Гляньте на милицейские сводки! Одни из наиболее тяжких и частых преступлений — на бытовой почве и, прежде всего, на почве ревности. Криминалисты считают их одними из наиболее трудных в раскрываемости, поскольку такие деяния частенько носят изощренный характер. Не столь давно и мне пришлось столкнуться с подобной историей.
Летняя часть моей жизни в те дни протекала в заповедном озерном краю, где расположена моя скромная усадьба. Иной там и не надо. Главный антураж — природа. Она действительно в тех краях сказочная. Дыши и радуйся! Чем я, собственно, и занимаюсь.
За утренним чаем в беседке раздался звонок. Давненько мы с Олегом Андреевичем не выходили друг на друга. Где-то уже больше года. А ведь как раньше часто общались и даже сотрудничали… Можно признать, что карьеру тогда еще совсем молодому и неопытному следователю прокуратуры помогли сделать мои публикации. Он предоставлял мне материалы о наиболее запутанных и значимых делах, а я, как думается, умело рассказывал о них читателям.
Сейчас, когда я довел свой отель «Лунный свет», как я назвал свой рыбацкий домик, до ума, нередко принимаю здесь гостей. Приглашал и Олега приехать сюда отдохнуть и порыбачить парочку дней. Однако у него все не складывалось. И вот звонок…
— Буду рад тебя видеть, — коротко ответил я ему сейчас и стал готовиться к встрече.
Вечерняя рыбалка выдалась азартной, но не очень-то удачной. Рыба клевала, но наиболее крупные особи почему-то срывались. Тем не менее по парочке приличных окуней и плоток для сковородки мы добыли.
С луга дул свежий ветер, еще не отпели свое соловьи, и загадочные трели этих удивительных птиц нежно пронизывали тишину позднего вечера. Поговорив о делах семейных, стали обсуждать многолетний сериал «След», который сейчас еще шел по белорусскому телевидению.
— Почему этот сериал так долго держится на экранах и все еще не надоел зрителям? — спросил я у Олега.
— Там есть, конечно, и откровенно слабые истории, — ответил он, — но достоинство этого телефильма на родную для меня тематику в том, что там вроде как проецируются на будущее сюжеты, которые сейчас кому-то кажутся малореальными или вовсе придуманными, но они вполне могут состояться.
— Заметил, что труднее всего сыщикам даются истории, замешанные на ревности, — продолжил я.
Олег надолго замолчал, словно не хотел говорить на эту тему. Затем продолжил:
— Приехал за помощью к вам. Понимаю, что некстати. Два дня назад мне поручили по-своему громкое дело с убийством бывшей жены известного не только у нас хирурга. Есть косвенные улики против него самого. Если не удастся более-менее точно очертить круг настоящих подозреваемых, все может пойти насмарку. Я это чувствую…
— Чем же я могу тебе помочь, мой молодой друг? — пожал я плечами.
— Вы нужны мне как психоаналитик, — ответил он. — Не раз убеждался, что вы очень тонко и точно разбираетесь в людях, словно читаете их мысли и души. Мне же сейчас очень важно не выпустить из подозрения именно того, кто совершил это убийство. Хочу, чтобы вы присутствовали при опросах жильцов этого подъезда и других свидетелей или подозреваемых.
Я тоже долго молчал. Мне совсем не «светила» эта работа. Я только окунулся в другой мир, отличный от шумной мирской суеты большого города. Но и отказать Олегу я не мог. К тому же я знал, хотя он открыто и не говорил об этом, что от успешной работы (или наоборот) будет зависеть его переход на весьма престижное место в его ведомстве.
— Когда надо ехать?
— Вчера…
— Значит, завтра утром, — уточнил я.
Фабула этой драмы вкратце выглядела такой…
Известный хирург, назовем его Сергеем Дмитриевичем, стал догадываться, что жена Марина ему изменяет. Поздно приходит домой, нередко навеселе, избегает близости с ним. Профессора это не сильно огорчало. К тому времени его внимания добилась яркая и жизнерадостная аспирантка Ольга. Когда Марина предложила развестись, он, не колеблясь, дал согласие. Спокойно прореагировала и их дочь, которая училась в Польше и, похоже, собиралась там остаться.
Однако с Мариной все оказалось сложнее. Вышло, что ее любовником был известный певец, который тоже жил в этом элитном доме. На самом начальном этапе мое внимание привлекла жена певца Ванда. Каким-то шестым чувством, о котором в тот вечер, видимо, и говорил Олег, я почувствовал, что в разработку надо брать именно ее. Так мы и вышли на любовницу ее мужа, то есть того самого певца. Он, однако, как оказалось, значил для нее гораздо больше, чем могла предположить разлучница Марина. Обманутая жена решилась на устранение соперницы самым радикальным способом. Среди ключей мужа один показался этой наблюдательной женщине подозрительным. Она улучила момент и проверила, не подходит ли он к квартире, где жила Марина. Точь-в-точь. Тогда и замыслилось преступление. В таких домах, особенно днем, тишина мертвая. Ванда заранее добыла яд (позже специалисты с трудом определили его формулу) и, проникнув в квартиру профессора и его жены, начинила им некоторые продукты в холодильнике.
Сергей Дмитриевич с Мариной тогда еще не разъехались, но он был в командировке. Знала ли об этом Ванда? Вряд ли. А может, и знала. Человек она, как мы уже отметили, наблюдательный. Когда Марина стала задыхаться, она выбежала с мобильником на лестничную клетку. Успела набрать только номер Сергея Дмитриевича. Он уже был по дороге домой, потому его алиби выглядело косвенным. Были нюансы во времени.
Когда разрабатывали Ванду, вышли на ее тетушку, которая жила в одной из отдаленных деревень Гомельщины. Она и балуется всякого рода снадобьями. Тот состав, который обнаружили у потерпевшей любовницы певца, в небольших количествах мог и не лишить ее жизни. Но, похоже, Ванда действовала наверняка.
Так получилось, что Сергей Дмитриевич спустя несколько дней после развода с женой вынужден был заниматься ее похоронами.
Мы сидели с ним в его кабинете. Выглядел профессор весьма удрученным.
— Наверное, я все еще продолжаю любить жену, раз так тяжело на сердце, — вздохнул он.
Может быть. Труднее было понять Ванду. Типичный случай, когда слепая и жуткая ревность доводит до безумия. Я часто думал об этом человеческом чувстве. Где его истоки? Только ли в самой любви? Но ведь ее величество Любовь, действительно, настолько великое и божественное явление, что не позволило бы стать преступником. Настоящая любовь выше и сильнее любой мести. Тогда что движет безумцами, решающимися убрать с дороги соперника или соперницу? Нередко и обоих… А что если это подленькое и мелкое чувство зависти и собственничества? Мое — и все!
Давно уже вернулся в свой озерный край. Лето еще только набирало силу. Чабрец пока не зацвел, и я пил добротный китайский чай на каких-то экзотических травках. Вкусно, но приправа из наших трав как-то глубже проникает в тело и душу. Когда в очередной раз мысли вернулись к минувшей истории, в которой довелось поучаствовать вместе со своим молодым другом, подумал, что мы еще вернемся с ним к дискуссии на тему ревности. Пока же подумал, что до истинной формулы этого человеческого чувства ученые доберутся еще не скоро. Да и есть ли она?
