Семеро одного не ждут?

Десять лет назад Борис Ельцин впервые смог говорить на равных с семью своими коллегами, руководителями крупнейших мировых держав. В американском Денвере на свет появилась «большая восьмерка».

До этого ежегодные неформальные саммиты проходили по формуле «семь плюс один» и на некоторые важные переговоры российских представителей попросту не приглашали. У нынешнего российского Президента совершенно не осталось тех болей, какие мучили его предшественника, — долги «Парижскому клубу» выплачены, и теперь уже Западная Европа вынуждена плясать под трубу «Газпрома», оппозиция внутри страны ослаблена и раздроблена, а о Чечне федеральные каналы вспоминают не чаще чем раз в месяц. Казалось бы, Москва добилась не только формального, но и фактического равноправия с другими мировыми столицами, однако вот парадокс: формат завтрашней встречи Владимира Путина с коллегами я бы определил как «семеро на одного» — слишком много вопросов, по которым его точка зрения стоит, мягко говоря, особняком от консолидированного мнения большинства.

В «большой восьмерке» и без того грядут большие перемены. На балтийском курорте Хайлигендамм в круг избранных будет принят Николя Саркози. Прощальная зарубежная гастроль предвидится у Тони Блэра. Подходят к концу президентские сроки у Джорджа Буша и Владимира Путина. А ведь новичками здесь еще можно считать и Ангелу Меркель, и Синдзо Абэ. Это что касается внешней стороны дела.

Что касается содержания. Начиналось все в 1975 году неформально, как может показаться со стороны, даже немного несерьезно. «Несколько руководителей самых влиятельных стран мира собирались у камина на полдня и разговаривали по душам», — писал Борис Ельцин в своих мемуарах «Президентский марафон». Он же вспоминал, как в 1998 году в Бирмингеме Тони Блэр мог прервать переговоры ради финала Кубка Англии по футболу. Сегодня такое себе невозможно представить. Ежегодные саммиты стали важнейшим инструментом мировой политики, отбирая хлеб у давно не ремонтировавшегося Совета Безопасности.

Тем не менее немало вопросов вызывает и формирование состава самой «восьмерки». Что объединяет ее участников? Общие демократические ценности? Вот что пишет по этому поводу британский журнал «Экономист»: «Заслуживает ли Россия членства в «восьмерке»? Очевидно, нет. Россию приняли в тогдашнюю «семерку», чтобы стимулировать попытки Бориса Ельцина сделать Россию демократической, свободной и дружелюбно настроенной страной. По–видимому, это была ошибка. Толку от этого шага не было. Значит, надо либо исключить Россию на том основании, что «семерка» — закрытый клуб «только для демократий», либо принять в группу Китай и объявить ее клубом государств с крупномасштабной экономикой».

Нужно честно признать, что не в области прав человека и демократии лежат сегодня основные противоречия между Россией и Западом.

Любопытно, как рассуждает о событии десятилетней давности Борис Ельцин в своей автобиографии: «Думаю, здесь (в придании России полноценного статуса в «большой восьмерке». — Прим. И.К.) сыграла роль наша жесткая позиция по отношению к расширению

НАТО на восток, высказанная мною за несколько месяцев до этого». Таким образом, первый Президент России серьезно полагал, что именно принципиальная позиция его страны заставила Запад считаться с ней.

У современной России есть свое «расширение НАТО на восток» — это размещение американской ПРО в Восточной Европе. И Владимир Путин поступает так же, как советовал его предшественник. В интервью журналистам восьми государств он заявил, что Москва может вновь нацелить свои ракеты — надо полагать, те, которые только что испытала, — на Европу, если Вашингтон не откажется от своих планов.

Во время аналогичного брифинга (их накануне провели все лидеры «большой восьмерки») Джордж Буш по–прежнему называл российского Президента «друг Владимир». Но теперь почти всем понятно, что это не более чем оборот речи, который ему однажды посоветовали применить спичрайтеры в отношении руководителя крупнейшей евроазиатской державы, — мол, известно, как на Востоке ценят лесть. При этом Джордж Буш попутно с Хайлигендаммом посетит целый ряд европейских стран — в основном из восточной части, поближе к российским границам, где США планируют или уже разместили свою военную инфраструктуру.

Конечно, никакого сиквела «холодной войны» не будет, хотя бы потому, что невозможен новый конфликт идеологий. Однако очевидно, что сейчас в международных отношениях происходят тектонические сдвиги и линии будущих разломов просматриваются уже сегодня.