В обновленной Конституции дано понятие «гражданское общество». Каким ему быть?

Наш ближайший союзник, Российская Федерация, в вопросах регулирования некоммерческих организаций пошла по иному пути. Там понятия гражданского общества нет, но зато уже несколько лет действует понятие «иностранный агент». Для отнесения к категории «иностранный агент» необходимы два критерия: иностранное финансирование и ведение политической деятельности. Не так давно такой статус начал распространяться не только на организации, но и на физических лиц. Сделано это в первую очередь для борьбы с механизмами теневого финансирования, так как деньги такой организации могут поступать не напрямую, а через физлиц, которые делают некие «пожертвования» и таким образом пытаются отмывать «иноагентов».

Свою роль играют и изменения структуры современных СМИ, где физлицо, блогер может иметь аудиторию, сопоставимую с аудиторией крупного издания. Мнения таких лидеров, даже если они не объединены в организацию, можно точно так же покупать.

Однако критерий «иностранный агент» в России — это не карательная, а, по сути, информационная мера. Она не означает закрытия организации или каких-либо особых требований, но обязывает маркировать всю информационную продукцию данным ярлыком.

Подобные методы, скажем так, являются ретроспективными. Предположим, если складывается некая линейка организаций, которые активно работают в своем сегменте, тогда такое влияние будет частично ограничено, но все равно принесет определенный эффект.

Для чего создаются «параллельные» общественные структуры

В Беларуси мы столкнулись с другой проблемой. Основная часть протестной аудитории в 2020-м прекрасно понимала внешний характер координации протестов, признавала, что их действиями управляют из Варшавы и Вильнюса, но считала это приемлемой ценой за смену власти. Никого из них не остановило бы наименование «иностранный агент».

Однако помимо 3—4 крупных телеграм-каналов, которые вели координацию беспорядков, многие годы действовала сеть из более чем 200 мелких НКО. Задача каждой такой структуры — вовлечь в протест конкретную профильную аудиторию. 

Это не означает большой численный прирост активистов, но зато если образуются союзы с другими легальными организациями, подписываются совместные петиции, происходит обмен подписями, объединяется медийная аудитория, то создается убедительная картина, что якобы против власти выступают 100 процентов общества. Результат получается по принципу «вот вам петиция от спортсменов, вот от врачей, вот от студентов».

По каждому сегменту общества постоянно работает профильная организация: от общества защиты животных до помощи бездомным людям. И неважно, что в каждой такой организации по спискам Минюста числится не более десяти членов, главное, что они в нужный момент громко представляют свой сегмент. И скорее всего, к ним потянутся люди из их социальных групп, которые о них узнают.

Здесь есть важная особенность. Организаторами протестной деятельности сегодня в первую очередь выступают не НКО, а СМИ и иностранные телеграм-каналы. То есть, даже ограничив деятельность ряда организаций, мы не получим желаемого эффекта.

Не допустить «зубатовщины»

Еще совсем недавно бытовало мнение, что «независимые» структуры должны выпускать в обществе пар, давать некую альтернативную точку зрения на события, выступать посредником, «прокладкой» при диалоге с западными организациями и тем самым сокращать, раскалывать протестный электорат.

А что получилось на практике? В 2020-м так называемые «независимые» эксперты, «независимые» СМИ, «независимые» аналитические центры и организации диаспоры единым фронтом выступили против Президента. Ни одна организация негосударственного плана, которая имела каналы связи с государственными организациями, не выступила в поддержку власти. И это было в тот момент, когда страна, по их оценкам, уже фактически пала. Они не выпустили пар, а в лучшем случае притаились, выжидая, раздумывая, какую нишу займут при новой власти.

О чем это говорит? Есть старая истина, которая гласит, что не стоит играть в карты с шулерами. Вас все равно обыграют. Все попытки создать управляемые, ручные организации а-ля «зубатовщина» в царской России будут в конечном итоге использованы против вас. Проблема не в том, что в истории есть примеры, когда такие организации успешно выполняли свои функции. А в том, что в долгосрочной перспективе в них нет и не будет идейных людей. Фигуры типа Зенона Позняка уже в прошлом, а им на смену пришли лица, которые цинично принимают правила игры и пытаются получать бонусы с двух сторон.

Что продемонстрировал нам период общественно-политического развития 2015—2020 годов, которые некоторые политологи называют оттепелью? По факту попытка легализовать западные НКО и СМИ с целью поставить под контроль потерпела неудачу. 

Сегодня мы вынуждены разрабатывать новые варианты развития нашего гражданского общества, способного работать на созидание, а не разрушение.

Как объединить патриотические и массовые организации

В новой редакции Конституции введено понятие «гражданское общество». Пока оно не конкретизировано, но в разработке уже находится профильный законопроект, который будет его определять. Это не просто философский вопрос, это основа юридического механизма, который в дальнейшем будет участвовать в формировании Всебелорусского народного собрания.

По предварительному замыслу, гражданское общество составят массовые общественные организации, так называемые стотысячники. Они уже имеют структуры по всей республике, материальную базу, кадры и относительно неплохо себя проявляли за весь период независимости Беларуси. Одновременно все годы против этих организаций методично работала оппозиция. 

Мы видели, как противниками власти создавались параллельная система профсоюзов, неформальная сеть молодежных и студенческих организаций, карманные творческие союзы, феминистские и гендерные проекты, а главное — ресурсные центры, которые работали с грантовыми заявками по любым гуманитарным направлениям.

Смысл таких параллельных организаций не в том, чтобы за счет них создать единое массовое движение. Нет, их задачей было откалывать людей от прогосударственных массовых объединений, создавать им проблемы, скандалы, подставлять под удары СМИ, дискредитировать, чем они порой успешно и занимались. Для этих целей выделялось финансирование, под каждую избирательную кампанию эти оппозиционные «мертвые» организации вдруг оживали и вели бурную деятельность. В такие организации приходили в том числе люди, которые, возможно, были где-то нами недооценены, чем-то обижены, к которым мы отнеслись формально, не поддержали их инициативы. Этому способствовал такой недостаток любой массовой организации, как отсутствие индивидуального подхода к каждому ее члену.

Вместе с тем события 2020 года имели для нас и позитивные последствия. Впервые за последние 6—8 лет активно проявилась низовая инициатива в поддержку власти. Это был ответ на уличные беспорядки, автомобильные карусели, травлю в соцсетях, грязные методы запугивания и оскорбления людей по профессиональному признаку. Такие коллективы возникали спонтанно, в их составе были люди самых разных идеологий и возрастов, но их объединило неприятие «цветной революции» и ее вероятных последствий.

Сегодня, когда мы прописываем в законе понятие «гражданское общество», такие организации также нельзя упустить. Да, они меньше по численности, чем профсоюзы или ­­БРСМ, но зато они эффективно и громко высказывали свою позицию. Возникает вопрос: как с ними поступить?

Не вместо, а вместе

На мой взгляд, есть два пути. Можно оставить ситуацию как есть и ожидать, что произойдет какая-то постепенная трансформация патриотических структур или их объединение. Но практика показывает, что в условиях мирной обстановки, когда угрозы социальных потрясений нет, такие организации и их лидеры зачастую начинают конфликтовать между собой. То, что их объединяло раньше, пропало, и, наоборот, начинают проявляться идеологические различия. В дальнейшем, вероятно, такие расколы будут только усугубляться.

В связи с чем более перспективным видится второй вариант. В соответствии с ним те лица из состава патриотических организаций, например их лидеры, которые хотели бы иметь больший политический вес, влиять на принятие политических решений, должны как физлица вступить в состав одной из организаций-стотысячников и уже ими, к примеру, выдвигаться делегатами на ВНС. Это не означает остановку деятельности их основной структуры, она может спокойно работать как любое другое общественное объединение.

Но поскольку на уровне Конституции речь уже идет не просто о поддержке власти, а о сложном процессе выработки и принятии решений, чем и будет заниматься ВНС, желательно, чтобы такой человек прошел своеобразный фильтр прогосударственной массовой организации. Если это активный общественник по призванию, он сможет показать себя в любой организации. Патриотические организации не должны конкурировать с массовыми структурами, а, наоборот, дополнять их деятельность, усилить их кадровый состав, привносить новые методы работы.

Таким образом мы избежим раскола между «массовыми» и «инициативными» организациями, которые зачастую конкурируют и критикуют друг друга. Если оба направления будут взаимопроникать, кадрово подпитываться, обновляться, это и будет делать нашу политическую систему более устойчивой.

Сергей КЛИШЕВИЧ, депутат Палаты представителей, член Компартии Беларуси.