Помогать нужно тому, кому еще можно помочь

Нередко, возвращаясь с лесной прогулки на велосипеде, я спешивался и шел мимо дома, стоявшего на окраине нашего поселка. Иногда останавливался и подолгу рассматривал его. Здесь давно никто не живет, но видно, что он не брошен. Слышал, строение досматривает двоюродный брат одной из наследниц этого дома, живущий в деревеньке неподалеку. Один раз в году приезжает сюда и сама эта женщина.

Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ

Мне довелось видеть немало оставленных жилищ, но этот дом чем-то всегда завораживал. Порой казалось, что, несмотря на то, что на дверях висит увесистый замок, в окне колыхнулись занавески и показалась тень отошедшей от окна девушки. Может, она нуждается в помощи, думалось в такие минуты. 

Однако чаще, как и в этот раз, окна выглядели пустыми и мрачными от своей скучной жизни и тоски по былым временам, когда здесь кипела жизнь. Возможно, из-за надвигающегося ненастья и нависших над поселком туч меня на этот раз как-то необычно, но явственно одолевало предчувствие, что в скором времени здесь случится какая-то беда. Но какая беда может случиться в пустующем, пусть еще и вполне добротном доме?

У себя во дворе по своим хозяйским делам возился Генрих – мой давний хороший приятель и смотритель местного Дома охотника. Как-то он обмолвился, что ему поручили также присматривать за тем пустующим домом, который хозяева намеревались продать. А может, мне его выкупить для кого-нибудь из моих знакомых или родственников? Места здесь все же для дачи красивые. Стал расспрашивать Генриха…

Оказалось, что здесь когда-то жила большая семья. Хозяин был мастеровитым человеком, к тому же играл в самодеятельном сельском оркестре на флейте. Растили троих детей. Но беда случилась внезапно. Хозяин, которого, по словам Генриха, звали Стасом, неожиданно умер от сердечного удара. В то время хозяйка, его жена Ольга, уже страдала от онкологического недуга. В один год обоих не стало. 

Дети, правда, к тому времени уже почти все оперились, разъехались они в разных направлениях. Сын живет ныне в России, а две дочери – в Литве и Латвии. Та, которая в соседней Латвии, и приезжает сюда раз в год. Проще всего было бы продать дом и поделить вырученные деньги, но завещание на наследство составлено не было. Как оформить дом на продажу? 

Да и между собой, видать, родственникам никак не получилось прийти к согласию. 

– А сколько они хотят за такой дом выручить? – на всякий случай спросил я у Генриха.

– Как помню, – почесал затылок сосед, – называли сумму в одиннадцать тысяч евро. Ну, одну из них, видать, собирались уступить. Но это было лет десять назад, – продолжал Генрих. – Сейчас такой дом с землей в национальном парке стоит заметно больше. Точно не знаю. Да и подозреваю, что всю эту канитель задумала Ядвига, та, которая приезжает сюда из Латвии. Может, как запасной аэродром, когда выйдет на пенсию через пару лет. Мне и поручила вместе с братцем двоюродным доглядывать это жилище.

Хотел было поделиться с Генрихом своим нехорошим предчувствием, что возникло у меня час назад, когда остановился у этого зеленого дома, но промолчал. Мало ли что может взбрести в голову перед приближающимся ненастьем…

Место, где расположилась моя усадьба в этом поселке, удивительно красивое. С двух сторон подступает сосновый лес, через луг идет проселочная дорога, а со стороны Балтики окружают красивейшие озера, где я и пропадаю большей частью на рыбалке. Погода, правда, неустойчивая. Но ее нигде не закажешь – ни в столице, ни в этом далеком северо-западном уголке Беларуси. 

Вот и сейчас непогода бушевала часа два, а затем ветер с моря игриво гнал дождевые тучи далеко за горизонт.

Солнышко только этого и ждало. Тут же торопливо залило своими теплыми лучами окрестности. Торопливо потому, что по времени на часах уже недалеко и сумерки. Я прикинул, что на рыбалку идти нет смысла, и стал готовить ужин.

Еще не уснул, когда кто-то постучал в окно. Странно… Вышел на крыльцо и увидел озабоченное лицо Генриха. 

– Иванович, там в Ядвигиной хате не то свечка горит, не то пожар занимается. Боюсь один идти поглядеть. 

– Ладно, – пробурчал я и захватил с собой фонарик. 

Чем ближе подходили к дому, тем отчетливее в темноте ночи был виден огонь, медленно занимавшийся пока еще на веранде. Когда подошли вплотную, увидели растерявшегося пожилого мужчину. Он не торопился отвечать на наши вопросы, и мы с Генрихом начали активно тушить пожар. После дождя веранда горела медленно. Во дворе был колодец, и мы доставали из него воду ведро за ведром. Старик виновато пытался помочь нам, но только больше мешал. Вид у него был жалкий, но мужчина почему-то не вызывал никакого озлобления. Когда огонь был полностью ликвидирован, мы отвели незадачливого гостя к Генриху. Там его накормили.

– Я живу в районном доме для престарелых, – рассказал он. – Утром вышел на прогулку, сел на автобус, надеялся сойти через пару остановок и сходить в лес за грибами. Но по дороге задумался и отъехал далеко. В лесу поблуждал, а когда потемнело и начался большой дождь, то увидел этот дом.

– Выходит, ты грабитель, – сказал ему Генрих. – Взломал чужое жилье.

– Может, и так, – продолжил старик. – Но маленькая веранда с другой стороны дома легко была закрыта на гвоздик. Ее и открыл.

– Огонь откуда взялся? – спросил я.

– На столе были спички и свечка. Ее и зажег, чтобы немного согреться, так как заночевать решил на большой веранде. Ну, чтобы не нагадить в самом доме. Как упала свеча и начался пожар, не помню. 

Видно было, что от вкусной еды пожилого мужчину совсем разморило. Генрих отвел его в дальнюю каморку и уложил спать. 

Мы понимали, что в интернате для пожилых людей наверняка обнаружили отсутствие Макара, как он сам себя назвал. Но связываться с руководством этого учреждения у нас с Генрихом не было ни возможности, ни, честно признаться, желания. Ничего, потерпят. Надо лучше присматривать за своими постояльцами.

Утром мы осмотрели пострадавшую от пожара веранду и оба отметили, что все могло быть гораздо хуже, доберись огонь до почти сухих бревен самого дома. Все могло закончиться плохо и для незваного гостя. Сколько таких случаев!

Ближе к полудню приехал участковый милиционер и отвез Макара в интернат. Протокол о совершенном им нарушении решили не составлять. Генрих связался с двоюродным братом Ядвиги, и тот взялся устранить последствия едва начавшегося пожара.

Время от времени, покончив со всеми делами, я сижу на берегу и просто дышу целебным воздухом этих мест. Вспоминаю и ту совсем еще недавнюю историю. Она во многом поучительна. Бывает и грустно. Жалко и Макара, у которого, по всей видимости, неудачно сложилась жизнь. Жалко и хозяев того самого зеленого дома, которые не успели толково составить завещание. Жалко и сам дом с его окнами, напоминавшими слепые глаза старца. Да что толку, всех и вся не пережалеешь. Помогать надо тем, кому еще можно помочь. Таких тоже рядом немало…