…Старинная скрипка лежала в своем футляре и мечтала… Необъяснимая тоска по чему-то прекрасному вновь охватила ее. Иногда это все еще случалось, хотя с каждым годом все реже и реже…
Она давно привыкла и к этому футляру, и к своему Хозяину.
«А вот и Он», — подумала Скрипка, когда тонкий луч дневного света проник в ее жилище.
…Кто-то действительно открыл футляр и бережно, но уверенно взял Скрипку. Долго рассматривал, даже не касаясь струн.
— Какие чуткие, необыкновенные руки, — сразу же почувствовала Она. — Нет, это не руки Хозяина…
***
Руки Хозяина Скрипка узнала бы сразу — они часто касались ее. Руки эти были любящими и старательными, но вместе с тем довольно грубыми и неуклюжими.
Хозяин приобрел Скрипку много лет назад. Он отдал за нее тогда целое состояние. Вероятно, его побудила к этому необъяснимая тяга к прекрасному, живущая в глубинах души.
Скрипка и правда была хороша: ее изящные полированные изгибы так и сияли на свету, маня и притягивая к себе…
Хозяин очень гордился своим приобретением и отчаянно мечтал научиться играть на нем. Он старался как мог и был уверен, что у него отлично получается.
Но на самом деле Бог не дал ему столь тонкого музыкального слуха, да и руки плохо слушались его — просто они не были созданы для игры на скрипке.
Когда Хозяин снова и снова брал ее, Скрипка изо всех сил старалась настроиться на его лад. «Наверное, это я во всем виновата — слишком уж сложный инструмент», — грустно вздыхала она.
По вечерам, наигрывая незамысловатые мелодии, Хозяин был счастлив, как ребенок. И Скрипка тоже радовалась, глядя на него. Она великодушно прощала Хозяину все царапины и даже глубокие зарубки на своем корпусе, оставленные неумелыми руками.
Бывало, Хозяин неловко ронял Скрипку, а затем вытирал рукавом, словно пытаясь загладить свою вину перед ней.
Скрипка прощала, потому что руки Хозяина при всей его неуклюжести были все-таки лучше многих других.
Иные хватали ее, больно били смычком по тонким струнам и даже пытались постучать костяшками пальцев по нежному корпусу. Таких рук Скрипка боялась больше всего: им ничего не стоило просто сломать ее.
Защищаясь, Скрипка издавала в ответ резкие, невыносимые звуки. Звуки эти неприятно резали слух, и ее тут же оставляли в покое…
…Занятая этими мыслями, Скрипка и не заметила, в какой именно момент смычок осторожно коснулся ее тонких струн. Скрипка вздрогнула и недоверчиво замерла, прислушиваясь к чутким движениям чьих-то пальцев. И вскоре робкая, волнующая музыка полилась вокруг…
«Такие руки могут принадлежать лишь настоящему Музыканту — ценителю прекрасного… Он никогда не причинит вреда редкому инструменту», — подумала Скрипка.
Она больше не боялась и полностью отдалась во власть этих Рук, чувствуя каждое движение смычка.
…А смычок между тем двигался все быстрее, все увереннее… Искусные пальцы становились все настойчивее…
И музыка, дивная музыка звучала все громче, все сильнее, заполняя собою окружающее пространство…
Скрипку…
Самого Скрипача…
Он все сильнее прижимал Скрипку к себе, безошибочно чувствуя каждую ее струну.
«Какое это счастье — попасть в Руки Искусного Музыканта!» — думала Скрипка.
«Какое это счастье — держать в своих руках редкую Скрипку!» — думал Музыкант.
…А струны все звенели, напрягаясь до предела. Скрипка уже просто изнемогала в его умелых Руках. И он изнемогал вместе с нею, весь во власти этой божественной музыки.
…И оба чувствовали: еще один миг — и они сольются воедино: Скрипка и Музыкант…
Только бы не дрогнула Рука Музыканта…
Только бы не лопнула струна…
