Кажется, все в этой истории ясно как белый день: пьяному водителю на дороге не место. Но нет. В кафе на заправке стал случайным свидетелем диалога двух дальнобойщиков. Они явно сочувствовали коллеге:
— Всегда раздражали умники, которые лезут не в свое дело. Едешь в своей коробчонке — поезжай дальше. Какое тебе дело?
Второй кивает, соглашается:
— Ну, выпил человек. Профессионал и выпивши проедет не хуже. А теперь пацан останется без работы. Кому, спрашивается, легче стало? Ну что за люди пошли, а?
Ябедничать нехорошо — этот принцип мы впитали с липким воздухом рабочих окраин. Своих не сдаем. «Стукач», «шестерка» — слова пришли из тюремного жаргона да так и остались. Прижились. Какая экспрессия! Не наши люди, чуждые. К ногтю, наказать, чтобы место знали и впредь неповадно было.
В Москве, например, глава семейства постоянно жаловался в полицию на неугомонные компании, которые собирались под окнами его квартиры. Здесь и пили, и в туалет ходили, и сексом занимались. Кому такое понравится? Гуляки «стукача» решили проучить. Обстреляли из пневматики балкон его квартиры. Хорошо, что никто не пострадал.
Помню, в советском детстве пацаны пересказывали друг другу страшные истории о немецком быте. Бросил на улице бумажку от конфеты — бдительный сосед тут же докладывает о происшествии в полицию. Нарушителя берут под белы рученьки, везут в участок, оформляют как следует. Штраф — 40 евро. За несчастную бумажку от конфеты. Советского ребенка это возмущало. Воображение рисовало злостных немецких тетенек и дяденек, которые, прильнув к окнам, устроив наблюдательные посты на деревьях, следят за каждым шагом несчастных малышей.
Не знаю, как насчет брошенной бумажки, но о нарушении правил парковки немецкие тетеньки и дяденьки сообщат точно. Лихачей, грубиянов и хамов обыкновенных они тоже терпеть не станут. Сообщат куда следует. У нас же у каждого нарушителя найдутся сотни «адвокатов». Кто-то позвонил в ГАИ, рассказал о регулярно паркующемся на газоне авто — «стукач». Обратил внимание на выброшенный из окна мусор — доносчик. Сообщил о пьяном водителе — еще один. Неужели все эти «адвокаты» готовы мириться с хамством на дорогах, пьянством за рулем, гоп-компаниями под окнами, лишь бы не прослыть «стукачами»? Почему гражданская сознательность у нас подменяется понятиями? Почему кто-то учит своего годовалого малыша нести бумажку от конфеты до ближайшей урны, а кто-то разбрасывает пивные бутылки на детской площадке?
Помню, прабабушка рассказывала, как в годы войны она спрятала в сарае под сеном сундук с запасами еды и одеждой для детей. Кто-то рассказал о тайнике полицаям. Сундук нашли, забрали. То предательство запомнилось бабуле на всю оставшуюся жизнь. В годы коллективизации таких примеров было особенно много. Сосед закладывал соседа, брат — брата. Вторая половина тридцатых. Про это время писал Сергей Довлатов: «Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?»
Быть может, корни нетерпимости к «стукачеству» уходят в те тяжелые времена? Только за минувшие с тех пор десятилетия эта нетерпимость приобрела вычурные, странные формы. Иначе почему сообщение о пьяном лихаче многие считают проявлением «стукачества», а не гражданской позиции? Нормальный человек не будет мириться с тем, что для кого-то закон не писан. Он прекрасно понимает: пьяный водитель большегруза, пусть даже малолитражки, — это угроза жизни и здоровью многих людей. Остановить нарушителя — здоровая реакция здорового человека. Иначе нельзя.
p.losich@gmail.com
