Эмоции уже, конечно, улеглись, никакой эйфории сейчас не чувствую. Хотя сам факт, что мне удалось стать первой на этапе Кубка мира, не скрою, греет душу и вдохновляет.
— В Китае вам пришлось вставать ни свет ни заря...
— Да, потому что в девять уже начиналась квалификация. Но я на удивление легко проснулась в 5.50. Сходила на разминку — хореографию. Позавтракала. И готовой к бою отправилась на склон. В 7.50 мы уже начали подбирать скорость для разгона. Погода, прямо скажем, бодрила: мало того что стоял 22-градусный мороз, так еще и ветер дул. Но меня это не смущало. В той же Финляндии порой и до минус 30 доходило. Тогда мы, правда, уже не прыгали.
— Да и в минус 20 лыжи как по “наждачке” едут...
— Это если их не подготовить. А у нас есть Александр Сергеевич Пенигин, который в зависимости от погоды подбирает парафин. Благодаря ему мы не знаем проблем со скольжением. И в Секрет-Гарден у меня нормально лыжи работали, только за день до соревнований они сильно тупили, но затем раскатались.
— В тот же день серебро завоевал и Максим Густик, которого частенько в шутку называют вашим братом...
— Это с детства повелось из-за схожести наших фамилий. Я порой подыгрываю: мол, братик, привет. А тут мы еще и на пьедестал вместе поднялись, причем Макс — далеко не впервые. Он — большой молодец, всегда очень собранный и целеустремленный.
— В 2016-м в связи с переходом на новый уровень вы, помнится, не скрывали панических настроений...
— О да, тогда у меня коленки тряслись от страха. И, стоя на горе, я готова была кричать, мол, помогите, заберите меня отсюда. Ведь это совсем другая высота. Но взяла себя в руки и все три первые попытки тогда, в Америке, завершила “в ноги”. Не понимая, как это происходит. А затем стали появляться ошибки, приводившие в том числе к падениям. И в этом сезоне особенно на первое тройное сальто непросто было решиться. Хотя уже намного осознаннее к ним подхожу. Да и сейчас боязнь присутствует, но контролируемая.
— Как вообще можно заниматься видом спорта, в котором приходится постоянно бороться со страхом?
— Сейчас я, конечно, вряд ли выбрала бы фристайл. Подумала бы: эти лыжные акробаты — странные люди, ведь знают, что могут травмироваться, но почему-то все равно прыгают. Так многие рассуждают. Но в семь лет я ничего не выбирала. Это сделали родители. Разумеется, сальто мы далеко не сразу начали крутить. Поначалу чем только ни занимались. Разнообразие в тренировках очень нравилось. Так и втянулась. Сегодня фристайл для меня — это работа, приносящая удовольствие. А страх, скажем так, издержки профессии.
— Сколько прыжков вы успеваете сделать за тренировку?
— Порядка десяти, плюс-минус парочку. Это зависит от того, какие именно сальто делаешь и останутся ли силы.
— А со стороны посмотришь, вроде не от чего уставать: разогнался, вылетел вверх, что-то там выкрутил и съехал вниз...
— Знали бы вы, чего стоит эта легкость! Нужно понимать, что для тройного сальто мы должны набрать скорость 65 км/ч. Думаю, водители меня поймут, что это серьезно. Еще попробуй доедь до трамплина, стань на нем ровно, не наклоняясь ни вперед, ни назад, вылети и сделай не только все сальто, но и одновременно пируэты, причем иногда — двойные. И после этого умудрись хорошо приземлиться и съехать вниз. Представляете, как у нас голова загружена! Тем более по правилам нельзя исполнять одни и те же прыжки. Поэтому мы их в мыслях постоянно прокручиваем. Поверьте, это требует немало как физических сил, так и психологических. Но отдохнул — то есть, как компьютер, перезагрузился — и опять можешь работать.
— Крылья у девушки обычно вырастают, когда есть ее кому вдохновлять...
— Наверное. Но на вопросы о личном я не хочу отвечать. Счастье, как известно, любит тишину.
— За свою карьеру вы перенесли уже две операции. И после первой, когда порвали крестообразную связку на колене, не знали, что делать, куда деваться. А как дался прошлогодний перерыв?
Читайте также
— Зато время на книжки, на кино появилось?
— На учебу в БГУФК. Признаться, у меня не очень получается совмещать ее с тренировками и соревнованиями. Вроде и интересно что-то почитать, но углубиться в науки непросто. А тут смогла что-то сдать.
— А из художественной литературы в последнее время что осилили?
— “Бегущий за ветром” Халеда Хоссейни. Очень интересный роман, задевающий за живое.
— Может, и купленную швейную машинку освоили?
— Нет, на это времени не хватило. Попытки такие предпринимала — пробовала майку сшить, джинсы переделать. Но пока не более того. Нужно какие-то курсы окончить, чтобы о модных нарядах думать. Но это только по завершении карьеры.
— А чем объясните, что фристайлисты любят экспериментировать с собственным образом? Алексей Гришин с Дмитрием Дащинским в свое время перекрашивались, а вы с Сашей Романовской тату увлекаетесь...
— Видимо, не зря наш вид спорта переводится как свободный стиль. К сожалению, я тот период не застала, когда ребята модничали. Интересно было бы на них посмотреть. А мы с Сашей вовсе не стремимся таким образом выделиться. Просто нам нравятся рисунки на теле. Кардинально же в лыжной акробатике сейчас никто вроде не меняется: нет ни бритых налысо, ни выкрашенных в синий, зеленый цвет...
— Не боитесь, что нанесенные тату со временем наскучат?
— Нет. На одной руке у меня цветок с пером, на второй — мандала и пума. Первому из них уже пять лет, и пока не приелся. Говорят, что это происходит, если они на видных местах находятся. Но я их просто не замечаю.
— Вы вроде хотели стать журналистом?
— Вообще, в детстве я видела себя фотографом. Потом почему-то решила, что довольно коммуникабельная, легко нахожу общий язык с посторонними людьми. И, значит, мне вполне подойдет профессия журналиста. Правда, в последнее время стала замечать, что, давая интервью на камеру, с трудом подбираю слова из-за волнения. Но задавать вопросы, думаю, смогла бы. Как-то на этапе Кубка мира с одним из телевизионщиков — Павлом Капуцким — для прикола попробовала поменяться ролями. И знаете, мне понравилось! Это было забавно. Но если бы пришлось на полном серьезе в студии у кого-то брать интервью, наверняка разволновалась бы.
— Вы и роль комментатора однажды на себя примеряли...
— Да, на этапе Кубка мира в Раубичах помогала Дарине Запольской вести репортаж. Это было интересно. И мне кажется, неплохо получилось. Хотя поначалу боялась что-то не так сказать, запнуться. А потом увлеклась и забыла об этих страхах. Так что не только у нас они есть, но и в вашей профессии тоже.
— У вас имеется и олимпийский опыт...
— О котором вспоминать, если честно, не хочу. В Сочи я уже в квалификации упала и выбыла из борьбы. Поэтому толком не поняла, что это за соревнования. И постаралась не зацикливаться на них. Впереди новые ответственные старты. Не стоит подходить к ним со старым грузом. Хотя хорошо, что я съездила на те Игры, почувствовала их особую атмосферу. С одной стороны, от кубковых этапов они вроде ничем не отличались. А с другой — понимание того, что медали на них разыгрываются совсем другие, к которым идут четыре года, значительно увеличивает ответственность. Поэтому и внутреннее состояние совсем другое. И суеты намного больше. И людей. Очень надеюсь, этот опыт пригодится на корейском склоне.
Елена СИДОРОВА
infong@sb.by
