В последние годы Беларуси удалось сбить вал наркопреступлений, однако это лишь часть большой проблемы. Не менее важно добиться длительной ремиссии у тех, кто стал жертвой пагубной зависимости. Почти 90 тысяч человек, употребляющих опиоидные и синтетические наркотики, — такова наша печальная действительность. Куда им обратиться за помощью и что представляет собой лечение наркомана, выясняла корреспондент «НГ».
Шестнадцать лет без иглы
История Ольги из Светлогорска — пример того, что начать новую жизнь никогда не поздно. Ни после многолетней наркотической зависимости, ни после двух сроков в колонии.— Наркотики я стала употреблять в 1991 году, мне тогда было 16 лет. Познакомилась с взрослыми парнями, они все были на игле, в те времена это считалось крутым. Поначалу отказывалась пробовать, хотя мне предлагали, а потом рискнула: сильно болел зуб, и кто-то из компании сказал, что наркотик снимет боль. Хорошо помню, что организм сразу восстал против яда: мне было плохо, тошнило, болел живот. Говорила себе: больше никогда! Но уже наутро чувствовала себя прекрасно и жаждала повторить. Во второй раз появилась эйфория, энергия зашкаливала. Помню, бабки тогда на рынке продавали маковые головки кучками, в каждой по 5 штучек. Мы их покупали и варили…
Лечиться я не собиралась, меня все устраивало. Но мама, когда узнала, кинулась искать варианты. Привела меня к известному в городе наркологу, он заверил, что у нас есть все шансы на выздоровление, но мама должна пойти на некоторые условия: отпускать меня одну на сеансы к врачу и давать деньги на оплату. В противном случае, если она попытается проверить или проследить за мной, лечение может сорваться. Мама согласилась. Это стало роковой ошибкой: у меня всегда на руках были деньги на новую дозу. А на прием я не пришла ни разу…
Что было дальше? Два срока в колонии за распространение. В трезвую голову все чаще приходили мысли: годы идут, а у меня нет ни семьи, ни детей, впереди только наркотический дурман. Помню, как давала обет: «Боже, если ты мне дашь ребенка, я всю свою жизнь изменю ради него!» Вышла на свободу, начала отношения и — чудо! — быстро забеременела. Думаете, образумилась? Куда там! О своем положении узнала только на четвертом месяце, потому что систематически была под кайфом. «Ширнулась» — и поехала рожать. Появление дочки не изменило моего образа жизни. И тогда мама поставила условие: или малышка, или наркотики. То есть меня собирались лишить родительских прав, отобрать ребенка. Выслушав ультиматум, я отправилась гулять по городу и случайно встретила свою знакомую. Она спросила, как дела, а я вдруг все ей рассказала. В ответ меня пригласили на служение в церковь. Оказывается, моя знакомая раньше тоже была наркозависимой, но сумела вернуться к нормальной жизни.
На служении я увидела многих своих старых знакомых, которые раньше употребляли наркотики. Только теперь, трезвые, они выглядели совсем по-другому. Все улыбались мне и говорили: «Классно, что ты здесь, Бог любит тебя». Меня это очень тронуло. Я подумала: если Бог смог изменить их, то со мной у него точно получится. Так я стала прихожанкой, а еще прошла курс реабилитации. С тех пор минуло 16 лет, я продолжаю посещать церковь и нахожусь в длительной ремиссии. Замужем, воспитываю троих детей. Свое призвание нашла в деятельности общественной организации РОО «Люди ПЛЮС». Работаю с ВИЧ-инфицированными людьми, их семьями… Самое главное для меня сейчас — это моя семья.
Когда есть куда бежать
«Как вылечить наркомана?», «Куда обратиться за помощью?», «Можно ли избавиться от наркотической зависимости?» — увы, сегодня это одни из самых популярных запросов в сети. Пробуем разобраться в сути оказания такой медицинской помощи. В Беларуси она осуществляется по специальной трехступенчатой программе: обязательная детоксикация организма (лечение абстинентного синдрома, который возникает при отмене наркотика), затем этап стационарной реабилитации, в заключение — период социальной адаптации. Как рассказывают психологи одного из реабилитационных центров, порой взрослых мужчин и женщин приходится заново обучать общению с родителями, мужьями и женами, детьми, не говоря уже о том, что нужно искать работу и вливаться в трудовой коллектив.Снимать абстинентный синдром у нас имеют право только государственные клиники (такие кабинеты при наркологических диспансерах или центрах есть в Минске и в каждом областном центре). Процедура бесплатная, однако в этом случае нужно предъявить паспорт, завести медицинскую карточку и стать на официальный учет. Понятное дело, далеко не все семьи готовы идти на это. Можно действовать анонимно, но уже за деньги. В консультационно-поликлиническом отделении РНПЦ психического здоровья озвучили сумму — примерно 35 рублей в сутки. Длительность снятия ломки зависит от многих факторов: возраста пациента, сопутствующих патологий. Обычно это занимает неделю.
Что касается реабилитационных центров, перечень достаточно велик. Набираете в поисковой строке Гугл или Яндекс запрос по ключевым словам — и перед вами десятки ссылок на государственные учреждения, общественные объединения. Есть и религиозные организации: например, одно из благотворительных общественных объединений предлагает обучение, основанное на программе «Тин Челлендж», которое построено на библейских истинах. Кстати, по отзывам в сети и мнению большинства наркологов, именно организации религиозной направленности имеют наивысший процент успешных примеров выздоровления пациентов. Связано это в основном с тем, что подобного рода центры зачастую сопровождают своих адептов и после прохождения курса реабилитации, например помогают устроиться на работу.
Рисунок Олега ПоповаПо словам заместителя начальника первого управления главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД Екатерины Шелеговой, милиция не отслеживает деятельность общественных организаций:
— Только в том случае, если поступает заявление, что на территории центра совершено противоправное действие, мы имеем право вмешаться. Однако за последние годы не было зарегистрировано ни одного подобного инцидента. С руководителями всех этих центров мы находимся на постоянной связи, вместе принимаем участие в многочисленных мероприятиях по профилактике наркомании. Нужно понимать суть: люди приходят туда добровольно, желая избавиться от зависимости, придерживаются довольно жестких правил, которым обязаны подчиняться все пациенты, поэтому сложно представить ситуацию, в которой понадобилась бы помощь милиции. Мы более чем заинтересованы в успешной работе таких государственных и общественных организаций, ведь известно, что один наркоман вовлекает в преступную схему распространения запрещенных веществ еще пятерых человек. Всем будет лучше, если зависимого пациента вылечат до того, как дело обернется уголовной статьей.
Обзваниваю реабилитационные центры на предмет стоимости услуг. В одном из них 29-дневная комплексная программа гражданам Беларуси обойдется примерно в 1000 рублей вместе с питанием. В другом месяц пребывания — 800 рублей, полный курс программы — полгода. Недавно в РНПЦ психического здоровья запустили пилотный проект, пока что доступный только жителям Минска и Минской области — центр длительной реабилитации наркозависимых. Здесь проводят программу по детоксикации, социальному сопровождению и медико-социальной реабилитации с участием групп взаимопомощи (например, «Анонимных наркоманов»). Работает мультибригада специалистов, в которую входит координатор (заведующий отделением), психиатр, нарколог, психотерапевт, психолог, специалист по соцработе, параспециалисты, волонтеры. На протяжении 28 дней пациент посещает групповую психотерапию и индивидуальные занятия с психологом, параллельно проводятся медикаментозная терапия, физиопроцедуры. По окончании реабилитации с согласия пациента его могут перевести в негосударственный реабилитационный центр, но там помощь оказывается уже платно. После выписки из больницы на протяжении шести месяцев два раза в неделю выздоравливающий наркоман амбулаторно посещает РНПЦ психического здоровья, дальше в течение года приходит к специалистам раз в неделю.
Треть пути — это шаг назад
Нигде в мире наркомания не лечится при помощи одной таблетки или одного укола, это всегда длительный, трудоемкий процесс, говорит заведующая реабилитационным отделением Минского областного клинического центра «Психиатрия-наркология» врач — психотерапевт-нарколог Валерия Погоская:
— К сожалению, многие зависимые люди останавливаются на этапе снятия абстинентного синдрома, полагая, что, раз кризис остался позади, есть шанс самостоятельно справиться с болезнью. Это катастрофическое заблуждение: периоды реабилитации и социальной адаптации не менее важны, чем период детоксикации организма. Шаг назад после одной трети пройденного пути означает, что пациент неизбежно вернется на круги своя.
— Почему нельзя обойтись без программы реабилитации?
— Наркотик занимает все мысли зависимого, становится его неотъемлемой частью. И когда человек его лишается, появляется ощущение пустоты, ему кажется, что из его жизни ушла какая-то сверхзначимая часть. Это ощущение многократно усиливается психической тягой к веществу, воспоминаниями, как было хорошо после приема наркотика. У больного постоянно возникают сомнения, стоит ли лишать себя таких прекрасных ощущений. Психическая тяга носит компульсивный (неконтролируемый) характер, именно поэтому пациенты часто переживают периоды срывов во время реабилитации. Для того чтобы этого не произошло, применяются различные психотерапевтические и психологические методики, позволяющие усилить мотивацию отказа от наркотика и уменьшающие психическую тягу к нему. Одновременно пациент выбирает вид деятельности или хобби, способные заменить ему то, что он утратил с отказом от наркотиков.
— В одном центре выздоравливающий наркоман находится в течение месяца, а где-то нужно проходить курс длиной в полгода или даже год. От чего это зависит?
— От выбранной программы реабилитации: есть краткий курс и курс более длительный. Мы придерживаемся международного опыта: минимальная программа составляет 29 дней, в течение которых пациенты находятся в круглосуточном стационаре под наблюдением и в сопровождении высококвалифицированных специалистов по лечению зависимостей — психиатров-наркологов, психотерапевтов, психологов, социальных работников. В основе программы — сочетание различных методик психотерапии зависимостей и изучение 12-шаговой программы самопомощи анонимных алкоголиков/наркоманов/игроков. По завершении курса каждый выздоравливающий получает индивидуальные рекомендации и план поддержания и сохранения дальнейшей трезвости. Часто пациенты, которые прошли нашу программу, отправляются для закрепления результата в другие общественные организации, где также получают психологическую помощь.
— Программа 12 шагов имеет отношение к медикаментозной терапии?
— Нет. Она направлена на духовное переориентирование и переосмысление жизненных ценностей. Суть метода заключается в осознании, что сам зависимый не в состоянии избавиться от пагубного пристрастия. Проводятся групповые занятия, на которых присутствует наставник, помогающий больному пройти каждый шаг, объясняющий его значение и акцентирующий внимание пациента на важных аспектах.
— Что посоветуете зависимому человеку, который хочет победить болезнь, — программу 29 дней или же сразу 12 шагов?
— После снятия абстинентного синдрома — то, что ему больше придется по душе. Сегодня многие ищут информацию о деятельности реабилитационных центров в интернете, на сайте каждого все подробно расписано. Реабилитационные центры, общественные организации, сообщества анонимных наркоманов тесно взаимодействуют друг с другом и всегда готовы принять в свои ряды того, кто искренне готов встать на путь выздоровления.
— От наркомании можно излечиться полностью?
— К сожалению, это невозможно: организм навсегда запоминает вызвавшее болезненную зависимость вещество, и даже через десятки лет перерыва все симптомы при его употреблении мгновенно проявляются. Наркоманию часто сравнивают с аллергией: человек должен избегать определенных продуктов, иначе он может умереть. Именно поэтому не бывает бывших наркоманов, есть пациенты в стадии длительной ремиссии. И только от их желания, внутренней дисциплины и силы духа зависит, растянется ли эта ремиссия на всю жизнь.
В Беларуси под наблюдением у психиатров-наркологов находится свыше 12,8 тысячи человек, из которых более 5 тысяч — в Минске. Из десяти обратившихся за медицинской помощью наркоманов четверо сумеют победить зависимость. Остальные шестеро будут время от времени срываться.
В ТЕМУ
Не избавление, но контроль
Определенной группе наркозависимых лиц бывает сложно прекратить употребление опиоидов. Здесь на выручку приходит опиоидная заместительная терапия (ОЗТ), которую рекомендуют ВОЗ, ЮНЭЙДС, Управление ООН по наркотикам и преступности. ОЗТ применяется в большинстве стран с использованием различных препаратов, в Беларуси с 2007 года используется сироп метадона, который закупается и поставляется в страну за деньги Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией.— Суть ОЗТ в том, что раз в день пациент выпивает точно подобранную врачом дозировку сиропа, который, медленно всасываясь из ЖКТ, купирует опиоидные рецепторы и снимает потребность наркозависимого в приеме уличных наркотиков, — объясняет председатель Республиканского социального общественного объединения «Твой шанс» Сергей Гарцев. — При правильно подобранной дозировке препараты ОЗТ не вызывают эйфории, поэтому человек чувствует себя абсолютно трезвым и адекватным. ОЗТ не избавляет от зависимости, но позволяет ее контролировать.
Важно, чтобы пациент получал не только один препарат, но и комплексное психологическое, правовое, социальное сопровождение для реабилитации, и в этом вопросе ключевую роль играют многие общественные организации, оказывающие помощь и услуги различным категориям участников программы ОЗТ.
— Такая терапия — не пожизненный приговор, — убежден Сергей Гарцев. — Да, обычно это длительный путь, требующий усилий от пациента, как, впрочем, и в случае лечения остальных хронических заболеваний и прохождения реабилитации. Для пациентов препарат ОЗТ — это обычный медицинский препарат, такой же, как, например, инсулин при сахарном диабете, с той разницей, что его резкое прекращение вызывает состояние отмены. Поэтому, если у пациента есть показания к выходу из программы и он принимает такое решение, ему оказывается поддержка путем постепенного снижения дозировки и медикаментозной помощи.
— Регулярное употребление наркотиков разрушило отношения с мужем, я лишилась постоянного дохода, стали возникать вопросы со стороны социальных служб. Вскоре речь шла уже об изъятии ребенка из семьи. Это и послужило толчком к принятию решения о необходимости лечения, — рассказывает Марина Левченко (имя и фамилия изменены.). — Сегодня я включена в программу ОЗТ, у меня есть любимая работа, я вышла замуж во второй раз и воспитываю замечательную дочку. Сейчас все чаще задумываюсь о выходе из программы. Уверена, у меня получится.
В Беларуси пока нет возможности проходить заместительную терапию за пределами лечебного учреждения. Необходимость ежедневного получения препарата в строго назначенное время привязывает к определенному месту и затрудняет жизнь таких стабильных пациентов, как Марина. Существуют условия, которые надо соблюсти для поездки в другие регионы и получения препарата в местном кабинете заместительной терапии.
Иногда график работы кабинета может помешать трудоустройству, особенно если работа требует командировок или рабочий день начинается рано и не позволяет прийти в клинику за препаратом. Сегодня идет речь о необходимости изменить ситуацию для социализировавшихся пациентов и разрешить им получать препарат на несколько дней вперед.
МНЕНИЕ
Александр Шпаковский, директор информационно-просветительского учреждения «Актуальная концепция», один из инициаторов и разработчиков антинаркотического законодательства:
— То, что у зависимого человека есть большой выбор реабилитационных центров, куда он может обратиться за помощью, только приветствуется. Но я выступаю за то, что подобные организации должны проходить обязательное лицензирование в Министерстве здравоохранения и попадать в специальный реестр лечебных учреждений. Не секрет, что лечение наркомании — весьма дорогостоящая процедура, поэтому необходимы определенные стандарты качества предоставления подобной помощи. В то же время я не считаю, что Беларуси необходимо создавать как можно больше государственных реабилитационных центров, достаточно 2—3 на всю республику — исключительно для контингента малоимущих семей. В данном случае нельзя забывать, что наркозависимый не «заболел» под влиянием субъективных факторов, а сознательно принял решение о нанесении вреда собственному здоровью, а главным условием успешной реабилитации является добровольное решение отказаться от наркотиков.
Что касается эффективности заместительной метадоновой терапии, то здесь нет однозначного мнения как среди наркологов, так и среди пациентов. Некоторые специалисты называют этот метод реабилитации «медленным убийством», ведь медицинский метадон все равно вызывает привыкание. Да, мы ликвидируем криминальные последствия употребления опиоидных наркотиков: у участников программ нет необходимости добывать денежные средства на нелегальное приобретение дозы, но, тем не менее, зависимость сохраняется, только в роли «дилеров» выступают государственные медицинские учреждения. В России заместительная метадоновая терапия под запретом, сейчас о ликвидации программы задумались в Украине. В некоторых странах подсчитали: реализация программы привела к появлению в среде наркопотребителей большого количества зависимых от приемов медицинского метадона. А отдельные посетители кабинетов, где выдают метадон, вводят в заблуждение врачей и наряду с метадоном продолжают употреблять инъекционные наркотики либо выносят предписанные программой реабилитации лекарственные препараты с психотропным эффектом из медучреждений и занимаются их перепродажей.
В свое время я был одним из тех, кто настаивал на полном закрытии этой программы в Беларуси. Сейчас думаю, что, не найдя альтернативных методик, махать шашкой нельзя: подобный подход грозит серьезными криминальными и социальными последствиями. Поэтому нужно конструировать отечественную систему реабилитации, смотреть в динамике, как будут развиваться события, но при этом ни в коем случае не стремиться к увеличению количества таких кабинетов.
konopelko@sb.by
