Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения народной артистки СССР, легендарной певицы Клавдии Ивановны ШульженкоВ первый год Великой Отечественной войны Клавдия Шульженко дала 500 концертов. А в 1942 году на экраны вышел фильм «Концерт — фронту», в котором она исполнила легендарный «Синий платочек». Тысячи экземпляров пластинки с записью этой песни были разосланы на фронт. С проникновенным голосом Шульженко в сердцах солдаты шли в бой и побеждали.
Клавдия Шульженко не была первой, кто исполнил «Синий платочек». Знаменитую песню, написанную автором «Утомленного солнца» Ежи Петербургским, пели еще до войны Лидия Русланова и Изабелла Юрьева. В то время у произведения были совсем другие слова. Шульженко же в свой репертуар композицию не включала. Ей не нравился слишком «елейный» сюжет песни. Но однажды во время войны после концерта к ней подошел молоденький лейтенант и смущенно протянул листок с новыми стихами на музыку «Синего платочка». В тот же день звезда эстрады исполнила песню, которой суждено было навсегда стать ее «визитной карточкой».
Кирпичики
В 1923 году 16–летняя харьковчанка Клавдия Шульженко поступила в труппу прославленного режиссера Николая Синельникова, которого называли своим учителем многие звезды российского театра. В том числе и легендарная Вера Комиссаржевская. Вскоре талантливая молодая актриса Шульженко уже играла Настасью Филипповну в спектакле «Идиот», заменив примадонну театра Софью Баранскую. Синельников обратил внимание на чистое, трепетное контральто Клавдии и специально для нее вставлял в спектакли музыкальные номера. Он же посоветовал Шульженко всерьез заняться вокалом. Первым хитом будущей звезды стала песня «Кирпичики», написанная специально для нее поэтом Павлом Германом. Через месяц песню распевали во всех харьковских пивных. Спустя еще некоторое время песня стала популярной во всей стране. Успех был таким огромным, что на сюжет «Кирпичиков» даже был снят художественный фильм. Однако советская музыкальная критика отнеслась к новому яркому имени на эстраде сурово. «Кирпичики», а впоследствии «Синий платочек» и «Давай закурим» назывались «мещанством, пошлятиной и примитивизмом». Чтобы продолжать петь, Шульженко была вынуждена вставлять в свой репертуар пафосные, угодные критике сочинения. Но стоило ей почувствовать, что зал не откликается на песню, как она раз и навсегда вычеркивала произведение из своего творчества. Авторы не очень жаловали Шульженко. Работать с ней было непросто. Клавдия Ивановна соглашалась исполнять новую песню только тогда, когда композиция была отшлифована до совершенства.
Непокорная
После войны отношения между королевой патриотической песни и советской властью были более чем сложные. В середине прошлого века центральные газеты писали о том, что «Шульженко безвкусно подает образ убогих шансонеток». Надо полагать, такую оценку от прессы Клавдия Ивановна «заслужила» не только тем, что не боялась быть искренней и женственной на сцене и в жизни. О ее принципиальности до сих пор ходят легенды. Когда, например, в декабре 1952 года ей поступило приглашение от Сталина принять участие в новогоднем концерте, она решительно ответила отказом, памятуя о репрессированных друзьях: «Раньше надо было звонить!» Разумеется, наказание за такую неслыханную дерзость было суровым. Десятилетие негласного запрета равносильно творческой смерти для артиста.
Хорошо известен прецедент, когда Шульженко не побоялась произнести вслух то, что думает, прямо в лицо грозному министру культуры СССР Фурцевой. Однажды Клавдия Ивановна, уже будучи в преклонном возрасте, обратилась в Минкульт с просьбой рассмотреть возможность выделить ей собственное жилье, которого у нее не было, несмотря на заслуги и звания. Всемогущая Фурцева заставила пожилую артистку мучительно долго ждать в приемной. «Мадам, вы плохо воспитаны!» — таков был ответ Шульженко партийной номенклатурщице за многочасовое унижение. «Скромнее надо быть!» — рассердилась Фурцева. Но у певицы нашелся неоспоримый аргумент: «Вы были ткачихой, сегодня вы — министр, кем будете завтра — неизвестно. А я — певица, которую любит народ!» — гордо ответила Шульженко. И была абсолютно права. В 1971 году, когда Клавдии Ивановне было присвоено звание народной артистки СССР, одна эмигрантская газета написала, что «это больше честь для звания, а не для артистки, которая давно уже является истинно народной».
Роковая женщина
Первым возлюбленным великой артистки был харьковский поэт Иван Григорьев. Не регистрируя отношений, они прожили вместе несколько счастливых лет. Поэт звал Клавдию Ивановну Кунечкой. Но неожиданно Шульженко влюбилась в популярного музыканта и куплетиста Владимира Коралли. Новый возлюбленный «отбил» певицу у гражданского мужа, угрожая сопернику наградным браунингом времен гражданской войны.
В законном браке с Коралли Шульженко прожила 25 лет. Спустя четверть века все кончилось разводом и разделом имущества. В результате чего певица, которую знал и любил весь Советский Союз, переехала жить в небольшую комнатушку в коммунальной квартире. А разменяв шестой десяток, Клавдия Ивановна встретила новую любовь. Ее новым избранником стал кинооператор Георгий Епифанов. Он был моложе певицы на 12 лет. Оказалось, в Шульженко он заочно влюбился еще до войны, когда в 1940 году купил ее пластинку с песней «Челитта». С фронта Епифанов вернулся героем: три ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, многочисленные медали. Чудом раздобыв домашний адрес звезды, он стал посылать Клавдии Ивановне открытки, подписывая их инициалами «Г.Е.» Таких посланий у Шульженко накопилось несколько сотен. Познакомила Шульженко и Епифанова режиссер Марианна Семенова, монтировавшая когда–то фильм «Концерт — фронту». Певица, узнав в кинооператоре верного поклонника «Г.Е.», пригласила его к себе на чай. Они проговорили весь вечер так, будто знали друг друга всю жизнь. И тогда Клавдия Ивановна, опустив глаза, неожиданно сказала: «Слушайте, вы или уходите, или оставайтесь!» И он остался. История их любви длилась 8 лет. Клавдия Ивановна понимала, что эта любовь — последняя, и отдавалась чувству со всей страстью. Она ревновала возлюбленного, выясняла отношения, порой с битьем посуды и оскорбительными обвинениями. Из–за этого их отношения и распались.
Одиночество
В конце жизни Клавдия Ивановна осталась совсем одна. Она получала 270 рублей пенсии. Но привыкшей к роскоши звезде денег хватало ненадолго. Получив пенсию, Шульженко устраивала пиршество, после чего приходилось экономить буквально на всем. Когда денег не было совсем, она продавала что–нибудь из драгоценностей или антиквариата, который собирала всю жизнь. Правда, молодые коллеги — Иосиф Кобзон, Вахтанг Кикабидзе, Алла Пугачева — старались ее поддержать, в том числе и материально.
В середине 1980–х здоровье Клавдии Ивановны резко ухудшилось. Ее беспокоили хронический бронхит и больное сердце. В начале лета 1984 года врачи предложили Шульженко лечь в Центральную клиническую больницу. Она равнодушно покинула квартиру, в которой остались всего две ценные вещи: диван красного дерева, купленный когда–то у Лидии Руслановой, и рояль Дмитрия Шостаковича. Согласно легенде композитор проиграл в карты этот инструмент. В больнице Шульженко очень огорчалась из–за того, что не может репетировать. Ее последние словами, уже в бреду, были: «К роялю! К роялю!»
Народная артистка СССР умерла 17 июля 1984 года. Ее похоронили на Новодевичьем кладбище. Через 12 лет рядом с могилой Шульженко был похоронен ее первый муж Владимир Коралли. А спустя еще год, в день рождения Клавдии Ивановны, ушел из жизни и Георгий Епифанов. Он так и не нашел женщины, способной заменить ему Клавдию Шульженко...
Художественный руководитель ансамбля «Белорусские Песняры» Владислав Мисевич вспоминает о встречах с Клавдией Шульженко:
— В 1970–е «Песнярам» довелось выступать с Шульженко не раз. Особенно запомнился концерт на тамбовском стадионе. Его организовывал один из самых известных концертных администраторов в СССР по фамилии Смольный. «Песняры» закрывали концерт, а Клавдия Ивановна выступала в середине. Какой урок профессионализма она преподала нам всем! Мы всегда работали с большим количеством аппаратуры. А Шульженко, уже тогда в весьма преклонном возрасте, заставляла неистовствовать многотысячные стадионы с одним микрофоном, в сопровождении фортепиано. Степень народной любви к ней трудно описать. Живая легенда. И этим все сказано.
Тогда в Тамбове она вышла к трибунам, запела, как вдруг хлынул проливной дождь. Организаторы концерта хотели прервать концерт. Все–таки пожилой человек, в легком летнем платьице... Кинулись к ней с какими–то зонтами. Но она остановила их властным жестом на полпути. И блестяще отработала свою программу. Ни один зритель не двинулся с места. После этого «Песнярам», разумеется, тоже ничего не оставалось, как выйти выступать под дождем.
