Мои раздумья прервал велосипедист, спешившийся у калитки.
— Давно не виделись, — приветствовал меня «сбитый летчик», как местные порой называют Тараса. Вообще, его здесь любят и тепло отзываются за то, что помогает одиноким старикам. Он весьма удачливый рыбак, но уловом не торгует, а делится с соседями. Жизнь мужчины круто поменяло время, когда развалилась великая страна, именуемая СССР, и Тарас, бывший летчик, остался жить в Латвии. Но вскоре только по ему известным причинам перебрался в эти края и пришел в примаки к одинокой вдовушке по имени Евдокия. Когда она тяжело заболела, мужчина терпеливо ухаживал за ней вплоть до самой ее кончины. По натуре Тарас весьма скрытный и малообщительный человек. Я тоже столкнулся с этой его особенностью, когда захотел поближе познакомиться и расспросить о былой офицерской жизни. Поговаривали, что бывший летчик участвовал в нескольких спецоперациях, будучи командированным в некие дальние страны. Однажды я даже решился навестить лесного отшельника, каким можно было считать Тараса, все свое время проводившего на хуторе, который ему оставила Евдокия. Однако, когда я подъехал к его жилищу, увидел новенькую иномарку. За рулем сидел симпатичный молодой человек. Я узнал его. Это был водитель крупного чиновника из райцентра. Поздоровались. Я спросил, как и зачем он оказался здесь.
— О, тут целая детективная история, — рассказал водитель. — Подключили даже милицию, чтобы отыскать хозяина этого дома. В городе у нас гостит по каким-то делам делегация из-за границы, и одна женщина попросила отыскать ее отца. Вот меня и снарядили в эту поездку — с гостьей и шефом. Сейчас они там беседуют…
Я решил, что не буду заходить в дом и мешать разговору.
Бежало время, и так получилось, что я больше не искал повода для встречи с этим угрюмым человеком, хотя такое желание все еще теплилось где-то в глубине сознания. И вот на тебе — Тарас, «сбитый летчик», собственной персоной у меня на усадьбе. Пока провожал его к беседке, где должен был состояться наш разговор, попытался получше рассмотреть лесного отшельника. Скорее всего, он мой ровесник. Аккуратная бородка, глубоко посаженные серо-зеленые глаза. Правда, блеск этих глаз показался мне каким-то неестественным и болезненным, хотя с виду ничто не говорило о том, что их хозяин хворает. Он даже не казался озабоченным, хотя мне было понятно, что из-за пустяка он вряд ли оказался бы здесь.Этот факт подогревал мое любопытство. Спросил гостя, выпьет он немного легкого вина или предпочитает березовый сок. Тарас выбрал весенний целебный напиток. На столе в тарелке лежал достаточно увесистый кусок моего любимого сыра, который я порезал ломтиками.
— Ну и с чем вы, Тарас, ко мне заглянули? — спросил я гостя. — Чем могу быть полезен?
— Можете, — уверенно ответил мужчина. — Больше здесь не с кем обсудить этот вопрос. Он, можно сказать, государственной важности…
— Даже так?
— Ну, если я, конечно, не ошибаюсь.
Тучи, ранее рассыпавшиеся над озером, сгустились, и ветер пригнал их к усадьбе. Я поежился и предложил Тарасу все же составить мне компанию за бокалом хорошего вина. Сейчас гость не отказался и дал понять, что его рассказ будет долгим. Каким-то необъяснимым образом я понял, что меня ждет редкая журналистская удача. Раньше, когда был при деле, такое случалось частенько. Надо же, оказывается, не все улетучилось из профессионального арсенала… Я поспешил пригласить нежданного гостя к откровению.
— Много лет я живу с этой тайной, — начал Тарас. — Когда ушел из авиации по всем известным нам причинам, надо было на что-то жить.
К тому времени я уже был совершенно один. Жена во время моих командировок в Африку нашла мне замену и, захватив с собой нашу дочь Ангелину, уехала в Германию. Устроился охранником в один из медицинских центров. Однажды вечером обходил этажи здания и заметил, что дверь в отсек, где находилась какая-то секретная лаборатория, приоткрыта. Обычно туда можно было попасть только с кодовым ключом. Я осторожно заглянул внутрь и увидел лежащего на полу человека. Вошел в помещение. Крови нигде не было видно, но человек этот был явно мертв. Странно… Оглядев комнату, подумал, что здесь что-то искали. В лежащем на полу мужчине я опознал начальника этой лаборатории по имени Айзек. Он всегда приветливо со мной здоровался. Под свитером у него что-то лежало. Это оказалась простенькая прозрачная папка, в которой было несколько десятков листов. Не ее ли искали злоумышленники, напавшие на Айзека? Скорее всего, да, иначе зачем было прятать ее под свитером? Поскольку доктор был мертв, я предположил, что во время нападения от возможного шока и стресса у него могло остановиться сердце.
Я стал лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации. Следовало принять оперативное решение. Все складывалось не в мою пользу. Уже тогда правоохранители в Латвии косо смотрели на русских. Тем более на только что уволенных в запас офицеров. Я не сомневался, что эту смерть, а возможно, и убийство, повесят на меня. Я взял папку и вышел из комнаты, предварительно избавившись от отпечатков, которые могли остаться. Через час должен был появиться сторож, который тоже наверняка совершит обход и обнаружит незапертую дверь. Медики установят время смерти и так или иначе выйдут на меня. Оставалось мало времени, чтобы скрыться и подумать о дальнейших действиях. Переночевал у бывшего сослуживца, а на следующий день по известному мне маршруту перебрался в Беларусь. Я понимал, что, повесив на меня убийство Айзека, латвийские правоохранители предпримут все, чтобы вернуть меня в свои застенки. И все же теперь я был в относительной безопасности. Был осторожен даже в этой глуши, на хуторе у Евдокии.
Разумеется, все это время со мной была эта зловещая папка. Я попытался разобраться в записях, но там были в основном обозначения и отсылки на латинском. И все же кое-что я понял, так как, будучи летчиком, не очень хорошо, но знал английский. А там были абзацы на нем. Были и рисунки. Например, несколько разновидностей оводов. Похоже, речь шла о разработке биологического оружия. Оводы, которые кусают в жару животных и даже людей, могли быть носителями заразы. На некоторых листах между абзацами текста встречались формулы, как я понял, препаратов. Размышляя над этим всем, я все больше понимал, что в лаборатории, где работал Айзек, вполне могли разрабатывать секретное биологическое оружие.
Потом все в моей жизни закрутилось: забота о больной Евдокии, получение гражданства, другие хлопоты. Папка была надежно спрятана и почти забыта.
Мой гость надолго замолчал.
— И что же вынудило вас вновь вернуться к этой теме? — спросил я.
Похвалив мое вино, Тарас продолжил:
— На это есть несколько причин. Во-первых, до сих пор меня гложет мысль, что папку следовало передать в какие-нибудь государственные учреждения, где знают, как ею распорядиться. Во-вторых, я чувствую, как все больше слабею после перенесенного на ногах и не вылеченного до конца коронавируса. Впрочем, что-то даже творится с моей психикой. Представляете, почему-то думаю, что те двое приехали за мной и за моей папкой.
— О ком вы говорите?
— На берегу озера неподалеку от моего хутора двое мужчин разбили палатку и вроде как рыбачат. Но рыбаков я сразу узнаю… Вчера один из них смотрел в бинокль в мою сторону. Может, я зря когда-то отказался от предложения дочери уехать с ней. Но тогда еще была жива Евдокия. Как я мог ее оставить? Сейчас уже поздно. Она что-то говорила о переезде на новое место жительства. Да и кому я там нужен? Так и живу со своей тайной. Вот и приехал к вам за советом и помощью.
— Где сейчас папка? — спросил я.
Тарас достал из кармана пиджака вчетверо сложенный листок и развернул его. Это была нарисованная его рукой карта, на которой было указано место, где надежно спрятана злополучная папка.
Мы условились, что Тарас на следующий день привезет документы Айзека мне, а я передам их в соответствующие инстанции. Подумал о том, что стоит поинтересоваться у пограничников, знают ли они о тех странных рыбаках неподалеку от хутора Тараса.
Когда гость уехал, я сходил в сарай за дровами и растопил камин. Днем было ветренно, а к вечеру зарядил мелкий нудный дождь. Уже сидя у огня, подумал о том, как много все же среди нас неприкаянных душ, тех же «сбитых летчиков». Сбитых кем? Просто жизнью со всеми ее перипетиями.
