Первую пересадку комплекса «легкие -- сердце» белорусские трансплантологи могут выполнить в любой момент

– ЗА первые два с половиной месяца этого года хирурги провели на 25 операций больше, чем за аналогичный период прошлого года: проведено 19 трансплантаций печени, 13 — сердца, 98 — почек, в том числе одна с поджелудочной железой и одна — с печенью. 

На экране компьютера в кабинете руководителя РНПЦ в режиме онлайн — операция по трансплантации печени и почки. До мелочей видно все, что происходит в операционной. От картинки мне немного не по себе. Но понимаю: буквально на глазах человек, чьи шансы на жизнь еще несколько часов назад были призрачны, рождается заново. Узнаю, что пациенту 53 года, из Червенского района, диагноз — рак печени, развившийся на фоне вирусного гепатита С и цирроза, хроническая почечная недостаточность в терминальной стадии… При таких патологиях экстренно требовалась замена сразу двух важных органов. В листе ожидания на спасительную операцию пациент был около месяца. Это на самом деле очень небольшой срок. Медленно меняются цифры часов на мониторе. Врачи за работой пять часов. Олег Олегович замечает, что печень уже начала работать. После ее трансплантации уже другие специалисты приступят к имплантации почки... 

Операция «спасение» началась накануне поздно вечером, когда стало известно об умершем доноре в одном из городов Могилевской области. И вот с того момента специальной бригаде из РНПЦ важно не потерять ни минуты: три часа на дорогу, столько же длилась операция по забору органов, затем в обратный путь. Параллельно в центр вызвали пациента. К восьми утра к работе приступили анестезиологи, в девять — хирурги... Интересуюсь, важно ли, чтобы в такой ситуации донор и реципиент совпадали по возрасту? Не имеет значения. Главное — качество органа. К примеру, 29-летней пациентке имплантировали печень 75-летнего человека. Выхода не было: девушка умирала, а другой возможности спасти ее могло и не быть. Прошло уже шесть лет, чувствует она себя хорошо.

Есть пациенты, которые могут находиться в листе ожидания не один год, и такие, кому пересадка нужна уже в течение недели. Последним присваивается специальный статус, больные лежат в клинике, некоторые даже в реанимации, на аппаратном дыхании. 

ДОЛГО ли донорские органы могут сохранять свою жизнеспособность? Оказывается, сердце «живет» 6—8 часов, печень — 10—12, а почки — почти сутки. А если это сочетанные трансплантации, когда пересаживаются одновременно несколько органов? Первым имплантируют тот, который «не любит ждать»...

Первая пересадка печени в Беларуси была проведена ровно восемь лет назад. Тогда за десять месяцев прооперировали 10 больных. К сожалению, одного из них не стало — послеоперационные осложнения. Остальные живы  и по сей день, прекрасно себя чувствуют. Но помнит ли Олег Олегович того самого своего первого пациента, с которого, в общем, и началась новая эра в белорусской трансплантологии? Не просто не забыл, но и периодически с ним встречается.

Чтобы понять, насколько меняется качество жизни у тех, кто пережил трансплантацию, достаточно привести несколько примеров: кто-то окончил школу, вуз, устроился на работу, женился... А некоторые уже и на пенсию вышли, но все равно продолжают работать... Но самое главное, у врачей центра есть уже «крестники» — у пациентов родилось 17 детей! Многие после трансплантации действительно начинают жить заново. Это о чем говорит? О том, что многие прооперированные люди не становятся инвалидами, социальными иждивенцами.

Сегодня только в Могилевской области нет трансплантационной программы. Но ее, по словам Олега Руммо, планируется открыть уже в следующем году. Во всех остальных областных центрах есть отделения трансплантации, амбулаторные кабинеты, где наблюдаются перенесшие операцию по пересадке почки. 

Около десяти процентов органов реципиенты получают от живого донора. Такими, как правило, становятся родители, братья, сестры, неродственные пересадки допускаются только между супругами. Любопытный момент. Оказывается, если муж и жена решаются на такой шаг, то учитываться будет не только то, подойдет ли часть печени или почка по определенным параметрам, но и, к примеру, стаж семейной жизни, эмоциональная мотивация. В Беларуси есть восемь супругов, которые согласились быть донорами. И оказывается, что мужья превалируют над женами! Причем в соотношении 3 к 1. Увы, супруги не очень активно отдают своим мужьям органы. Таких только два случая. Но зато женщины хотят быть донорами для своих детей. 

НО человеческий орган  не деталь и не запчасть, на которую врач может дать гарантию. Бывают и повторные органные трансплантации. Таких пациентов у нас около 15. Нескольким трансплантировали уже три почки, кому-то три печени. А всего количество ретрансплантаций печени превышает 20. Здесь могут срабатывать различные факторы. 

— Природа — тонкая и сложная вещь. И не всегда возможно прогнозировать, как все сложится, — рассуждает Олег Руммо. — К примеру, большая часть реципиентов принимает специальные препараты — иммуносупрессанты, которые помогают организму поскорее «признать» новый орган своим. Есть пациенты, которым мы со временем минимизируем иммуносупрессию. Кто-то и вовсе получает лекарство раз в неделю. Но это скорее доза психологическая, причем больше для врача. И примерно 10 процентов реципиентов могут вовсе не принимать лекарства, направленные против отторжения. Они иммунотолерантны. Вся проблема в том, как вычислить эти 10 процентов! Чтобы орган служил долго и надежно, пациент должен ответственно относиться к своему здоровью, соблюдать рекомендации врачей, регулярно принимать лекарственные препараты. Но есть и те, кто, получив новый шанс жить, используют его на полную катушку.

Во всем мире органные трансплантации считаются вершиной медицинского мастерства. Всего их выполняют в 200 странах. Беларусь, к слову, входит в 50 с высоким уровнем трансплантологии. Мы на 28-м месте и опережаем Польшу, Латвию, Литву. По количеству органных трансплантаций далеко обошли Россию, Украину. 

В какую сумму госбюджету обходится человек, которому требуется трансплантация? Себестоимость операции по трансплантации печени — от 15 до 25 тысяч долларов. Почки — в среднем от 6 до 10 тысяч долларов плюс иммуносупрессивная терапия от 6 до 8 тысяч долларов ежегодно. Много? Но на самом деле лечение безнадежного человека порой обходится даже дороже. Это непростая арифметика. По сути, государство инвестирует в здоровье человека. Ведь если все будет в порядке, он будет работать и приносить пользу стране и обществу.

Напоследок задаю Олегу Олеговичу такой вопрос: «Выращивание органов из стволовых клеток и на 3Д-принтерах — научные байки или реальность?»

— Это реальность! Это классно! Прогнозирую это в ближайшие 20—30 лет. Правда, поначалу это будет очень дорого и не всем доступно, но это могут быть как раз те самые «запчасти», на которые врач сможет выдать гарантию.

korenevskaja@sb.by

Фото Павла ЧУЙКО

ИСТОРИИ пациентов, которым приходится пережить органную трансплантацию, как и их возраст — разные. К примеру, самому маленькому — пять месяцев, самому старшему — почти семьдесят лет. Есть среди них сельские жители и горожане. 

Наталья ШИКОЛЕНКО — чемпионка мира и серебряный призер Олимпийских игр в Барселоне в 1992 году в метании копья. Советская и белорусская легкоатлетка, заслуженный мастер спорта СССР и Республики Беларусь. Ей 51 год. Когда, как и где заразилась гепатитом С, который позднее перешел в цирроз, не знает. Годами длилась безуспешная борьба с тяжелейшими заболеваниями. Но спортсменка, которая привыкла ставить перед собой цели и добиваться их, сдаваться не собиралась: лечилась и продолжала работать, тренировать спортсменов, ездить на сборы. Со временем доктора посоветовали сделать пересадку. Операция планировалась еще в 2011 году, но тогда, вспоминает Наталья, что-то не сложилось. А 28 января 2015 года ей имплантировали донорскую печень. 

— Первая мысль — слава Богу, что проснулась. Но я верила в успех. Привыкала ли к чужому органу? Для себя решила так: дал Бог шанс — значит это мое. Сразу хочу передать низкий поклон всем сотрудникам РНПЦ трансплантологии органов и тканей. Для каждого пациента они делают все возможное и невозможное! Незадолго до операции я уже была словно ходячий труп. Большие проблемы с ногами, рожистые воспаления, инфекции. Состояние критическое. Раза два-три в год проходила лечение в инфекционной больнице. После операции началась другая жизнь. Открылось, как говорят спортсмены, второе дыхание! Мне есть ради чего жить. Моей дочке 18 лет, олимпийская чемпионка юношеских игр в метании копья в Нанкине. Моя школа!

Галине МИТЮРНИКОВОЙ из Гомельской области 29 лет. Диагноз — сахарный диабет первого типа. Отказали почки. Была на гемодиализе 7 месяцев. Но недуги прогрессировали. Жизнь входила в такие жесткие рамки, что не оставляла шансов на полноценное существование… Галине 16 февраля этого года имплантировали комплекс «почка — поджелудочная железа». Как себя чувствует сегодня? 

— Инъекции инсулина не делаю, а раньше было 5 инъекций в день. В принципе, чувствую лучше, чем раньше. Я окончила медуниверситет по специальности врач-педиатр. Планирую к осени вернуться на работу. 

А вот жительница Минска Мария с новой почкой получила… сестру. Операцию по трансплантации перенесла в 2008 году. Донор, а она знает, что это был мужчина, по сути, спас жизнь ей и еще одной девушке, с которой лежали в одной палате. С того момента они стали называть друг дружку сестрами, вместе приезжают на обследование. Мария уверена, что такой контакт важен и для… имплантированных почек. 

Сергею 29 лет, живет в деревне Костюки Любанского района. Ему в 2010-м тоже пересадили почку после гломерулонефрита. Вспоминает, что на здоровье никогда не жаловался, даже прошел призывную комиссию. А потом болезнь в одночасье буквально скрутила: «У меня редкая IV положительная группа крови. Но в листе ожидания был год и три месяца. Сейчас живу обычной жизнью. Женился, с супругой ждем ребенка».