Те, кто считает, что о деятельности любой религиозной конфессии можно говорить только с благоговением и закатывая глаза, могут не читать эту статью, потому что в обществе не должно быть табуированных тем, слишком тесно соприкасаются религиозные институции с жизнью общества. И дело даже не только в том, что гарантированная государством свобода совести предполагает соблюдение прав и верующих, и атеистов, сегодня все чаще говорят о том, что под понятие «вера» рядятся разные силы, пытающиеся манипулировать как массовым сознанием, так и душами отдельных людей. В этом можно убедиться, познакомившись хотя бы с результатами действий как различных сект, так и более респектабельных организаций, стремящихся утвердить свое превосходство. Конечно, когда дело доходит до теологических споров, там все более или менее безобидно. Но не тогда, когда группы людей, считающих себя святее, как говорится, Папы Римского, начинают сходить с ума и атакуют государственные учреждения с требованием убрать из их паспортов какие–то «сатанинские знаки», которые причудились им в нервных снах. На эти и тому подобные чудачества можно было бы и не особо обращать внимание — всегда есть люди с тревожными сновидениями! — но в религиозной сфере случаются происшествия, умалчивать о которых — значит уподобляться недалеким страусам.
Эти тенденции надо изучать, анализировать и делать все, чтобы ничего не застало общество — тем более наше, белорусское, очень толерантное в отношении всех конфессий — врасплох! Понятно, что после бестактностей и даже прямых преступлений, совершенных в свое время властью против православной, католической, иудейской и мусульманской церкви, не только практические подходы, но даже сама стилистика рассуждений на эту тему должна отличаться исключительной деликатностью. Ни один верующий не должен быть оскорблен в своих чувствах, но также должен понимать: уважая свободу совести каждого, государство должно действовать в защите интересов всех от любой моральной экспансии.
...Сегодня в Минске на территории бывшего мусульманского кладбища строится мечеть. Явление, безусловно, отрадное, поскольку надо полагать, что в Минске есть немало людей, которые хотели бы не только найти дорогу к своему храму, но и каждодневно исполнять в нем обязанности, предписанные и обычаем, и святым Кораном. Но, сказав эти слова, надо и продолжить то, о чем почему–то предпочитают говорить шепотом. Как сделать все, чтобы минская мечеть не стала притягательной для эмиссаров из тех мусульманских стран, где мечети порой используются как школы экстремизма, а порой становятся прямыми проводниками ваххабитских идей, оплодотворяющих международный терроризм. Понятно, что минские и вообще белорусские мусульмане с презрением относятся к подобного рода идеям и поползновениям, но ваххабитские лидеры, обуреваемые мечтами о новом мировом господстве, во–первых, вооружены колоссальными деньгами, во–вторых, делают ставку на неопытную молодежь, в–третьих, фанатично используют каждую щель, чтобы проникнуть в нее. Так что кое о чем надо думать заранее и открытыми глазами осматривать тенденции, происходящие не только в материальной, но и духовной сфере. О том, насколько вопросы эти остры и актуальны, в полной мере говорят трагические события, произошедшие на днях в Казани. Там переплелись все проблемы сложного клубка: добрый и мирный ислам, злобная ваххабитская идеология, честные и ответственные священники, фанатики и карьеристы, делающие из веры политику. Диспуты закончились стрельбой и убийствами, обнажив главное — корни прячутся за рубежом, правят деньги и стремление подчинить других своей злой воле. А начиналось все с очень красивых вещей: строительства (в т.ч. за деньги Саудовской Аравии и некоторых других стран Дальневосточного региона) новых мечетей, завлечения молодежи в медресе, паломничества и искусного внушения молодежи, что «старый ислам» нужно модернизировать новыми идеями, что главная цель любого «правоверного» — есть построение всемирного халифата и что каждый правоверный должен закалить себя через участие в джихаде (священной войне) с «неверными». На смену цветастым словам пришли черные дела.
Точечный террор в мусульманских регионах постсоветского пространства начался не вчера. Об угрозах, связанных с дестабилизацией тюркско–исламской дуги, писали еще в первой половине 90–х, когда турецкие и саудовские эмиссары только начинали активную работу в этих регионах. А первые донесения сотрудников КГБ о «каких–то ваххабитах» полетели из Чечено–Ингушетии в Москву в середине 80–х. Когда через десять лет на Северном Кавказе начали хлебать этот самый ваххабизм полной ложкой, это был не самосбывающийся прогноз, а всего лишь нормальная динамика — от теории к практике.
Теперь, судя по тому, что происходит в Таджикистане и Казахстане, на Северном Кавказе и в Татарстане, начинают сбываться и «сказки про тюркско–исламскую дугу». Сначала, как водится, теория: новая правильная вера, обучение в заграничных медресе, новые страстные проповедники и неофиты, пожертвования на строительство мечетей и прочие атрибуты братской помощи с Аравийского полуострова. А потом отстрел тех, кто мешает этой экспансии, кто проповедует традиционный, более мягкий ислам.
Это именно то, о чем говорил убитый две недели назад заместитель муфтия Татарстана Валиулла Якупов: «У ваххабизма нет опыта мирного сосуществования с другими религиями, включая традиционный ислам». На Северном Кавказе охота на духовных лидеров, отвергающих ваххабизм, началась еще в 90–х. В списке жертв более пятидесяти муфтиев, имамов и других религиозных авторитетов, не считая активистов из правоверных мусульман.
Казалось бы, тенденция понятна. Тем не менее сразу после покушения на верховного муфтия Татарстана Илдуса Файзова и убийства его заместителя Валиуллы Якупова на первое место вышла экономическая версия: дескать, не поделили доходы от «хадж–туризма». А потом вообще началась вакханалия самых экзотических сценариев: от «провокации спецслужб» до «руки Москвы» и «страшной мести США за позицию по Сирии». Где–то среди них затерялся и «ваххабитский след», но у этого объяснения оказалось слишком много оппонентов.
Оно и понятно: гораздо удобнее рассуждать о том, какой спокойной, благополучной, богатой и терпимой является республика, нежели посмотреть правде в глаза и признать, что многие имамы и муллы проповедуют «истинный ислам», а вокруг них давно группируются представители бизнеса и чиновники. Погибший Якупов называл эти неформальные объединения «ваххабитскими холдингами». Рядом крутится молодежь, которая сначала слушает ваххабитских бардов и смотрит видеопроповеди Саида Бурятского, а потом едет в Саудовскую Аравию овладевать теорией ваххабизма или на Кавказ — учиться джихаду.
А в остальном — все в порядке. Но в один прекрасный день кто–то устраивает двойное покушение на верховного муфтия и его заместителя. В ходе расследования начинаются массовые задержания, и все в шоке: «задержали уважаемого человека», «людей хватают на улицах сотнями», «арестовывают невинных» и пр. И снова «про мирный татарский менталитет» и про то, что в республике все в порядке.
Чтобы убедиться, что все случившееся — от покушений до арестов и задержаний — не является цепью случайностей или произвола правоохранителей, достаточно обратиться к биографиям главных фигурантов. Илдус Файзов был назначен верховным муфтием в январе 2011 года. Сразу после этого он начал чистку мечетей и медресе от последователей ваххабизма. Вслед за переаттестациями, экзаменами, увольнениями преподавателей и отстранениями муфтиев начались конфликты: митинги и письма протеста, блокирование доступа в мечети назначенцам Файзова и пр.
Самый грандиозный скандал произошел весной этого года при попытке отстранить с поста имам–хатыба главной соборной мечети «Кул Шариф» Рамиля Юнусова. В ответ начались митинги в защиту «любимого имама», звучали требования «сменить верховного муфтия», тысячная толпа заблокировала мечеть. Ядром протеста стали активисты Союза татарской молодежи «Азатлык», набирающего очки на национализме и сепаратизме. Верховный муфтий был вынужден отступить: Рамиль Юнусов сохранил свой пост.
Кто он и на чем держится его авторитет? Юнусов получил образование в Саудовской Аравии, был назначен директором медресе и мухтасибом в Нижнекамске, где подружился с мэром Ильсуром Метшиным и стал его духовником. О взглядах и педагогических идеях Юнусова можно судить, например, по тому, что он целых три раза приглашал в Татарстан для «чтения лекций молодежи» Ахмада Фарида Мустафу, лидера саудовских наемников, воевавших в Афганистане против советских войск.
Шесть лет назад Метшин и Юнусов перебрались в Казань на повышение: провинциальный мэр стал столичным, а бывший мухтасиб Нижнекамска — имамом главной мечети, сохранив за собой руководство медресе. Летом 2011 г. новый верховный муфтий уволил Юнусова с должности главы медресе, а начальник отдела образования Духовного управления мусульман (ДУМ) Татарстана Валиулла Якупов запретил учить молодежь по изданным в Саудовской Аравии учебникам.
На этом примере хорошо видно, чем именно досаждали Файзов и Якупов адептам «истинного ислама»: первый устроил административную зачистку, второй нанес удар по доминированию ваххабизма в системе духовного образования. Аналогичным образом была решена проблема «хадж–туризма», суть которой сводилась к тому, кто будет сопровождать паломников — адепты ваххабизма, как это было раньше, или традиционно проповедники ислама. Этот вопрос Файзов тоже решил.
Теперь о тех, кто был арестован как соучастник покушения на муфтия и его заместителя. Один из них, бывший начальник отдела по связям с силовыми структурами ДУМ Татарстана Марат Кудакаев, известен как идеолог «тюремного джихада». Он занимался пропагандой ваххабизма среди заключенных, полагая, что сидящие в тюрьмах люди — это именно то, что нужно «истинному исламу», потому что они «более смелые, готовы убивать, знают, как пользоваться оружием». Другой, руководитель компании «Идель–Хадж» Рустем Гатауллин, отказался изменить идеологическое сопровождение паломников, чем нанес ущерб своему бизнесу.
Еще один, Айрат Шакиров, — адепт течения «Ахль ас–Сунна», целью которого является создание на территории Северного Кавказа, Поволжья и Центральной Азии исламского халифата. За последние три года Шакиров получил от прокуратуры и Следственного комитета несколько предупреждений о недопустимости экстремистской деятельности. Это не помешало ему найти общий язык с главой Высокогорского района Рустамом Калимуллиным, который позволил Шакирову проповедовать свое учение в соборной мечети районного центра Высокая Гора в 19 км от Казани. Затем он присоединился к Союзу татарской молодежи «Азатлык» и руководил акциями в защиту имама Рамиля Юнусова.
Биографии и мотивация других подозреваемых не менее занимательны, но это не означает, что они действительно участвовали в покушениях. С этим будут разбираться следствие и суд. Важно другое: кампания против новаций муфтия, закончившаяся двойным покушением и синхронным появлением видеозаписи сборища татарских моджахедов, показала, что ситуация вышла из–под контроля и с этим нужно срочно что–то делать. Так стоит ли удивляться, что следственные органы использовали этот повод для наступления на очаги ваххабизма по всему фронту.
Их критики утверждают, что топорные методы дадут обратный эффект, но сейчас уже не до теологических споров. Чтобы увидеть, как далеко зашли деструктивные процессы, достаточно почитать татарские форумы. Означает ли это, что в республике много ваххабитов? Нет, но для дестабилизации много и не надо: остальные подтянутся, как это было в Чечне.
Наталья СЕРОВА.
