Уже седьмой год количество суицидов в нашей стране идет на убыль. И все равно только в токсикологическом отделении Минской БСМП не менее 3 — 5 раз за сутки спасают тех, кто попытался поставить на жизни крест. Из–за несчастной любви, долгов, проблем на работе... Корреспондент «СБ» провела в приемном отделении токсикологии всего 4 часа, но успела познакомиться с двумя так называемыми суицидентами. Похоже, оптимистичная динамика в статистике — во многом заслуга опытных врачей. Именно токсикологам чаще других удается давать отчаявшемуся было человеку второй шанс.
45–летнюю Ирину, фасовщицу товаров в одном из столичных гипермаркетов, наглотавшуюся таблеток, привезла в больницу на «скорой» дочь. Ирина сетует на сложности на работе, в глазах слезы:
— Совсем молодухи задушили: и то я им не так, и это... Им начальство все прощает, а мне — ничего!
Поменять работу Ирина не хочет, мол, ничего больше не умеет. Да и когда было научиться, если последние лет 10 «тренировалась» преимущественно с бутылкой? На левой руке замечаю характерные и еще свежие порезы — оказалось, им всего две недели!
— Следующий раз попробую убиться чем–нибудь другим. Уже не страшно... Ведь я никому не нужна. Дочка–то выросла. Да и стыдно ей, поди, за меня...
37–летняя наркозависимая Лиза уверяет меня, что «с дурным делом» завязала, а отравиться решила по двум причинам:
— Из–за этой дряни, которую мы, идиоты, по молодой глупости и кололи, и нюхали, и жевали, у меня теперь столько болезней... В общем, проще меня убить, чем вылечить! А еще у моего Жорика завтра суд. «Закроют» надолго, я знаю. И как мне теперь Лешку растить? На мамкину пенсию?
Жорик — гражданский муж Лизы, который зарабатывал, распространяя наркотики. Лешка — их сын. Ему всего 12. Это он вызвал «скорую». И тоже уже не в первый раз...
Дежурный врач–токсиколог Ольга Полетаева говорит, что истории Ирины и Лизы — не самые типичные:
— Главная проблема — это одиночество. Больше всего от него страдают старики. Кто–то решает проститься с жизнью, потому что устал болеть и быть обузой семье, кто–то отчаялся дождаться внимания... Будем честны: в погоне за материальными благами общество стремительно обесценивает духовную сторону жизни...
За 35 лет работы в токсикологическом отделении Ольга Григорьевна видела многое, но с самым большим сожалением вспоминает историю совсем юной девушки из довольно состоятельной семьи, которая из–за обиды на парня отравилась жидким отбеливателем. Ее спасли. Но бедняжка на всю жизнь осталась инвалидом. И как же она раскаивалась в том, что совершила, когда ее выписывали... А вот заместитель главного врача БСМП, главный токсиколог Минздрава Игорь Григорьев сожалеет, что токсикологическое отделение сегодня не имеет возможности помочь пациенту, пережившему парасуицид, так, как прежде:
— Одно дело — восстановить человека физически, и совсем другое — обеспечить хотя бы относительно безопасное возвращение в реальный мир, тот, который, собственно, и подтолкнул его в пропасть. Лет 15 лет назад в клинике работало отделение кризисных состояний с круглосуточным постом врача–психиатра. Туда мы могли перевести примерно каждого пятого пациента, который после попытки покончить с собой начинал жизнь заново в отделении токсикологии — например, подростков, не выдержавших испытаний первой любви, брошенных жен и так далее. Такие пациенты не требуют лечения в столь серьезном медучреждении, как РНПЦ психического здоровья, но и домой им сразу нельзя. Поэтому мы на некоторое время изолировали их, делая все возможное, чтобы произошедшее не повторилось.
Сегодня на месте отделения кризисных состояний — отделение нарушений мозгового кровообращения, таких в БСМП еще два. С одной стороны, правильно, поскольку именно болезни системы кровообращения — основная причина смертности в стране. С другой — реабилитация пациентов после парасуицида все равно нужна, однако идея как–то затерлась, затерялась... Очень жаль. Ведь в БСМП не раз сталкивались с тем, как спасенные и физически восстановленные пациенты, но психологически совсем не готовые к возвращению на исходные жизненные позиции, попадали в реанимацию после выписки уже буквально через сутки, а то и спустя несколько часов. Скажем, отравился паренек на почве несчастной любви. Медики его поставили на ноги и, не имея альтернативы, выписали, образно говоря, в никуда. В тот же день он дождался у подъезда свою зазнобу и нанес ей 17 ножевых ранений! После чего снова наглотался таблеток. Лежали потом в соседних отделениях...
Конечно, с пациентами, находящимися в пограничном состоянии, работает психолог, но его возможности, увы, ограниченны: выявляет и направляет в РНПЦ так называемых самых тяжелых, а с оступившимися и отчаявшимися проведет от силы пару консультаций. Разве этого достаточно? Вопрос следом: где восстанавливать отделение кризисных состояний при токсикологии? Реальных площадей для этого в вечно переполненной клинике, говорит Игорь Григорьев, сегодня нет. В Минский клинический психиатрический диспансер суицидентов тоже проблема перевести, хотя на первых порах после закрытия отделения БСМП имела на это полномочия.
А вот на самый главный вопрос, как предотвратить суициды, доктор Григорьев дает такой ответ:— Лучшая профилактика — гигиена личных отношений. А она не зависит ни от возраста, ни от социального статуса. Особенно непредсказуемы и ранимы пожилые люди. Около месяца назад к нам поступил 75–летний дедушка. После того как супруга назвала его дураком, он закрылся в ванной, стеклом порезал себе вены на руках, пытался перерезать горло, наглотался таблеток. Почувствовав неладное, бабуля открыла дверь, еще раз обозвала старика дураком и побежала звонить в «скорую». Жаль, спасти не смогли...
Компетентно
Доцент кафедры психиатрии и наркологии БелМАПО, кандидат медицинских наук Евгений ЛАСЫЙ:
— Передается ли суицидальное поведение по наследству? Ряд исследований позволяет говорить об определенной закономерности. Но я бы не стал возводить это в ранг абсолютной истины. Воспитание, семейные традиции и устойчивая экономическая ситуация в состоянии нивелировать генетический риск. Другими словами, если у человека, по большому счету, все в жизни нормально, то никакие трагические истории с родными не будут играть роковой роли. Если уж опираться на результаты исследований, то главным провокатором суицидов является скорее неустойчивая обстановка в стране. Например, почти в 2 раза вырос уровень самоубийств в период перестройки...
Любой суицидальный или парасуицидальный акт несет в себе шантажный элемент, будь то Анна Каренина, подросток, шагнувший с крыши многоэтажки, или человек, который время от времени режет себе руки и манипулирует своими близкими. В подобных случаях мы имеем дело с сильной агрессией, которая направлена как на себя, так и на окружающих одновременно. И здесь важно понимать: суицидальность — это явление на стыке взаимоотношений, а не просто какая–то там болячка в одной несчастной голове. Человек надеется убить и свою боль, и, например, отомстить или заставить любить, и иногда просто обратить на себя внимание. Поэтому отличить так называемого шантажиста от реального самоубийцы практически невозможно. Ведь как только вы начинаете подозревать человека в психологической манипуляции, это и означает, что вы его отвергаете. Соответственно еще больше провоцируете риск. Всегда полезно искренне отнестись к человеку, ни в коем случае не считать его слова несерьезными. Не ругайте, не осуждайте, не упрекайте в шантаже. Позвольте просто излить вам душу и постарайтесь разделить его эмоции. Помните: очень часто потенциальные самоубийцы испытывают чувство вины, считают, что должны понести наказание, поэтому не превращайтесь ни в палача, ни в судью. Любые суицидальные мысли и уж тем более высказывания — это достоверное свидетельство того, что имеется серьезная проблема. Помощь психолога или психотерапевта — это, конечно, всегда хорошо, но разве они всегда рядом? По телевизору одно время крутили интересный социальный ролик. Молодой человек стоит на мосту и собирается броситься вниз. А тут мимо идет группка туристов, и один из них просит парня, зависшего над бездной, сфотографировать их компанию. Юноша смущается, делает снимок и... уходит! Да, очень часто хватает всего каких–то мгновений, чтобы самоубийца передумал. Крайне важно внимательное и человечное отношение любого, кто оказался рядом.
Цифры «СБ»
В 2014 году 1.737 белорусов ушли из жизни по собственной воле. Это на 8,7% меньше, чем в 2013-м, и на треть меньше, чем в 2008-м. Причем показатели снижаются как в городе, так и на селе. Менее всего проблема актуальна для Минска, Витебской и Гомельской областей.
Прямая речь
Андрей БОГДАН, заведующий токсикологическим отделением БСМП г. Минска:— Уйти из жизни с помощью лекарств, уксусной эссенции, серной кислоты, растворителей или бытовой химии пытается примерно каждый третий человек, решивший покончить с собой. Однако это очень мучительная смерть, неудавшаяся попытка нередко заканчивается инвалидностью, поскольку происходит сильнейший ожог пищевода. И что в итоге? Мы возвращаем человека с того света, изо всех сил боремся за его жизнь, а в итоге он ненавидит ее еще больше... В виде исключения могу вспомнить одну престарелую пациентку, которая непременно засыпает наш коллектив поздравлениями к празднику и зовет в гости, словно родных. Нина Петровна поступила к нам после того, как приняла лошадиную дозу прописанных ей лекарств. Когда очнулась, объяснила, что устала жить в боли. В общем, я детально вник в ее историю болезни и понял, что лечащий врач отнесся к ней, прямо скажем, наплевательски. Бабушке всего–то и требовалось, что правильно подобрать лекарство. Это я и сделал. Теперь Нина Петровна намерена дожить до 100 лет.
eversman@sb.by
Советская Белоруссия № 4 (24886). Вторник, 12 января 2016
