Проблема завтрашнего дня нашей деревни — одна из самых сложных. Не счесть, сколько раз селу предрекали неминуемую кончину и приводили ужасающие цифры «вымирания». Приводить цифры, конечно, легко, гораздо труднее дать дельный совет или сказать — надо так! Вот с этим, с практической стороной, у «критиков» плоховато... Впрочем, мне лично не попадался ни один «критик», который бы наподобие графа Льва Николаевича Толстого «опростился», закинул за плечи косу и отправился не на июльский уик–энд, а на оставшуюся жизнь помогать родной бабушке. В селах — большинство старики, но благодаря агрогородкам, поступлению новой техники, более–менее приличным зарплатам, дорогам и автомобилям все больше молодых, крепких мужчин и женщин. Да и иное стало понятно: сейчас уже не нужен батальон косарей и жней. Сейчас полтора десятка грамотных, физически здоровых ребят, вооруженных новейшей техникой, способны провести и сев, и уборку так, что раньше было не под силу сотне–другой крестьян.
Но размышляя о перспективах деревни в такой плоскости, нужно особенно зорко видеть и новые тенденции. Прежде всего — устройство молодых специалистов всей агросферы, а также школы, медицины и «бытовки». Все ли здесь гладко?
Меня, как говорилось в старых газетных рубриках, «в дорогу позвало письмо» от Максима Крикунова из СК «Логойский». От Минска недалеко — не больше часа на рейсовом автобусе меж живописными холмами, потом по пробитой тяжелыми тракторами в сугробах колее — и мы встречаемся с 23–летним Максимом Крикуновым, главным зоотехником.
Максим приглашает в свое жилище. Вход защищен дважды — дверью и свисающим сверху одеялом (так не дует с морозной улицы). В тусклой комнате сразу не понимаешь, что покрывала на стенке — это не модерн, а заколоченные наглухо окна. «Не страшно, что света нет, — Максим даже не предлагает раздеться, — зато не так холодно». На термометре — 12 градусов. Два включенных обогревателя душу не греют. Бр-р-р!
В ванной вместо умывальника — ведро из–под краски. Света нет. «Где–то повреждены провода», — предполагает Максим, и становится ясно: сюда он не заглядывает. Когда вспышка фотоаппарата освещает крохотную комнатушку, становится даже неловко: как здесь можно умываться, да просто раздеться при уличной, считай, температуре...
— А моетесь–то где?
— На работе, на свинокомплексе.
Максим окончил Витебскую академию ветеринарной медицины сразу по двум специальностям — зооинженер и менеджер–экономист по управлению агропромышленными комплексами. «Был профоргом факультета, учился в две смены, получал две стипендии и еще успевал писать для старшекурсников дипломные». В СК «Логойский» приехал по распределению 1 июня прошлого года. До этого проходил здесь практику, хозяйство и работа ему нравились. Руководители комплекса, в свою очередь, тоже хвалили энергичного практиканта.
— Максим, а вы кому–нибудь говорили о своих проблемах?
— Конечно! В этой квартире все начальство было, каждый соглашается, что плохо, но ничего не меняется. Я уже столько писем написал руководству, в последнем сказал прямо: буду жаловаться всюду, пока проблема не решится.
Здесь сделаем отступление. В стране сегодня действует единое «Положение о распределении выпускников учреждений образования, получивших профессионально–техническое, среднее специальное или высшее образование». Именно оно прописывает права и обязанности работодателя и молодого специалиста. Познакомить с ним студента — прямая обязанность вуза. Впрочем, преподаватели сами считают, будь выпускники повнимательнее, многих проблем в дальнейшем удалось бы избежать.
Крикунов, например, тоже не знает, что у него есть право на перераспределение:
— Но я и не хочу в другое хозяйство. Это хороший комплекс. И к работе, и к людям привык.
Между тем в прошлом году Витебская академия ветеринарной медицины перераспределила 113 из 357 молодых специалистов. Причины самые разные — невозможность работать по медицинским показаниям, заключение брака или рождение детей. «Некоторые перераспределялись по 5 раз, — удивила меня юрисконсульт академии Радмила Куриленко. — Мы никого не оставили без внимания. Все наши выпускники трудоустроены».
Максим не кривил душой, когда писал в редакцию, что «ферма лучше, чем его жилье». Сельскохозяйственный комплекс «Логойский» — это картинка в каталоге. Современные корпуса ферм, перерабатывающих цехов, ремонтных мастерских. Везде аккуратно, чисто, просторно. Как же это соотносится с «жизнью» молодого специалиста?
— Там ведь жить невозможно, — под впечатлением иду с Крикуновым к исполняющему обязанности директора СК «Логойский» Валерию Ольшевскому.
— Но мы ведь Максиму предлагали несколько вариантов решения проблемы: и снимать квартиру в Минске или Логойске, и временно пожить с кем–нибудь из коллег! — Валерий Валерьевич еле сдерживает эмоции. Он в должности буквально неделю, но ему есть что сказать:
— Сам не раз предлагал помочь в обустройстве жилища. Но услышал отказ. А как–то на время предложили пожить в двухкомнатной квартире с сотрудниками, пока в другой евроремонт делаем. Обещаем — на 2010 год уже запроектировано строительство 10 домов. Однако Максим требует: «Найдите и снимите! Вы обязаны!» Хотя я, например, тоже живу на съемной квартире, и когда приехал сюда, никто ничего на блюдечке не приносил, сам пошел в районку и дал объявление.
— Максим, — вступает в разговор председатель профкома Галина Мытник, — в морозы Валерий Валерьевич тебя даже к себе звал жить, у него ж двухкомнатная. Почему не пошел?
— Это моя личная жизнь: во сколько хочу — тогда прихожу. Вдруг телевизор решу посмотреть допоздна? Кому это понравится?
Что еще хочет Максим? Отдельный кабинет.
— У нас тут дискриминация небольшая — у начальника комплекса отдельный кабинет, а я сижу с его заместителем. Это, естественно, сказывается на моем авторитете. А после Нового года рабочее место перенесли непосредственно в комплекс, — перечисляет главный зоотехник, — но там ведь интернета нет!
— По животноводству я как снабженец, — перечисляет дальше Максим, — говорят, что молодой, ничего не понимаю, должен выполнять указания начальника комплекса. У нее, конечно, опыт: 22 года в животноводстве, но я все–таки — начальник! Зарплата ниже, чем у подчиненных. На меня уже люди косо смотрят.
Оклад у главного зоотехника хозяйства согласно штатному расписанию — 900 тысяч с «хвостиком» (такой же, как у главного бухгалтера, экономиста, агронома) плюс различные надбавки.
— Максим, вам предлагали столько способов решения жилищной проблемы! Почему не прислушались и, например, не сняли квартиру?
— Они обязаны были решить вопрос сразу, как только я приехал!
Но должны ли? Татьяна Марченко, юрисконсульт Министерства образования уточняет:
— В вышеупомянутом положении четко прописано: «Молодым специалистам, прибывшим на работу по распределению, местные исполнительные и распорядительные органы, а также организации при недостаточности собственного жилого фонда могут выделять средства с целью компенсации затрат на наем жилых помещений у граждан». То есть могут, но не обязаны. Так же и с предоставлением жилья — только если есть возможность.
Настроение у меня скачет: и одна сторона права, и другая вроде как приводит аргументы, от которых не отмахнешься. Жизнь всегда сложнее и разнообразнее простых и ясных представлений.
По–моему, случай Максима Крикунова — типичный конфликт на фоне времени. Сейчас, когда время голых призывов и пафосных расчетов на «энтузиазм» осталось в основном за горизонтом, менеджменту (от столичных компьютерных фирм до СПК) нужно привыкнуть к одной простой мысли: никто сегодня никому не обязан (кроме разве что на военной службе) мужественно и с достоинством преодолевать невзгоды и лишения. Во–первых, потому, что, как правило, все эти «лишения» возникают в результате искусственных причин, чаще всего руководящего разгильдяйства и равнодушия к делу. Во–вторых, на каждом углу говорится о том, что нынешняя молодежь — прежде всего прагматична. Говорится–то говорится, но каждое громко сказанное вслух и основанное на законе требование молодого человека о создании на производстве нормальных бытовых и иных условий оценивается чуть ли не как циничная наглость. Но почему? Если молодой специалист (рабочий, учитель, врач и т.д.) принципиально ставит вопрос о соблюдении его законных прав и интересов, то что же здесь «аполитичного»?
Особенно остро подобные коллизии выглядят на селе. С одной стороны, хорошо известно, что никто после университетов особо в деревню не рвется, и даже уютные «президентские домики» кое–где пустуют. С другой стороны, нередко случается, что прибыл молодой специалист, а «опытные кадры» разговаривают с ним через губу: терпи, мол, мы и не через такое проходили. А зачем специалисту «терпеть», зачем его вообще сюда приглашали? Разве не должна болеть душа у руководителей хозяйств и у районного начальства за то, чтобы образованный человек закрепился, пустил корни? Временщиков–то у нас предостаточно... И это нужно понимать не только на местном уровне. Всегда ли университеты и профильные министерства в курсе того, как складываются судьбы недавних выпускников, а ныне молодых специалистов? Бумаг по этому поводу написано много. Да так ли все гладко в реальной жизни?
Не хочется, чтобы эти слова кто–то воспринял как одностороннюю критику в адрес руководителей данного конкретного хозяйства. У меня сложилось впечатление, что в «Логойском» у руля стоят люди компетентные и совсем неравнодушные. А конфликт носит совсем не «критичный» характер. Для меня как для журналиста показалось важным написать об этом маленьком ЧП местного значения, чтобы укрупнить проблемы, с которыми сегодня сталкиваются и хозяйства, и молодые специалисты.
P.S. Пока готовился материал, главный зоотехник Максим Крикунов сообщил, что его жилищная проблема решена. Сегодня он живет в новой отремонтированной квартире. А как дела у других молодых специалистов?
Фото автора.
