Однажды к Азгуру пришел танцор балета и сказал: «Я хочу у вас учиться».Маэстро, конечно же, поначалу отказал. Но со временем молодой человек все–таки добился своего и стал одним из последних учеников великого скульптора. Сейчас его работы раскупаются во всем мире. Но это вовсе не бюсты и монументы. Он вообще не считает себя скульптором! Так и сказал мне: «Я мастер мелкой пластики», — и выставил императора Александра I, рядом поставил ферзя–Кутузова и слона–Багратиона. Напротив в знаменитой позе, сложив руки на груди, застыл Наполеон со своим ферзем — маршалом Франции Иоахимом Мюратом. Через пару минут на небольшой доске уместилось все «Бородино».
Ревнивец Йося и Сережка-скандалист
Родители мечтали, чтобы Леня стал танцором, потому и отдали его в студию. А он, отплясав, бежал домой, чтобы, вымазав всю квартиру пластилином, слепить очередной огромный замок с рыцарями на лошадях.
В хореографическом училище взял и влюбился в учительницу по изобразительному искусству, тут уж хочешь не хочешь, а рисовать придется. Однако руки этого художника требовали не кисточку, а глину. Из кордебалета, в который попал после училища, перевелся... в монтировщики. Потом набрался смелости и пошел не к кому–нибудь, а к самому Азгуру.
— Заир Исаакович тогда уже разменял девятый десяток. Попасть к нему в подмастерья мог только очень одаренный аспирант. Конечно, я боялся, но однажды прочитал китайскую мудрость: «Ученик ищет учителя, а не учитель ученика».
После первой неудачной попытки настойчивый Головко попробовал найти другой подход к Азгуру, через семью Аладовых, с которыми дружил. Сыну композитора художник отказать не смог.
— Азгур поставил передо мной свой бюст: «Лепи копию», — вспоминает Леонид первую встречу с мастером. — Представляете, пришел человек с улицы и принялся за скульптуру. Аспиранты, наблюдавшие за моими потугами, не выдержали, предложили пару книг (смеется). Я стал учить теорию и остался у Азгура на целых 4 года. Это был мой самый главный университет. Я помогал делать портреты Виктора Ровдо, академика Нестеренко, генерал–лейтенанта Петрова и многих других.
Помню, Азгур сядет вальяжно в свое большое кресло и наблюдает, как я работаю. Мастер всегда был очень элегантным, часто надевал свою знаменитую блузу с бантом и берет. Руки, несмотря на возраст, у него были сильные и большие, настоящие скульпторские. Бывало вспоминал свою молодость. "Да, Йося был очень ревнивый!", — это он о Мандельштаме. Или: "Этот Сережа-скандалист!", - и рассказывал, как стал очевидцем драки, которую Есенин затеял в ресторане. Он знал Маяковского, Шагала, Кандинского… Лепил Михоэлса. Рассказывал, что в роковой вечер в январе 1948-го прямо накануне гибели Соломон Михайлович как раз заходил к нему.
Многое мы с ним не доделали. Заир Исаакович очень хотел создать мемориал жертвам Минского гетто. Я помогал делать эскизы, а вот саму скульптуру не пришлось. Еще раз он просил меня слепить его бюст. Мне даже кажется, Азгур хотел, чтобы эта работа стала посмертной, но я ее не закончил. А сейчас не хочу делать то, что другие могут лучше меня. Я ведь не монументальный скульптор...
Когда я показал Азгуру свою первую фарфоровую фигурку, он сказал: «Такие шахматы я хотел бы иметь». До сих пор жалею, что не подарил ему свои шахматы. А когда я уходил от него, он сожалел: «Тебе бы еще годик — стал бы настоящим художником. Но все равно я тебя благословляю».
«Белые пятна» истории не закрасишь
В мастерской Головко десятки пластилиновых вождей, императоров и дам в кринолинах и оборках. На столе — кисточки и... набор зуботехника. Оказывается, приборы дантиста особенно удобны для нанесения самых мелких черт.
На шахматной доске мастер малой пластики может представить реформатора Петра I со своим дружком Меншиковым или развернуть картину дворцовых переворотов XVIII века с Екатериной Великой. Причем в этой партии только часть фигур цветные, остальные — белые.
— Я не раскрашивал тех, в чьих судьбах до сих пор много «белых пятен», например, ферзя — князя Потемкина–Таврического, фаворита императрицы, или пешку – Емельяна Пугачева, — объясняет автор.
Каждая новая партия требует минимум двухлетней подготовки. Леонид окунается в тему, чтобы распределить роли героев и осмыслить заслуги. Императора Петра III Федоровича, полагает, разыграли «пешкой» в борьбе за трон. А великий русский ученый Ломоносов имел силу духовную никак не меньше «слона».
Любимой партией считает то самое «Бородино», которое сделал первым. Ради него он выучил наизусть «Войну и мир». А Наполеон был и остается самым востребованным персонажем. Как–то, чтобы разработать библейский сюжет, Головко даже на время... ушел в монастырь.
А в планах художника совершенно уникальный проект — эротическая серия.
— Будете изучать камасутру? — пытаюсь съязвить.
— Уже выучил, два месяца назад дочка родилась! — скромно сообщает художник.
Гроссмейстер против Наполеона
В советское время за набор таких шахмат можно было купить машину! О нынешней их стоимости автор скромно умалчивает. Скажу лишь, что позволить себе подобную роскошь может весьма обеспеченный человек. Например, Черномырдин или Гайдар, или Шеварднадзе. Свои шахматы в их интерьере Леонид обнаружил по телевизору. Гроссмейстер Карпов на интервью к известному журналисту Гордону тоже пришел с шахматами Головко.
— Первый раз Анатолия Евгеньевича я увидел еще в мастерской у Азгура, — вспоминает Леонид. — Он приезжал к скульптору по каким–то общественным делам и, конечно, на меня не обратил тогда никакого внимания. А вот через несколько лет он приехал уже специально ко мне! Разыскал меня прямо на заводе, где я арендовал мастерскую. В ту встречу я подарил ему «Бородино». А Карпов заметил, что и Наполеон считал себя великим шахматистом, но на самом деле таковым не был. Потом я несколько раз ездил к нему в гости. Анатолий Евгеньевич всегда радушно меня встречал. Мои работы продаются и в Москве. Когда Андрей Козырев был министром иностранных дел, отбывая в Японию, попросил партию. Потом в репортаже об этом визите действительно мелькнули мои шахматы, более того, отметили: «Переговоры прошли успешно». Может, в этом и моя заслуга была? А что, говорят, японская принцесса тогда специально приходила посмотреть на чудо–шахматы...
Раз в два года проходит Всемирный конгресс коллекционеров шахмат.
— Это очень интересная тусовка обеспеченных людей. Однажды я познакомился с немецким бароном, он пригласил мою семью в гости, — рассказывает Леонид. — У него родовой замок по площади раза в три превосходит Троицкое предместье! Под свою коллекцию он отвел целый этаж. Каких только шахмат нет в том музее! Старинные и новые, мраморные и деревянные, миниатюрные и занимающие целые комнаты. Около полутора тысяч комплектов, в том числе восемь — моих.
Оказывается, не все покупают подобные вещи для пополнения собрания. Как–то один польский коллекционер пригласил мастера в гости.
— Когда я увидел, что он сделал с моими шахматами, чуть с ума не сошел! — восклицает Леонид.
Польский Бендер приделал к каждой фигурке золотую подставку, расставил партию на роскошной доске из африканского бука и выпустил буклет: «Шахматы из дома Романовых».
«Слышь, ты, художник, — нервно кричал в трубку еще один незадачливый покупатель. — Мы с пацанами вчера сыграли только одну партию в твои шахматы — и 20 фигур разбилось!» А другой клиент уперся: «Продай за столько–то!»
— А это в три раза дороже, чем я запросил, — недоумевает автор. — Я ему честно сказал: мол, могу уступить, а он... ни в какую! Пришлось продать втридорога.
А еще один из «новых русских», не разобравшись, что шахматы Головко ручной работы, каждый комплект единственный в своем роде, потребовал: «Заверните мне пять вот таких наборов!»
Интересно, что у самого Головко дома тоже хранится набор необычных шахмат — очень симпатичная, хоть и заводская партия «Звездные войны», которую подарили сыну.
— А вы в шахматы играете? — решила уточнить на прощанье.
— Нет, я ими привык любоваться, — сказал человек, у которого на 64 клетках оживают романы и останавливается время.
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
