Фото РЕЙТЕРХотя к сегодняшнему дню правительственные силы продолжают мало-помалу освобождать от ИГ Сирию, террористы все еще контролируют около 50% ее территории. Кроме того, страна сильно отличается от того вида, который она имела до 2011 года. Напомним, север и северо-восток Сирии контролируются курдами; небольшая территория на границе с Турцией находится в руках оппозиции, разделяя курдскую область на две; центр и восточная часть заняты ИГ, а запад и юго-восток — анклавами — правительством в Дамаске и оппозицией.
Сирийская оппозиция пока имеет четкую цель: убрать Б. Асада. Но добившись этого, полевые командиры обязательно переругаются между собой. К тому же политическая оппозиция, прямо не участвующая в боевых действиях и предпринимающая вояжи по мировым столицам, тоже не очень едина во мнениях по поводу дальнейшей судьбы страны (здесь так называемые эр-риядская, каирская, московская платформы и астанинская группа). Четвертый раунд переговоров в Женеве, несмотря на разницу во мнениях относительно его итогов, показал, что оппозиция между собой договориться не может: разные переговорные группы не очень симпатизируют друг другу, а объединенной делегации от оппозиции пока не существует.
Отсутствие симпатий вполне объяснимо: каждое из оппозиционных объединений отражает интересы не только отдельных групп населения Сирии, но и интересы того или иного внешнего игрока, а их в Сирии ух как много: Турция, США, Россия, Саудовская Аравия, Катар и другие. То, что происходит в Сирии, — это не урегулирование конфликта, это его менеджмент, то есть удержание конфликта в определенных рамках. В скорейшем урегулировании никто не заинтересован, за исключением, может быть, правительства в Дамаске. Уж слишком много внешних сил задействовано на сирийской сцене. В этом, возможно, заключается определенный шанс для Асада, который хоть и теряет сторонников, но, тем не менее, остается единственным легитимным, а это значит объединяющим центром страны. Впрочем, во всей этой истории главное не столько судьба самого Асада, сколько сохранение стабильности и эволюционного развития страны.
Это трудная задача, так как война слишком далека еще от завершения, и мы не стали бы разделять мнения некоторых СМИ о близкой победе над ИГ. Салафизм имеет не только и не столько идеологическую основу, сколько основу материальную. ИГ порождено не исламом или исламистской идеологией, а чисткой иракской армии после 2003 года, когда кадровые офицеры, имевшие боевой опыт и не знавшие ничего, кроме военного дела, остались не у дел.
Перспективы политического урегулирования также весьма туманны. Наличие множества оппозиционных групп и движений с различными политическими программами (а иногда и без них), а также присутствие большого числа внешних сил отдаляет любое урегулирование на неопределенный срок. В любом случае, страна больше не будет той, какой ее получили французы в 1920 году и какой она была до восстания 2011 года.
Если оппозиция сможет договориться между собой, то со временем возможна кантонизация или создание более-менее крупных областей с широкой автономией от центра. Но это дело самого сирийского народа, именно он и только он может решить будущее своей страны. Сегодня чрезвычайно важно установление прямых контактов между правительством Сирии и представителями вооруженной оппозиции для укрепления режима прекращения боевых действий, завязывания межсирийского диалога как единственного пути достижения мира в Арабской Республике.
Взвешенную позицию по сирийскому вопросу сохраняет Беларусь. Минск выступает за территориальную целостность Сирии, политический компромисс между властями и оппозицией. Наша страна, не оставшись равнодушной к тяжелой ситуации, охватившей Сирию, направляла ей гуманитарные грузы и сегодня готова участвовать в восстановлении сирийского государства.
