Сегодня герой нашей телевизионной обложки — Сергей Гусаченко, первый заместитель председателя Белтелерадиокомпании, автор и ведущий проектов «Главный эфир» и «Понятная политика» на канале «Беларусь 1». С опытным журналистом и политическим обозревателем мы обсудили референдум и его итоги. Поговорили о ценности суверенитета и внешнем давлении. Несколько слов о персональных санкциях, свободе слова и двойных стандартах западной пропаганды. Плюс шесть вопросов беглым оппонентам.
— Сергей Александрович, референдум в Беларуси состоялся. Как вы восприняли его результаты?
— В воскресенье белорусы сделали свой выбор в пользу того, каким будет будущее страны, и отнеслись к этому важнейшему моменту, на мой взгляд, с полной ответственностью. Безусловно, приятно осознавать, что наши граждане проявили интерес к тому, как будет трансформироваться политическая система. На примере Украины мы видим, что суверенитет, независимость и стабильное развитие государства выросли в цене. И что бывает, если государство полностью переходит под внешнее управление, управляется по звонку из‑за океана, перестает чувствовать общество, дает свободу радикальным и националистическим элементам.
К счастью, у нас процесс голосования за поправки в Конституцию был организован самостоятельно и выстроен максимально открыто и гласно. Более того — предложить свои новации в Основной Закон мог любой желающий, равно как и обсудить основные моменты на диалоговых площадках. Жаль, что от наших оппонентов, кроме уже традиционных призывов к бойкоту, никаких конструктивных предложений так и не поступило. Вместо того чтобы выйти здесь легально на политическое поле и активно участвовать в политической жизни, они предпочли уехать за рубеж, сидеть там на грантах и кричать оттуда, что в Беларуси все плохо, диктатура, давайте введем санкции, обрушим экономику, чем будет хуже народу — тем лучше нам. Придем на выжженное поле и сразу же обеспечим белорусам счастливую жизнь. Полная глупость.
— Очевидно, они не участвуют в политической жизни, потому что не могут нам сообщить ничего нового.
— Не могут, и я, честно говоря, не припомню что‑либо конструктивного от них за долгое время. Кроме той программы, которую опубликовали в интернете, а потом быстро подтерли — осознав, что общество никогда не примет абсурдное содержание. Я вот как‑то пытался структурировать те события, которые происходили у нас в 2020 году, чтобы не забыть, записал шесть пунктов — коротких вопросов, на которые у беглых до сих пор нет ответа. Первый: это были мирные протесты или все‑таки нет? Второй: участвовали ли в этих протестах маргиналы, хулиганы и в том числе люди с криминальным прошлым? Третий: координировались ли протесты посредством телеграм‑каналов и прочих ресурсов? Четвертый: было ли внешнее вмешательство и финансовая подпитка со стороны Запада? Пятый: стала ли часть интернет‑ресурсов и СМИ средствами массовой дезинформации и инструментами для свержения власти? Ответы на все эти вопросы уже очевидны с огромным количеством доказательств. Но беглые активисты по‑прежнему отмалчиваются и стыдливо опускают глаза в пол. И последний, шестой вопрос: стали ли выборы главным триггером протестов? Нет, нет и еще раз нет. Все готовилось заранее. И первые всплески мы видели уже в марте 2020 года. Когда началось целенаправленное давление на журналистов, спортсменов, депутатов, правоохранителей. Когда ковид вдруг стал политической темой. Обо всех этих шести пунктах мы постоянно говорили в эфире на разных площадках.
Но нашу информационную кампанию планомерно очерняли, и это тоже было частью технологий: все, что бы мы ни сказали в эфире, переворачивалось с ног на голову и объявлялось враньем. Хотя, как оказалось позже, пудрили мозги белорусам именно якобы независимые, а ныне экстремистские ресурсы, наплодившие столько фейков и небылиц, что и подсчитать невозможно. Поэтому я убежден, что попытка блицкрига в Беларуси была построена в том числе на лжи и фальши.— Люди мало‑помалу научились отличать информацию от дезинформации и в итоге разобрались в ситуации. Вы согласны?
— Люди успокоились, потому что для многих наконец‑то стало понятным, как работали технологии. Те, кто еще вчера создавал тут под благовидными целями фонды, дабы помочь «репрессированным», по факту оказались банальными коррупционерами, а деньги, которые они здесь собирали с простых граждан, пошли в том числе на оплату их роскошной жизни в пятизвездочных отелях Европы и прочей прихоти.
По‑моему, Евтушенко говорил, что справедливость — это поезд, который приходит всегда с опозданием. Так вот поезд на белорусскую станцию уже пришел, состав большой — и в этих вагонах столько информации, столько фактов, что сомнений уже просто не остается, какие люди хотели захватить Беларусь и что здесь могло бы быть, если бы действующая власть не проявила силу и решительность.В нашем эфире будет еще немало проектов, в которых мы будем раскрывать всю подноготную несостоявшегося блицкрига. Если у кого‑то еще остались сомнения, смотрите, анализируйте.
— Немало выпусков «Понятной политики» вы посвятили как раз «цветным революциям». Если мы знаем, как это работает, почему нехитрая технология Джина Шарпа срабатывает вновь и вновь? Есть ли надежный способ предотвращать госперевороты?
— Если бы он был — не вспыхивали бы пожары в разных странах, в разное время, на разных континентах. Но риск потрясений, безусловно, можно свести к минимуму. Прежде всего государство должно следить за тем, как развивается общество, не оставаться равнодушным к проблемам людей, соблюдать информационную гигиену, замечать тревожные тенденции, которые касаются шарповских технологий, и при необходимости принимать важные, оперативные и выверенные решения. Может быть, даже непопулярные. Если в XXI веке ты будешь тряпкой и в политике, и в экономике, твою страну просто растащат на куски. Собрать ее потом будет сложно, а может быть, даже невозможно.
— Такова жизнь. Вы сами видите, мир все агрессивнее, конфликтов меньше не становится, дипломатия, как и правовые площадки, теряет свои функции и авторитет. К сожалению, политики забывают о том, что такое нормальные конструктивные переговоры. Который год кряду мы слышим разные, порой даже абсурдные заявления с высоких трибун, никто ничего не стесняется, в ход идут уже открытые оскорбления друг друга. Все это вместо того, чтобы сесть за стол переговоров и спокойно обсудить конфликтные ситуации. Порой складывается впечатление, и не у меня одного, что для современных политиков война — это компьютерная игра, они не понимают, не чувствуют ее последствий, поэтому допускают агрессию, которая была непозволительна для руководителей предыдущих поколений, тех, кто пережил войну на самом деле.
Из‑за оскорбительной риторики ситуация между странами становится все напряженнее, политики с каждым годом все больше не слышат друг друга. К чему это приведет? Давайте будем надеяться, что обойдется без глобальной военной драки. Тем более на фоне украинской истории.— От многих политических обозревателей вас отличает интеллигентная манера подачи информации, вы не умеете или не хотите прибегать к прямым оскорблениям в адрес оппонентов?
— Мне кажется, в жизни и на экране нужно быть собой, ничего не придумывать, не надевать маску, потому что все искусственное зритель сразу поймет и почувствует. Концепция программы «Понятная политика» сложилась два года назад, и мы пошли от названия: спокойным доступным языком рассказывать о том, что происходит у нас в стране и за рубежом. С максимальной визуализацией и графическими эффектами. Если будем в эфире стоять на голове, топать ногами или кричать, не уверен, что люди лучше воспримут информацию. К тому же слоган проекта: только факты, а выводы делать вам. Каждый понедельник в эфире мы придерживаемся известного принципа: факты на стол, а зрители уже сами принимают решение, как к ним относиться. Судя по долям телесмотрения, а также отзывам в соцсетях и на YouТube, людям этот формат нравится, так что пока будем продолжать.
— Однако мягкая манера не уберегла вас от санкций, вы находитесь под ними почти год с любопытной формулировкой: «Он непосредственно отвечает за то, как государственное телевидение представляет информацию о ситуации в стране, тем самым оказывая поддержку властям, включая Лукашенко». Что изменилось в вашей жизни с июня 2021‑го? Пытаетесь ли вы в судебном порядке оспорить санкционное решение ЕС?
— Спать хуже не стал. А если серьезно — я могу поддерживать кого хочу, это мое личное мнение и личное право. Насколько я помню, именно свобода выбора — одна из базовых европейских ценностей.
Абсурд и жесткая ирония заключаются в том, что мне в моем праве и выборе отказывает та самая Европа, которая так рьяно отстаивает принципы демократии.А на деле мы видим, как та же самая Европа и в целом коллективный Запад ведут себя в отношении своих же граждан, когда люди выходят протестовать, например, против ковидных ограничений. В Берлине их жестко разгоняют правоохранители, а потом выступает министр иностранных дел Германии и говорит, что эти протесты были угрозой немецкой демократии. В США протестующих называют внутренними террористами и стреляют в безоружных в упор. Джастин Трюдо стал первым премьером Канады, который ввел чрезвычайное положение, сначала заблокировал счета тех, кто поддерживал антиковидные акции, а после стал арестовывать канадцев и жестко зачищать города. Жители Оттавы стали для него маргинальным меньшинством. Уж не стану подробно вспоминать «желтые жилеты» во Франции, акции которых разгоняли водометами, резиновыми пулями, слезоточивым газом. Где — только вдумайтесь — погибло более десяти человек, но Макрон сказал, что полиция здесь ни при чем, и сразу же начал ужесточать законы. То есть там для «демократии» можно все. Вы спрашивали, пытаюсь ли я оспаривать решение ЕС в отношении своей скромной персоны? А что в таком мире можно доказать? Давайте вспомним один из свежайших примеров — расследование инцидента с самолетом RyanАir в Минске. Сколько раз ИКАО переносила дату отчета? В итоге заявили, что Беларусь не принуждала воздушное судно к посадке. Отменил ли после расследования ЕС санкции против Беларуси и белорусской авиакомпании? Разумеется, нет. О чем еще можно говорить.
— Какой бы вы хотели, чтобы Беларусь стала через пять лет?
— Прежде всего единой, независимой, суверенной, спокойной и мирной. Страной, у которой крепкая власть, которая знает, куда двигаться дальше, и сама принимает решения. Страной, в которой по‑прежнему хочется жить и которой хочется гордиться. Уверен, что так и будет. Но это зависит от каждого из нас.
Если в XXI веке ты будешь тряпкой и в политике, и в экономике, твою страну просто растащат на куски. Собрать ее потом будет сложно, а может быть, даже невозможно.
