82-летняя дочь китайского эмигранта живет на Слутчине, полна сил и растит правнуков
Вряд ли кого удивит, что в начале XX века на Дальнем Востоке России жила многочисленная китайская диаспора. Присутствие граждан Поднебесной намного западнее, например в Москве, тоже воспринимается совершенно нормально. А вот то, что большая община китайцев обосновалась в те времена под Слуцком, — факт любопытный.
В деревне Селище, в восьми километрах от райцентра, живет Надежда Шалаева, в девичестве Леванхе. Хотя, возможно, эта фамилия должна звучать иначе: например, Ли Ван Хе. По крайней мере, так принято писать кириллицей китайские имена. Надежда Михайловна — дочь китайского эмигранта, которого звали Фу Цинь. Почему же тогда Михайловна? Просто поселившиеся в России китайцы имели обыкновение брать славянские имена.
— В Слуцке жило много китайцев. Точно знаю, были Василий и Иван, — говорит председатель Октябрьского сельского совета Наталья Вайцехович.
В сельсовет я позвонила, чтобы уточнить, где именно в Селище живет белорусская китаянка. Услышать от Натальи Леонидовны: «Конечно покажу, я ее племянница» — было приятным сюрпризом.
То, что среди предков Натальи Вайцехович были китайцы, заметно сразу: глаза и скулы выдают восточное происхождение.
— Отец не был похож на китайца, скорее смахивал на цыгана. А я маленькая была вылитая китаянка. Студенткой приехала на практику в школу здесь недалеко, в Бокшицах — я педфак заканчивала. Вела русский язык в классе, где учился сын маминой знакомой. И вот приходит он после уроков домой и говорит: «Мама, к нам пришла новая учительница, она, наверное, из тундры», — смеется Наталья Леонидовна. — Эта знакомая моей маме рассказала, а мама ей: «Так это моя дочка!».
Про своего китайского деда Михаила Наталья Леонидовна знает от его дочери и своей тетки Нади. Сведений, к сожалению, немного. Проделать далекий путь из Китая до Слуцка заставила нужда: шестнадцатилетний Фу Цинь ехал на заработки в царскую Россию. Пристанищем ему и другим китайским подросткам стала Слутчина. Когда началась гражданская война, граница с Китаем закрылась, и они не смогли вернуться на родину. Со временем женились на местных девушках, обзавелись детьми.
— Историю любви бабушки и деда не знаю. Когда бабушка была жива, не приходило в голову спросить. Да и стеснялась она как-то говорить об этом. Простая женщина, замученная крестьянской работой — на чувства тогда меньше всего внимания обращали. Но сейчас я, конечно бы, узнала о дедушке как можно больше. Мы даже думали написать в передачу «Жди меня», но не знаем ни как точно пишется его фамилия, ни из какого он города. Тетя говорит, из крупного — то ли Пекина, то ли Шанхая. Единственная фотография с его портретом потерялась, — говорит Наталья Леонидовна.
В первые дни Великой Отечественной (Надежде Михайловне было 12 лет, а ее брату, отцу Натальи Леонидовны, — около 10) Михаил пропал без вести. Скорее всего, считают родственники, он покоится в урочище Гореваха вместе с остальными восемнадцатью тысячами жертв фашистского геноцида.
— Похоронки бабушке не присылали. Она не пользовалась никакими благами и льготами, растила сама моего отца и тетю, как могла, выживала на двенадцать несчастных рублей пенсии, — говорит Наталья Леонидовна. — Тетя Надя вышла замуж за россиянина, военного. Не сложилось: двоих детей родила и расстались. Всю жизнь — на ферме: то на свинарнике, то на коровнике.
Так беседуя, мы подходим к дому Надежды Шалаевой на улице Пролетарской в Селище. Раньше хозяйки нас встречают коты и петух с курами. На аккуратно прибранной лужайке стоят ульи, на веревках сохнет белье. Обычный деревенский дом.
— Что вы хотите знать? — во дворе появляется Надежда Михайловна, вполне по-белорусски прямолинейная. — Папа очень был хороший человек. За 12 лет нас никогда пальцем не тронул.
На голове — платок, из-под которого выбиваются седые пряди, на ногах галоши. Словом, типичный портрет белорусской пенсионерки. Но что-то во внешности, может быть разрез глаз, намекает на присутствие восточных кровей.
— В городе папа занимался торговлей, — рассказывает Надежда Михайловна, — а еще делал свистульки-петушки — был очень мастеровитым. Переехать из Слуцка в Селище посоветовал другой китаец, который работал в местном колхозе и сильно хвалил деревенскую жизнь.
— По-русски папа говорил плохо, но мы его понимали. Учил меня считать по-китайски, когда-то умела до десяти. Некая «юга», «пага»… — Надежда Михайловна без особых усилий вспоминает отцовские уроки. — Рука — «кепа», нога — «татуй», лицо — «йе». Я ему говорила: «Папа научи меня хорошо по-китайски говорить». А он мне: «Ты по-русски научись сначала».
Специальности у Михаила Фу Циня не было, в Селище работал сторожем.
— Мама днем ходила на работу, а он платья нам стирал и свиней глядел. Кушать умел готовить. И с лица был хороший, только что у него оспа была, — рассказывает пенсионерка. — В гости часто приходили китайцы. Помню, приедут, капусты нашинкуют с морковкой и цибулей. Сядут за столом, накурят, и давай на своем языке.
Фу Цинь не делился с женой и детьми, тосковал ли он по родине, но говорил, что в Китае у него остались старые родители и брат. Вряд ли возможно узнать, есть ли у него родственники в Поднебесной сейчас. Зато род Леванхе продолжается в синеокой. Эту фамилию носят племянники Натальи Леонидовны — белорусские китайцы уже в четвертом поколении.
— А вы кем себя считаете? — спрашиваю Надежду Михайловну.
— Белоруска я. Но так любила своего батьку, что согласна была бы и китаянкой быть.
— А есть желание в Китай съездить, посмотреть что за страна?
— Конечно, если б кто завез, — смеется она.
В свои 82 Надежда Михайловна богата не только внуками, но и правнуками — и тех, и других у нее пятеро. Когда все вместе собираются, получается большая и многонациональная компания: в семье, помимо белорусских и китайских корней, есть украинские, русские, еврейские, армянские.
— Когда дети на работе, тетя Надя сама управляется с хозяйством, правнуков помогает растить. Скромная — такая же, как были мои бабушка и папа. Живут и работают, как могут, к почестям не привыкли. Вот только давление у нее часто поднимается. Но жалуется, только когда совсем плохо, — говорит племянница Надежды Михайловны.
На снимках: во внешности Надежды Михайловны заметно присутствие восточных кровей; Надежда ШАЛАЕВА с сыном Владимиром и дочерью Зоей.
Фото: Ирина ФИЛИПКОВА
