Верующий народ, да и неверующий тоже, иной раз, идя по жизни, держит в уме и тот заключительный этап, когда где–то там, далеко, на небесах, придется отвечать перед неким главным судьей по всем своим большим и малым счетам.
И все же высший суд настигает нас и на земле бренной. Перед кем мы отвечаем? Кто — перед родными детьми, кто — перед окружающими людьми, кто — перед собственной совестью, кто — перед историей... По–разному. И так уж случается, что земной суд, похоже, не уступает по строгости небесному. Потому что нередко на чаши его весов кладутся людские судьбы и жизни. И каждому должно воздаться по делам, по добрым делам — в первую очередь.
Память не имеет права умереть
В конце нынешнего октября в стране отмечается cкорбная дата — 65 лет со дня окончательного уничтожения немецкими нацистами и местными полицаями Минского гетто, поглотившего жизни около 100 тысяч евреев. Тогда, понимая весь ужас положения обитателей гетто, те, кто остался по другую сторону колючей проволоки, старались помочь обреченным, прекрасно осознавая, что рискуют не только собственными жизнями, но и жизнями своих близких. Директор музея истории и культуры евреев Беларуси кандидат исторических наук Инна Герасимова, человек, много времени и сил отдающий тому, чтобы имена таких людей не затянуло тиной забвения, считает: хорошо бы у нас ввести собственное почетное звание — Праведник Беларуси, по примеру широко известного Праведник народов мира, учрежденного институтом Яд–Вашем в Иерусалиме. И не стоит думать, будто все ради льгот и привилегий. Пусть новое звание несет в себе только моральное, духовное содержание, предлагает Инна Павловна. Тем более что рассуждать о неких материальных выгодах, когда тех людей и в живых–то не осталось, просто бессмысленно. Но если их нет с нами, тогда зачем затевать весь сыр–бор? Ответ не столь уж сложен: общественное признание и уважение не теряют своего значения и спустя долгие годы, чувство гордости за предков передается по наследству от поколения к поколению, укрепляя ощущение собственного достоинства и самоуважения. В Украине уже присуждают своих, украинских, Праведников народов мира. Потому что действительность не всегда укладывается в однажды очерченные, даже таким уважаемым учреждением, как институт Яд–Вашем, рамки. Сейчас Инна Герасимова и ее помощники готовят второе, значительно дополненное издание книги «Праведники народов мира Беларуси». Материала для нее хватает. Если до недавнего времени широко публиковалась цифра — примерно 500 человек, получивших медаль Праведника за спасение евреев на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны, то теперь в списке значатся 696 имен, и совсем скоро к ним прибавятся еще четыре: получится — 700!
Уже по своей сути праведник не то звание, которое может легко даваться. Поэтому и в Яд–Вашем официальная процедура очень непростая и скрупулезная. Существует немало условий, соблюдение которых там считается обязательным. Например, требуется, чтобы спасенный человек остался жив, не погиб: раз спасение — значит, спасение. Но вот возьмем, скажем, такую ситуацию: в каком–либо доме прятали еврейского парня из гетто, потом он ушел к партизанам и там сложил голову в бою. Неужели, говорит Инна Павловна, спасавшие его люди не достойны благородного звания Праведник? Или вместе с беглецами из гетто немцы расстреляли и семью, укрывавшую их. В живых не остался никто. Но память не может, не имеет права умереть. Звание Праведник Беларуси помогло бы восторжествовать справедливости.
В Поречье сказали: «Жить!»
Ярчайший пример народной солидарности и самоотверженности — история деревни Поречье Пуховичского района. Вообще, происходившее в те страшные военные годы нам, сегодняшним, порой трудно не только оценить, но и осмыслить. Однако то, что жизнь и смерть на бис не исполняются, — понятно каждому. Война ежечасно ставила перед людьми проблему личного выживания. В таких условиях далеко не каждый отважится взвалить на себя и своих близких груз дополнительной ответственности и, что самое страшное, смертельного риска. Но жители Поречья, простые, не очень–то грамотные белорусские крестьяне, сумели сделать свой выбор, переступить через неизбежный страх, когда приняли в своих домах почти сорок еврейских ребятишек, бежавших из Минского гетто. Когда каратели делали набеги на эту лесную партизанскую деревеньку, белорусы хватали всех детей — и своих, и приемных — и бежали прятаться в густую чащу или болотистые заросли Птичи. Они не делили их на родных и приемышей: выжить — так всем, умереть — тоже вместе.
Минчанки Майя Левина и Фрида Рейзман — из числа тех самых сорока спасенных еврейских ребятишек. К своим спасителям они попали загнанными, затравленными, виноватыми лишь в том, что родились на белый свет. Поречье стало для них той последней инстанцией, высшим судом, где решалось: остаться жить или нет. Нацисты сказали — нет. Но белорусские крестьяне отменили вынесенный приговор и определили: жить. Пелагея Шашок, Анастасия Хурс приняли своих девочек, Фриду и Майю, душой. То же самое можно сказать и о всех других добрых людях из скромного Поречья. Поэтому и живет о них долгая и славная память. «Пелагея Андреевна — святая женщина, — говорит сегодня Фрида Вульфовна. — Всю жизнь она в моем сердце». Как к собственному дитяти, отнеслась Анастасия Зиновьевна Хурс к Майе Левиной, полуживой, измученной девочке, жизненные силы которой были уже на исходе. Женщина приютила и выходила ребенка, практически уничтоженного страшной жизнью в гетто. «Я бы не выжила, если бы не тетя Настя», — уверена Майя Исааковна. И этим сказано все.
Еще одна семья Хурс из Поречья, Емельян, Кристина и их сын Василий, приняли маленького Мишу Новодворского. Его мама погибла в Минском гетто еще при первом погроме — 7 ноября 1941 года. В октябре 1943–го Миша с группой ребят добрался до Поречья, спасаясь от той же неминуемой страшной участи. И Хурсы подарили ребенку шанс на жизнь.
Шашок Афанасий и Прасковья, их дочь Анастасия стали ангелами–хранителями Веры Сурковой (Равницкой). Семья рисковала вдвойне: во–первых, они поддерживали связь с партизанами, во–вторых, прятали у себя еврейскую девочку. И за первое, и за второе «преступление» им грозил расстрел.
Еще одна семья Шашок — Михаил, Евгения и их сын Александр — проявили человеческое добросердечие и участливость к Жене Мачизу, также бывшему узнику гетто. В семье Шашок росло двое своих детей, но Михаил Степанович и Евгения Якимовна не испугались, приняли Женю, и он оставался у них до самого освобождения в июле 1944 года. «Я буду помнить эту семью до конца своей жизни и преклоняться перед ней», — пишет в книге «Праведники народов мира Беларуси» Евгений Мачиз. Он часто навещает Поречье и Александра Михайловича Шашка, ставшего ему настоящим братом.
После войны, когда спасенные дети выросли, они за свои собственные средства поставили в Поречье памятник спасенным и спасителям, постоянно наведываются туда в гости. Вот и нынешним летом состоялась очередная встреча с прошлым, подарившим им настоящее и будущее.
История неисчерпаема
И все же: время неумолимо летит, откуда же новые сведения о Праведниках?
Исследовательская работа не прекращается, постоянно идет сбор информации. Объявленный совместно Министерством образования и еврейской общиной Беларуси республиканский конкурс школьных историко–исследовательских работ о Холокосте уже принес не только открытие замечательных юных талантов, но и совершенно новую информацию о людях, спасавших евреев в белорусских городах, местечках и деревнях. Те четыре имени, о которых шла речь выше, именно оттуда. Предстоит большая работа по оформлению всех необходимых документов, но ее надо делать. Ведь тогда в очередной раз восторжествует справедливость, и Праведников заслуженно станет больше.
Кроме того, Инна Герасимова и ее коллеги вполне справедливо посчитали, что Беларусь имеет полное право включить в свой почетный список Праведников людей, спасавших евреев у нас, в Беларуси, но позже оказавшихся в других странах, например в Польше. Становятся также известны имена, получившие свое звание Праведника сразу же в первые годы после его учреждения. Тогда между СССР и Израилем отношения складывались непросто, что не могло не отразиться на всех связях и контактах.
Людские сердца не черствеют, а если и черствеют, то далеко не все. Не так давно, рассказывает Инна Павловна, в музей пришел пожилой человек — принес фотографию своего любимого школьного учителя, еврея, погибшего во время войны. Принес сам, хотя мог бы переслать, передать с оказией, ведь живет он в Гомеле. Однако счел своим долгом сделать это лично — перед памятью погибшего наставника.
Или вот история еще одной фотографии, сделанной до войны в одном из детских санаториев Евпатории. На ней вместе с детьми запечатлена медсестра по имени Анна. Ребята ее очень любили. Спустя годы стало известно: во время немецкой оккупации медсестра–еврейка погибла. Прошло много лет, но одну из тех бывших маленьких пациенток санатория, уже очень пожилую женщину, не оставляла мысль, что память Анны не увековечена подобающим образом. И она тоже пришла в минский музей. Сейчас имя медсестры официально включено в список жертв Холокоста.
О масштабе и массовости проявлений межнациональной гражданской солидарности среди простых жителей Беларуси в годы Великой Отечественной войны говорят многие факты. Вот запись рассказа Бориса Гельфанда о пережитом, сделанная Инной Герасимовой:
«Семья Гельфандов — отец, Айзик, 1902 г.р., мать — Лея, 1903 г.р., дети — Борис — 1926 г.р., Иосиф — 1930 г.р., Сеня — 5 лет, Вова — 3 года. С начала войны все жили в деревне Пасекова Горка Стародорожского района. Затем пришлось уйти в д.Углы, потом в д.Медведня.
7 августа 1942 г. немцы стали сгонять евреев, после чего вывезли в гетто Старых Дорог и там уничтожили. (В действительности эту кровавую работу сделали каратели из полицейского гарнизона деревни Дражня. — Прим. ред.) Айзик Гельфанд заранее предупредил свою семью: в случае опасности всем разбежаться, выбираться из деревни и встретиться в назначенном месте. Опасность долго себя ждать не заставила. Но снова встретиться Гельфандам всем вместе не удалось: самые младшие, Вова и Сеня, погибли. Оставшиеся в живых родители и двое старших сыновей, а также присоединившиеся к ним Зельда Элькина (1901) и ее дети: Броня (1924), Роза (1925), Соломон (1928) ушли в глубь леса. Там построили шалаш, потом — землянку. За летние и осенние месяцы сумели сделать запас еды — продукты им постоянно приносили жители деревни. Очень четко соблюдалась конспирация, поэтому дражненские полицаи не сумели найти беглецов. Потом семья попала в партизанскую бригаду № 100. Отец и сыновья воевали, а мать трудилась в отряде поварихой. После войны Гельфанды жили в Слуцке.
В 2001 г. по представлению Иосифа Гельфанда звание Праведник народов мира получили: Анна Лыч, Мария Астрейко и Арсений Неронский. Но было еще немало мужественных людей, причастных к спасению Гельфандов: Омельян Астрейко, Ваня Астрейко, Надя Неронская, Володя Дедюля, Лавр и Тина Стасевичи, Микола Анют... И в 2002 году недалеко от деревни Медведня Стародорожского района в знак благодарности и признательности Иосиф Гельфанд поставил памятник всем тем, кто помогал спасти его семью. Еще он хочет там установить памятную доску с именами евреев, также спасшихся в том белорусском лесу».
Уверена, впереди нас ожидают новые потрясающие открытия, рассказывающие о благородстве человеческих душ, о силе и мужестве простых белорусов, о доброте и сострадании, пробивающихся трепетными ростками даже среди холода и мрака военной ночи и приближающих рассвет.
