Как все нормальные люди проводят отпуск? Дача, пляж, в крайнем случае — запланированный ремонт в квартире. И я все это себе напланировала. Но не зря говорят: журналистика — это не профессия, а жизнь на поводу у неутолимой жажды впечатлений. Получила приглашение съездить посмотреть, как в Западной Сибири живут земляки–белорусы. Могла ли отказаться? Берег турецкий и египетская Африка, подумала я, подождут! А вот Ханты–Мансийский округ... Ну когда я еще туда попаду?
Вылетали из Москвы осенней ночью, прилетели в морозное солнечное утро: желтый лес, стрелы хороших дорог на тысячи километров, вечные факелы попутного газа над разработанными скважинами. Здесь все поражает размерами и расстояниями: если лес, то за горизонт, если река Обь, то шириной в три километра и длиной до мифического Карского моря.
Когда начали осваивать эти края, иллюзии бескрайности сыграли в минус: казалось, запасы нефти и газа — безграничны, девственные леса — бесконечны. Скважины выкачивали и бросали, трубы тянули, забывая, что их ресурс не вечен. Не могу сказать, что сейчас в Западной Сибири наступила эра экономии и стопроцентного порядка, — не мне об этом судить. Но то, что деньги там считают, — это точно. И в большой чести уже не только бурильщики–первопроходцы или строители, но и те, кто поддерживает работу того, чего накопали или настроили раньше. Так получилось, что среди них — немало белорусов.
Как привету с родины, обрадовалась объявлению в местном аэропорту о том, что приземлился рейс Гомель — Нягань: прилетели рабочие ОАО «Белорусское управление повышения нефтеотдачи пластов и капитального ремонта скважин». Ремонт и консервация скважин — работа тяжелая, для компаний добывающих — не сулящая выгоды. А делать ее могут только специалисты высочайшей квалификации. Инструкции по технике безопасности здесь, как у саперов, выбиты на могильном граните — и это не для красного словца.
Справедливости ради надо сказать, что более 10 лет назад ОАО перерегистрировалось и из белорусского предприятия превратилось в российскую компанию. Но костяк коллектива все равно составляют наши земляки–белорусы. Они–то и летают гомельским рейсом в Сибирь на работу. К примеру, старший мастер Иван Кохно уже более 20 лет летает в Нягань из родного Светлогорска. «Семья давно привыкла к моим командировкам, а я — к Сибири», — за то время, пока мы ехали к нефтяным скважинам, которые обслуживают специалисты ОАО, он успел рассказать и как звери зимой к жилью человека приходят, и что к рыбе–малосолу привык здесь не меньше, чем белорусы к бульбе и салу. Одна проблема: несмотря на все подписанные соглашения о равных социальных правах россиян и белорусов, бюрократия на местах не утруждает себя выполнением договоренностей. Вот и получается, что человек честно работает в российской компании, платит налоги, предполагая, что другие специалисты столь же ответственно выполнят и свою работу — проведут отчисления и выплаты по всем нужным адресам. А на поверку выходит по–другому. ОАО «Белорусское управление повышения нефтеотдачи пластов и капитального ремонта скважин» сейчас затеяло несколько судебных тяжб с местными налоговиками, чтобы работники ОАО могли спокойно уходить в Беларуси на пенсию, заработанную в Сибири.
Но, как рассказал мне один мой новый знакомый — сибиряк, не все уезжают и после выхода на отдых: «Дети выросли, внуки тут родились, для них моя Беларусь — это детские каникулы у бабушки и все. Вначале работал, чтобы на квартиру в Гомеле накопить. Купил, а оказалось, что и жить в ней некому, жизнь уже вся здесь прожита».
Впрочем, я заметила, что свою «белорусскость» наши земляки не теряют и за тысячи километров от дома. В одном крупном поселке Ханты–Мансийского автономного округа поразила какая–то просто барачная архитектура: ни одного дома, устремленного вверх, все — по земле да плюс еще какие–то сараюшки–развалюшки вокруг. Земли много, экономить не надо... И на фоне этого едва ли не островком цивилизации выглядит коттеджный поселок организации, которая занимается строительством и обслуживанием нефте– и газопроводов в той части, где они проложены под водой. Широких рек в Сибири много. Для такой работы нужны не просто монтажники, сварщики и слесари, но и люди, способные все это делать под водой. Главным сибирским водолазом оказался наш земляк — Леонид Михалко, который не только собрал и сберег в трудные времена уникальный коллектив единомышленников, но и научил их жить не в бараках, а в коттеджах с цветами и дорожками для катания на роликах. Благоустройство территории организация взяла на себя. Понравилась людям красивая жизнь! А он пошел дальше и открыл для всех желающих учиться погружениям в глубины дайвинг–клуб. Это, скажу я вам, уровень не поселка, а хорошего современного города.
Ханты–Мансийский округ вообще–то российской глубинкой назвать язык не поворачивается. Недавно тут День работника нефте– и газодобывающей промышленности отмечали. Многодневно со вкусом праздновали девятимиллионную тонну добытого углеводорода — концертами с привлечением западных мегазвезд уровня Secret Service и Deep Purple... Российская попса на этом празднике жизни была лишь на подпевках.
Побывав там, поняла, что вахты в Сибирь — не только удел буровиков–старателей! Приехать сюда на гастроли или творческую встречу, прочитать лекцию или провести мастер–класс — за честь для многих медийных фигур. Посмотрела местное телевидение и опешила: знакомые все лица ведущих. Может, это и не «первая линия», но все равно достаточно узнаваемые персоны. Оказывается, московские сценаристы, операторы и режиссеры летают сюда вахтами, пишут программы с журналистами и ведущими федеральных каналов. То–то самолет, на котором мы летели, был не устаревший Як или Ан, а новехонькая машина французского производства с кожаными сиденьями. Рейсы в аэропорты ХМАО стали столь же привычным маршрутом для многих известных людей, как в европейские столицы. Только расстояния — российские.
