— Владимир Михайлович, никак не пойму, зачем вам, мэтру и заслуженному артисту, записывать новые песни, если годами можно катать один и тот же репертуар? Что, кстати, многие ваши коллеги частенько и делают.
— Новые песни как раз для того и нужны, чтобы показать зрителю, что все эти годы ты работаешь. Перепевать старый материал, это, конечно, удобно и хорошо, но в репертуаре должны быть и свежие композиции. Для творческого и карьерного роста, чтобы держать себя в тонусе, быть в форме, в конце концов. В искусстве ведь нельзя останавливаться, только двигаться вперед. У меня в репертуаре около 200 — 300 песен, но я по–прежнему работаю каждый день. Над голосом в том числе.
— А эфиров на ТВ, концертов, корпоративов хватает? Можете пожаловаться на отсутствие работы?
— Очень правильный и своевременный вопрос. У меня нет директора, я сам себе менеджер. Пригласят — хорошо. А нет — ничего страшного. Если не зовут, обид не держу. Никогда никого не просил: «Возьмите меня в ваш концерт, пожалуйста». Выступаю, только если приглашают. На военных праздниках, кстати, всегда стою на сцене. Военная тематика — моя любимая, я вырос на этих песнях. И даже когда–то неофициальный гимн военной контрразведки на стихи Леонида Коновалова и музыку Эдуарда Зарицкого записал.
Конечно, хотелось бы больше телевизионной практики. Но тут дело не в отсутствии работы как таковой, а в том, что нашим каналам не хватает самих телевизионных концертов. Поэтому я очень благодарен проекту «Золотая коллекция белорусской песни». СТВ — очень сильный канал. И руководство там неравнодушное. Все — от Юрия Козиятко и Павла Кореневского до режиссера Люды Полковниковой — делают так, чтобы белорусская песня не исчезала, а звучала с экранов в доме каждого жителя страны. Кроме того, они показывают и рассказывают не только об исполнителях, но и представляют публике композиторов и поэтов, которые часто остаются в тени.
— То есть вы считаете возвращение к старой доброй традиции объявления авторов в телевизионных концертах правильным? Здесь я, пожалуй, встану на сторону недовольного зрителя: хронометраж выступлений увеличивается, концерт затягивается, зал устает от длинных спичей и утомительных исторических справок, кто эти люди.
— Согласен, такие объявления увеличивают хронометраж. Но почему бы тогда не пустить их титрами в телевизионном эфире? Это же несложно, верно? А композиторам и поэтам приятно. Или, допустим, композитор сидит в зрительном зале. Так почему бы не объявить со сцены: «Сегодня с нами уважаемый мэтр, давайте встретим его аплодисментами». Особенно если это человек–легенда.
— Эдуарду Ханку ваши слова сейчас словно бальзам на душу...
— Не хочу никого судить. Но считаю, что им — Эдуарду и Яде — нужно было сесть за стол переговоров. Он сказал бы, что его не устраивает, и они мирно урегулировали бы этот вопрос. Выносить сор из избы неправильно. Все–таки оба — народные артисты. Ядя — прекрасный человек, и для нее эта история стала страшным ударом... От себя могу добавить только одно: авторские права нужно соблюдать, но и о простых человеческих истинах забывать также не стоит.
— В вашей творческой судьбе, знаю, не последнюю роль сыграл другой именитый композитор — Игорь Лученок...
— Меня с ним, кстати, познакомил Лев Лещенко. Он как–то услышал в Сочи, как я пою, сказал: «Надо тебе серьезно заниматься». А когда приехал в Минск с концертом, свел с Игорем Лученком. «Обрати, — говорит, — на Володю внимание. Хороший певец может получиться». Тот, послушав меня, отправил к доценту Ксении Дроздовой. Она согласилась заниматься со мной профессионально. Наше сотрудничество продолжалось около семи лет. Потом брал уроки у известного певца Владимира Бучеля, о котором лестно отзывался даже Муслим Магомаев. Бучель ставил голос многим известным певцам.
— Я всегда пел. Даже когда за сборную Беларуси по боксу выступал. Меня, кстати, тренировали такие известные в советском спорте люди, как Владимир Коган, Леонид Романенко, Владимир Ботвинник, Леонид Абакумовский. Я выступал в одной команде с Березюком, Дубовским, Тихомоловым, Соколовым, Ивановым, Новиковым... Что ни фамилия, то легенда. Потом пришлось выбирать: бокс или музыка. Выбрал второе и ничуть не жалею. Хотя спорт из моей жизни не ушел. Исполнил, например, много песен–гимнов для различных федераций.
— Как–то скромно вы умолчали о вашей второй спортивной половинке...
— Это вы о Яне? Да, двух спортсменов в семье, пожалуй, многовато (супруга артиста Янина Корольчик — олимпийская чемпионка и чемпионка мира, толкательница ядра. — Прим. авт.). С женой мы познакомились на одном спортивном вечере. Приглянулись друг другу, разговорились. Поженились спустя год. А на предложение, к слову, она меня подбила. Говорит: «Давай никогда не расставаться». «Давай», — ответил. С тех пор и не расстаемся.
— Дочка Настя уже определилась с будущей профессией? Куда ее больше тянет: в спорт или музыку?
— Она у нас художница, несмотря на свои 12 лет, уже провела несколько персональных выставок. Плюс активно занимается музыкой, играет на фортепиано, поет в хоре. Но в спорте тоже не отстает. В школе прыгает дальше всех, хорошо бегает, наравне со мной катается на горных лыжах, очень прилично плавает. На Настю недавно обратили внимание тренеры по легкой атлетике. Но не представляю пока, как она при своей загруженности со всем этим справится. Мы с супругой решили так: пусть дочка сама сделает выбор. Захочет уйти в спорт — против не будем, надумает и дальше писать картины — тоже поддержим. А может, ее голос зазвучит однажды со сцены вместе со мной. Но надеюсь и верю, что дочка последует зову сердца, как это сделал когда–то и я.
leonovich@sb.by
