему-то очень зол на потерпевшего человека.

У меня есть привычка обращать внимание на номера машин. Так я понял, что сам Виктор Бенедиктович из столицы, а едва не утонувший рыбак – из Полоцка.

Когда тот уехал, услышал я от своего нового знакомого озадачившую меня фразу:

— Стоило ехать в такую даль, чтобы утонуть на илистом берегу…

Вскоре столичный гость уплыл на своей моторке на дальнее озеро и пропадал там до вечера. Я подошел к берегу и сказал, что он может не устанавливать палатку, а переночевать у меня. Виктор Бенедиктович меня заинтересовал, и своим журналистским нутром я всегда чую неординарную личность.

Во второй половине августа уже можно заметить, как убывает световой день. Какие причудливые закаты полыхают в эту пору! Со всех сторон несется гомон птиц, радующихся обильной пище. Легкий ветерок с озера приносит первую свежесть грядущей осени и растворяет ее по вечерам над еще теплым лугом.

Виктор Бенедиктович принес из машины хороший коньяк, а я достал из холодильника начатую бутылку легкого вина. Получился хороший ужин. Тогда и спросил гостя, что означала та его фраза о спасенном нами рыбаке.

— Показалось мне, что он сам выпал из лодки и не очень-то хотел из воды выбираться, — сказал мой новый приятель. – А затем испугался. Странные люди, – вздохнув, продолжил гость: – Уж если б кто и мог наложить на себя руки, так это я. Но не сделал же. И другим не советую. Все выдержать можно!

Я промолчал и понял, что не ошибся. Наверняка сейчас услышу интересную историю из жизни этого человека.

— До поры до времени все у меня складывалось нормально, — начал Виктор Бенедиктович. – Учеба в мединституте, неплохая работа, затем желанная командировка в одну из африканских стран, где мы с женой, тоже врачом, могли неплохо заработать. Однако в конце командировки я умудрился подхватить странную болезнь. Это редкий вирус. В принципе, как врач, я о нем знал, но реакция моего организма оказалась непредсказуемой. К тому же затянулся инкубационный период, и я упустил драгоценное время. Стал слабеть и терять зрение. Отчаянно боролся с неожиданным недугом. Однако со зрением было все хуже и хуже. Лечился в Москве, затем в одной частной клинике в Германии. На какое-то время удавалось незначительно восстановить зрение, но болезнь вновь возвращалась. И тогда судьба свела меня с Борисом Федоровичем, молодым и перспективным ученым в области офтальмологии. Он взялся за меня основательно. Я не сдавался, а вот жена не выдержала. Меня все чаще почему-то стал навещать наш сосед Денис – тренер по фитнесу. Я чувствовал, что между ними что-то происходит, но видеть не мог. На процедуры в центр, где работал Борис Федорович, меня по очереди возили жена и дочь, а когда последняя уехала на стажировку за границу, то меня подвозила Лариса, ее подруга. Борис Федорович испытывал на мне разные новые препараты и как-то раз сказал, что мы близки к цели. Я даже боялся кому-нибудь об этом заикаться. Меня навещали старые приятели и коллеги, я получал пенсию по инвалидности. И вот однажды, когда Лариса привезла меня на очередной сеанс в центр, Борис Федорович сказал, что сегодня придется задержаться часа на три. Я отпустил Ларису по ее делам, а сам стал готовиться к очередной процедуре. Тут и произошло чудо, на которое намекал и к которому меня готовил мой талантливый спаситель. Он снял повязку и разрешил медленно приоткрыть глаза… Очертания кабинета проступали все отчетливее…

Трудно передать чувства, которые я испытывал. Да и незачем! От нахлынувших эмоций, казалось, потерял дар речи. Как обычно, дома, когда возвращался после процедур, жена Ксения наливала мне чай в чашку из моего любимого сервиза. Это был своего рода ритуал. На этот раз в гостях у нас (думаю, пришел он задолго до моего приезда из центра) находился сочувствующий мне сосед Денис. Они сидели с Ксюшей, тесно обнявшись. Тогда я и произнес знаменитую фразу: «Это блюдце из другого сервиза». И правда, жена второпях не рассмотрела. Зато все хорошо увидел я. Они же оба сидели как каменные.

Так вылечилось одно и окончательно погибло другое – моя семья. Денис развелся и женился на Ксении. Через год оставил ее и вернулся к бывшей, а моя экс-супруга уехала в Италию, где, выйдя замуж, жила теперь наша дочь. Ну а я до сих пор в свободном плавании, – усмехнулся мой собеседник.

— Вы действительно мужественный человек, — сказал я гостю. Хотел добавить, что где-то похожую историю слышал или читал, но промолчал. Можно ведь и обидеть человека. Он наверняка считает свою историю самой трагичной и необычной.

Стемнело. Вокруг беседки, в которой мы сидели, носились летучие мыши. Им было чем поживиться. Виктор Бенедиктович не снимал очков, и мне показалось, что он вновь ослеп и его придется вести в дом.

Он все понял и произнес:

— Нет уж, дудки, даже если снова случится худшее, буду опять бороться до конца. В этой жизни побеждают лишь сильные.

Анатолий ЛЕМЕШЁНОК