Было раннее мартовское утро, когда жительницу Вилейки Лилию Колпень разбудила гостившая у нее родственница. «Пожар!» Лилия Павловна подбежала к окну. На соседней улице горел одноэтажный двухквартирный деревянный дом. Языки пламени уже пробили шиферную крышу и зловеще озаряли еще темное небо. Колпень набрала «101».
Тревожный звонок приняла диспетчер центра оперативного управления РОЧС Надежда Литвинович. В 6 часов 4 минуты. На место происшествия были отправлены 5 пожарных расчетов. Первый прибыл к горящему дому уже в 6 часов 10 минут. Тут же подъехала машина с командиром отделения Игорем Богдановичем и пожарным Романом Сафоновым. В правой половине дома вовсю бушевал огонь. Пока коллеги его заливали, Богданович, Сафонов и начальник караула Денис Шепелевич выбили входную дверь в левой части постройки. За дверью, облокотившись на спинку стула, стояла пожилая женщина. У нее не было сил выйти из уже начинавшей заниматься огнем квартиры. Пострадавшую на руках вынесли во двор. Машина «скорой» помчала ее в больницу. К этому времени удалось сбить пламя в правой половине строения. Пожарные поспешили туда. Они сразу обратили внимание на беспорядок в горевшей квартире — хаотично сдвинутая мебель, разбросанные по полу вещи. А в зале, ногами к двери, лежал... труп. С глубокими ножевыми ранами.
Тремя днями ранее в Вилейку из пригородной деревни приехала 28–летняя Екатерина Белко. Потом, в показаниях следствию, она утверждала: на рынок. Правда, вместо рынка Екатерина почему–то отправилась в бар «Элита». Здесь встретила своего знакомого, 26–летнего Анатолия Пашутина. Жена Пашутина с их трехлетним сыном была в больнице. Анатолий радостно отдыхал от семейной жизни. И предложил Екатерине разделить непринужденное времяпрепровождение. Несмотря на то что дома молодую даму ожидала трехлетняя дочь, оставленная под присмотром бабушки, Белко согласилась. И, отложив шоппинг, пошла в квартиру Анатолия. Всю ночь, если опять же верить показаниям Екатерины Белко, они смотрели на компьютере фильмы и слушали музыку. Анатолий перегонял из–за границы автомашины. Хвастался, что много на этом зарабатывает. Достал две пачки долларов. Попросил пересчитать. 17.200...
Утром Пашутин сообщил Екатерине, что около полудня у него собирается теплая мужская компания. И было бы неплохо, если бы, кроме самой Кати, ее украсила какая–нибудь прелестная девушка. Белко позвонила своей подруге Елене Стасевич, 25 лет, маме трехлетней дочурки. И пригласила облагородить мужской междусобойчик.
Междусобойчик с участием подруг, Пашутина и его приятелей, почтенных отцов семейств — 40–летнего Владимира Мишина и 29–летнего Даниила Хромова, — был жизнерадостным. Рассказывали забавные истории. Слушали музыку. Пашутин снова хвастался долларами. Однако в какой–то момент веселье дало трещину. Сначала компанию покинула Елена. Потом убежала Екатерина.
Сожитель Елены Стасевич, 32–летний Денис Сердич, был обескуражен, увидев ее заплаканное лицо, на котором, аккурат под левым глазом, красовался лиловый синяк. Что случилось? Елена шмыгала носом и молчала. Тут появилась Екатерина Белко. Тоже заплаканная. С таким же синяком. Да еще и с порванными колготками. Она не стала утаивать, где, с кем были и что произошло. Рассказала, как их, одну за другой, избил Пашутин, когда отказались «любить» того за доллары. Екатерине предлагал 500, Елене — 100. Ни похождения подруг, ни посягательства на их честь любвеобильного «кавалера» с последующим избиением обеих Сердича особо не смутили. Зацепило слово «доллары». И то, что у Пашутина их аж 17.200. Денис немедленно позвонил своему знакомому Павлу Каркоцкому. Не задумываясь, что в этот момент пишет первое слово убийственного — в прямом смысле — сценария.
К своим 35 Павел Каркоцкий пять раз побывал на скамье подсудимых. Почти 10 лет провел в местах не столь отдаленных. За кражу, ограбление и угон всевозможных технических средств (от мотоцикла до трактора МТЗ–80. — Авт.). По профессии он был... швеей–мотористкой. Столь необычную для мужчины специальность официально получил во время одной из отсидок. Однако к кройке и шитью никогда не имел никакого отношения. В основном пропадал на заработках в Москве и Санкт–Петербурге. Что это были за «заработки», покрыто мраком неизвестности. Но они позволили профессиональному «швее–мотористке» только за последние пару лет приобрести, например, несколько иномарок, три из которых он продал, чтобы, как позже скажет следователю, «обеспечить нормальную жизнь жене Анастасии» — 24–летней студентке Института управления и предпринимательства.
...Каркоцкий снабдил Сердича подробной инструкцией, что и как следует предпринять. В итоге на следующий день возле здания местного ЗАГСа состоялась «встреча сторон». Сердич, Каркоцкий — Пашутин, Мишин. Переговоры вели Сердич и Пашутин. Их друзья–товарищи выступали как бы в роли секундантов. Сердич сразу взял быка за рога, предложив Пашутину «возместить девушкам моральный ущерб» в сумме 2.000 долларов. Пашутин отказался, мотивируя несогласие тем, что никаких скабрезных поползновений в отношении пострадавших не совершал. А «поучил» их, потому что хотели... украсть его кровные американские купюры. Сердич пригрозил, что в таком случае Екатерина и Елена подадут заявление в милицию. И посоветовал подумать над серьезными последствиями такого шага. Через некоторое время позвонил упертому перегонщику автомобилей. Тот был непреклонен. Екатерина с Еленой отправились в РОВД и написали заявление. После чего получили направление на медэкспертизу.
Сердич был раздосадован неудавшейся попыткой получить кругленькую сумму. Считай, на ровном месте. Смягчала разочарование от сорвавшейся сделки лишь мысль, что за жадность свою Пашутин жестоко расплатится — по статьям УК о попытке изнасилования и нанесении телесных повреждений. У Каркоцкого были свои соображения.
Супруги Каркоцкие появились в квартире Пашутина, занимавшей половину одноэтажного деревянного дома, в 11 вечера. Каркоцкий убеждал Пашутина заплатить. Мол, пострадавшие тогда заберут заявление. Пашутин колебался. Каркоцкий дал ему время на размышление. Пару часов. Пока они с Анастасией будут отдыхать в баре «Дубок». Пашутин пришел в бар уже через 30 минут. Около 2 часов ночи бармен объявил, что заведение закрывается. Конкретной договоренности к этому времени стороны не достигли. Об этом хорошо известно, потому что имелся свидетель. Друг Анатолия Антон Толмачев. Он находился в квартире Пашутина во время визита Каркоцких, присутствовал при их разговоре в «Дубке». Когда бар закрылся, Толмачев уехал. И о том, что происходило потом, можно судить лишь по показаниям супругов Каркоцких, которые и во время следствия, и на суде прилагали максимум усилий, чтобы уйти от возмездия за содеянное. Мол, Пашутин пригласил их к себе домой попить чаю. В квартире набросился на Павла с ножом. Каркоцкий (кстати, как выяснилось, едва ли не в совершенстве владеющий приемами тхэквондо. — Авт.) нож отобрал. И «в горячке» им же нанес противнику 27 смертельных ударов. Супруги отнесли труп в зал. Муж «с испуга» облил квартиру соляркой, найденной в гараже убитого, и поджег. Жену в это время «бес попутал»: взяла ноутбук, фотоаппарат «Олимпус», две шкатулки с золотыми и серебряными изделиями. Всего на сумму почти 5.000 долларов...
Минский областной суд, рассматривавший это дело, опирался исключительно на неоспоримые факты, результаты экспертиз и неопровержимые доказательства. Павел Каркоцкий приговорен к 20 годам ИК усиленного режима. Анастасия Каркоцкая — к 4 годам ИК общего режима.
Остается добавить, что 17.200 долларов Пашутина Каркоцкая не нашла. Буквально за несколько часов до убийства, словно что–то предчувствуя, хозяин передал их одному из своих друзей на хранение.
Пожилая соседка Пашутина, которую спасли пожарные, спустя некоторое время умерла в больнице. Однако связь ее смерти с возгоранием доказана не была.
И последнее. У многих действующих лиц этой истории с кошмарным финалом несовершеннолетние дети. Поэтому имена, фамилии потерпевших и некоторых свидетелей изменены.
Комментарий
Геннадий Клещенок, заместитель председателя Минского областного суда:
— С точки зрения правосудия в этом уголовном деле абсолютная ясность: преступники, потерпевшие, свидетели... Однако, на мой взгляд, трагическая история дает повод еще и для глубоких размышлений. Перед нами — живая картинка существования целой группы молодых людей с искаженными представлениями о порядочности, чести, совести. Для них все или почти все измеряется шкалой сомнительных удовольствий, и все имеет денежный эквивалент. Отсюда полное пренебрежение общественной моралью. Вместо закона — те самые «понятия», которые приводят в пропасть. Не сегодня, так завтра. И гражданин из свидетеля превращается в преступника. Не всегда уголовного. Но нравственного — непременно. Вот что, по моему мнению, необходимо понять читателю, особенно молодому.
dnovikov21@gmail.com
Советская Белоруссия №195 (24576). Суббота, 11 октября 2014.
