В детстве я не слышал слова «рынок». У нас говорили «базар». Он представлялся мне чем–то невероятно богатым и щедрым: когда родители оттуда возвращались, у меня появлялись обновки и разные вкусности. Понятно, что такая щедрость базара была связана с каким–то его секретом. Я надоел взрослым просьбами взять с собой, убежденно надеясь, что секрет этот мне непременно откроется. От меня долго отмахивались, но, в конце концов, сдались. Мама пообещала: поеду с ней продавать поросят.
...Мы выезжаем со двора задолго до рассвета. На телеге — большая деревянная клетка с поросятами. Маленьких розовых чудиков с влажными пятачками и хвостиками–закорючками уже несколько дней как отсадили от мамы–свинки. Они шустро бегали в специально отгороженном закутке хлева и забавно — отрывисто и тонко — похрюкивали. Теперь вот тихо едут по ночной проселочной дороге.
Мне немного не по себе. На небе — ни звездочки. В прохладном весеннем воздухе — ни звука. Лишь время от времени еле слышно всхрапывает конь, которым правит мама. Я прижимаюсь к ее мягкому плюшевому жакету, и ворохнувшиеся было страхи начинают таять. Я даже нисколько не боюсь переправляться через реку. Конь на броде шумно раздвигает невидимую в липучей темноте воду. Телега не катит — плывет по утробно урчащим под колесами волнам. Плывет плавно и очень долго. Ночь словно стреножила время. Оно вязко и тягуче. Путь в 15 километров до небольшого местечка Илья, где каждую весну по воскресеньям устраиваются поросячьи базары, кажется бесконечно длинным.
Торги проходят на небольшом земляном пятачке, за десятилетия, а может, и столетия утрамбованном тысячами ног до бетонной твердости. Множество телег с деревянными клетками. Масса людей с матерчатыми мешками и фонариками. Солнце еще не взошло. Фонариками покупатели высвечивают товар. Он как на подбор. Гладкий, круглобокий. Но кое–кто все равно сомневается в качестве. В ход идут кусочки размоченного хлеба. Поросята хватают их прямо из рук, смачно чавкают... Покупатели довольны. Им, поди, невдомек, что иной хозяин, дабы продемонстрировать небывалый аппетит хрюндика, перед продажей день, а то и сутки держит бедолагу на голодном пайке.
Поросят в основном берут парами: кабанчик и свинка. Торгуются за каждый рубль. Дело порой доходит до перебранки, нередко пересыпанной матерком. Но, в конце концов, один из торгующихся вскидывает и резко опускает руку: ладно! Продавец получает купюры, покупатель кладет в мешок ценное приобретение. Иногда тут же распивается «барыш». Под непременный шматок сала забитого «перад Калядамi» кабана или свиньи, что прошлой весной были такими же поросятами, каких сейчас продают на базаре.
Солнце уже высоко. Мама торопится. И, не торгуясь, отдает последнюю пару совсем дешево. Лицо покупателя — высокого худого дядьки в кортовом костюме — расплывается в улыбке. Дядька рассчитывается с мамой и сыплет мне в ладошки целую горсть леденцовых конфет. Мой «барыш».
Дорога домой короткая и легкая. Ослепительно сияет солнце. Ярко голубеет небо. Конь бежит веселой резвой рысью. В телеге лежат сделанные в местечке покупки. Самая главная — синий костюмчик на вырост. В нем осенью я пойду в 1–й класс. Поначалу костюмчик будет мне велик. Но к следующей весне станет мал и тесен...
...Та незабываемая поездка всякий раз всплывает в памяти, когда я бываю на каком–либо нашем рынке. Сейчас, спустя 54 года, здесь все по–иному. Вместо конных телег автомобили. На продавцах белые халаты. Размеренность. Обустроенность. Но одно осталось неизменным. Это то, что я бы назвал сердцем нашего рынка–базара. Оно не в рядах с экзотическими плодами. Не в палатках с заморским ширпотребом. Оно там, где выращенное и сделанное на нашей земле, руками наших людей. Гостей из сопредельных стран на наших базарах поражает обилие белорусского. От колбас и сала до капусты, моркови и стройматериалов. У них по–другому. А у нас — вот так. Было, есть и будет. Мы сами себя поим и кормим. Сами делаем свой базар богатым и щедрым. И не зависим ни от какого забугорного доброхота. Это очень важно, необыкновенно ценно. И в этом, на мой взгляд, как раз и заключается секрет нашего базара–рынка, который я пытался разгадать в своем далеком детстве.
Советская Белоруссия №77 (24460). Четверг, 24 апреля 2014 года.
