1 апреля Сергей Ляхович будет биться за звание чемпиона мира среди боксеров–профессионаловРазница во времени между Минском и Лас–Вегасом — 8 часов. Белорусская столица еще досматривает последние, самые сладкие утренние сны, а город удачи и азарта еще только надел вечерний, переливающийся неоновыми огнями, наряд, приглашая всех своих жителей зажечь еще одну ночь. Впрочем, Сергея ЛЯХОВИЧА подобные приглашения сейчас интересуют меньше всего. В голосе, звучащем на другом конце телефонного провода, отчетливо слышны американский акцент и усталость: уже два года сильнейший белорусский тяжеловес не проводил поединков. И вот 1 апреля ему предстоит бой за звание чемпиона мира по версии WBO против американского «тяжа» Лаймона Брюстера. Тут уж, как говорится, не до шуток и развлечений...
— Начнем сначала: как возник вариант поединка с Брюстером?
— В прошлом году я вновь подписал контракт с известным американским промоутером Доном Кингом. Раньше мы уже работали вместе, но разошлись. Почему? Он не выполнил своих обязательств. Я тогда как раз в первый и, кстати, единственный раз в своей профессиональной карьере проиграл бой Моррису Харрису. По условиям договора в течение полугода Дон Кинг должен был найти мне нового соперника. Он его не нашел, и мы разорвали соглашение. Вновь наши пути пересеклись после моей победы над «надеждой Америки», 8–м номером мирового рейтинга Домиником Гуинном. Ко мне подошел — нет, не Кинг — один из менеджеров, и сказал: «Как ты смотришь на то, чтобы вновь поработать с Доном?» Думал я недолго, тем более что они сразу предлагали мне боксировать за звание чемпиона мира. Там ведь как: действующий чемпион имеет право выбрать любого соперника из 15 ближайших претендентов. Дон Кинг же является промоутером у многих сильных бойцов, и он этот процесс выбора может контролировать. Почему выбрал меня? Знаете, я в эту «политику» предпочитаю не лезть.
— Тем не менее первый «чемпионский вариант» с Владимиром Кличко, у тебя, помнится, не сложился...
— Да, не повезло. Жаль. Тогда как получилось: сначала мне предложили бой, я согласился. А потом заявляют, что поединок этот пройдет в Германии. Получалось, что для того, чтобы провести этот бой, мне нужно было лететь в Беларусь, решать вопросы с паспортным столом, потом лететь в Германию на официальную пресс–конференцию, после нее лететь назад в США тренироваться, потом опять лететь в Германию... А времени–то для подготовки и без всех этих путешествий оставалось не так уж и много. Поэтому я и сказал: «Если хотите со мной драться, прилетайте в Америку сами!»
— Но на это уже Кличко не согласился?
— Кто его знает. Я не могу утверждать, что Кличко передумал или поосторожничал, или не захотел. В мире профессионального бокса не все и не всегда зависит только от желания боксера. Многое решают телевидение, промоутеры...
— Брюстер — соперник уровнем точно не ниже Кличко. Тем более что Владимира он в очном поединке победил. Вокруг того боя, к слову, споры до сих пор не утихают — мол, отравил американец украинского Вову или не отравил... Что ты думаешь о возможности подобных провокаций?
— Я провокаций не боюсь. А насчет того поединка... Во–первых, доказательств того, что Кличко действительно отравили, я не видел. Как говорится, слухам верить — на базаре жить. Никто, кроме самого Брюстера, не знает, что там происходило. Я могу лишь констатировать, что Кличко оказался слабее, а почему — вопрос к нему самому...
— Кстати, в последнее время в списке твоих потенциальных соперников все чаще появляются имена мирового масштаба. Нет трепета перед «зубрами»?
— А что мне? Наоборот, хорошо. Я уверен в себе. Да и Брюстер, признаться, не впечатляет. Лаймон — боксер известный, но у каждого боксера, вне зависимости от его раскрученности и заслуг, есть сильные стороны и есть слабые. Если их знать и умело использовать, можно побеждать. Я знаю слабые стороны Брюстера...
— А сильные? За счет чего он может огорчить тебя?
— Брюстер — очень примитивный боксер. У него есть неплохой удар сбоку... Вообще, если вспомнить его поединки против европейских боксеров, вся тактика сводилась к тому, чтобы сблизиться, «поднять» их на ногах, а потом ударить. И, конечно, перетерпеть. Лаймон не технарь, но очень выносливый спортсмен, и многих он просто перестаивал, дожидался, пока противник устанет, и брал в оборот.
— А в какой ты сейчас форме? Сергей Ляхович — нечастый гость в новостях, и о твоих нынешних возможностях белорусские любители, да и специалисты бокса могут лишь догадываться...
— Могу всех заверить: я в очень хорошей форме. Как раз сейчас я в Лас–Вегасе прохожу так называемый тренировочный лагерь. Сегодня, например, провел неплохой спарринг. Перед этим я завершил длительный курс физической подготовки. Так что все о’кей.
— Но тем не менее боев ты не проводил с того самого момента, как в 2004 году победил Гуинна. С чем был связан столь длительный перерыв?
— Да как–то не складывалось. Сначала у меня должен был быть бой в программе «Шоу Тайм». Я согласился, начал готовиться, но соперник отказался. Следующий бой планировался против Кличко, судьбу этого поединка вы знаете. Потом предложили боксировать с Крисом Бердом. Я уехал в тренировочный лагерь, начал усиленно работать, а через две недели мне заявили, что Кличко по рейтингу является претендентом номер один и именно он должен драться с Бердом. Да и самого Берда вроде бы не устраивали те деньги, которые ему предлагали за поединок со мной. Теперь вот Брюстер появился... В общем, катавасия еще та!
— На одном из интернет–форумов вычитал мнение, с одной стороны, наверное, немного оскорбительное для тебя, но в то же время не лишенное смысла: «Дон Кинг не такой дурак, чтобы отдавать чемпионский пояс абы кому, и Ляховича выбрал исключительно для «разогрева» Брюстера перед объединительным боем, идеей проведения которого одержим Кинг». Как ты прокомментируешь это заявление?
— Поверьте, это совсем не так. Я вообще стараюсь не прислушиваться к подобного рода «знатокам» — иначе бы я не был там, где нахожусь сейчас.
— А как ты относишься к самой идее объединительного боя за звание абсолютного чемпиона?
— Интересно было бы. Действительно интересно. Но я пока так далеко не заглядываю. Сейчас для меня важны мои тренировки и предстоящий поединок за звание чемпиона.
— Кстати, тебе не кажется, что нынче очень подходящее время для того, чтобы попытаться выиграть пояс? Все говорят о кризисе в супертяжелом весе, и, надо признать, что по–настоящему великих бойцов вроде Майка Тайсона или Леннокса Льюиса действительно не видно...
— Да, я полностью согласен с тем, что звезд уровня Тайсона сейчас нет. Но вместе с тем есть немало неплохих боксеров. Я не могу назвать их великими чемпионами, но точно знаю, что тот человек, который выиграл чемпионский пояс в супертяжелом весе, заслуживает уважения. А что касается «великих», то, возможно, как раз этот объединительный бой и сможет исправить сложившуюся ситуацию.
— Есть ли надежда, что в случае победы ты привезешь чемпионский пояс в Беларусь, — все–таки давно тебя уже здесь не видели...
— Неплохо было бы...
— Как–то большого энтузиазма в голосе не слышно. Ты сильно изменился за то время, которое живешь в США?
— Дело не в энтузиазме — просто устал после тренировки. Мне кажется, что за последние шесть лет я нисколько не изменился. А вот как спортсмен очень вырос.
— Слышал, что именно в Америке ты встретил свою жену. Как обживаетесь?
— Нормально обживаемся. У нас дом в Скотсдейле, в штате Аризона. Ира, несмотря на то, что во Львове училась на журналиста, работает дизайнером по интерьеру. Вроде получается. Первое время она, кстати, очень тяжело уживалась с тем, что я — профессиональный боксер. Но чем больше узнавала бокс, тем более лояльным становилось ее отношение. Мне удалось ей объяснить суть бокса, но я не могу сказать, что Ира полюбила его: женщина есть женщина. Она приходит на мои поединки, болеет, но видно, что очень тяжело переносит все это и сильно волнуется. Хотя потом, когда все заканчивается и я побеждаю, может вполне спокойно посмотреть запись поединка по телевизору.
— Будем надеяться, что первоапрельский бой против Брюстера она тоже будет смотреть с удовольствием. Кстати, никаких предубеждений по поводу даты проведения нет?
— 1 апреля? Нет, все в порядке. Может, для кого–то это и шутливый день, но я настроен совершенно серьезно!
