Счастье надо выстрадать?

Когда тебе уже далеко за 40, у тебя, кажется, уже было все, что могло быть, - любовь и разочарования, взлеты и падения. Чего еще ждать? Любовь Сергеевна и не ждала, не требовала от жизни того, чего та не собиралась ей давать. "Хорошая работа, взрослая дочь - разве этого мало?" - собираясь в дом отдыха, философски отвечала Любовь Сергеевна подругам, подначивавшим ее насчет курортного романа.

Подруги как в воду глядели. Из отпуска она вернулась помолодевшая, окрыленная, а через несколько месяцев телефон в ее квартире стал отвечать мужским голосом. Она снова любила, снова была счастлива. Соседки, завидя их с Кириллом, сперва поздравляли ее с "хорошим зятем", потом смущенно примолкли. Она не обращала внимания - пусть себе судачат.

Дочка вначале восприняла нового жильца с иронией, но потом махнула рукой, ей-то что за дело, живет ведь отдельно. А вскоре Татьяна зачастила к матери в гости. Любовь Сергеевна не придавала этому особого значения, ей казалось, что с появлением Кирилла она даже ближе стала к дочери. Гром грянул неожиданно. Как-то вечером Татьяна забежала в гости, Любовь Сергеевна глянула на нее, на взъерошенного Кирилла и чутьем поняла, что счастье окончилось.

Все остальное было, словно в тумане. Кирилл и Таня объявили, что хотят пожениться: они любят друг друга, и Любовь Сергеевна как мать должна их понять. Каждое слово камнем падало в душу. Потом оба просили прощения. Потом Кирилл собрал свои вещи. Хлопнула входная дверь. Она осталась одна, одна во всем мире. Наедине с предательством самых близких людей... Всю ночь, как девчонка, прорыдала в подушку. А утром позвонила дочери: "Приходи, надо же к свадьбе готовиться".

После свадьбы молодые появлялись у Любови Сергеевны не слишком часто. Да и та в их жизнь не лезла. Когда сотрудницы на работе начинали перемывать косточки своим зятьям да невесткам, новоиспеченная теща помалкивала: дескать, лишь бы детям хорошо вместе было, а все остальное неважно.

Время шло. Кирилл с Татьяной ждали первенца. И Любовь Сергеевна понемногу оттаяла, рассудив, что глупо жить прошлым - надо принимать все, как есть.

Однажды пришла с работы и застала зареванную дочь. "Ты что?" - "Мама, мы с Кириллом расходимся. Я тебе не говорила: у него уже полгода другая..." - "А как же ребенок?!" - первое, что вырвалось у Любови Сергеевны. "Не знаю", - пожала плечами Таня.

Каждый день Любовь Сергеевна мчалась к дочери с сумками, полными "полезных" продуктов. Как-то, возвращаясь к себе, заметила у подъезда знакомую фигуру. Хотела повернуть обратно, но Кирилл уже окликнул ее: "Любовь Сергеевна! Нам надо поговорить". Она опустилась на лавочку: "Ну, что еще?" - "Вы должны повлиять на Татьяну. Одной ей ребенка не поднять, я зарабатываю мало, на алименты пусть не рассчитывает. В общем, вы понимаете, о чем речь..." Она медленно поднялась и направилась к подъезду: "Понимаю. Только с каких это пор мы на "вы"?"

Она ничего не сказала дочери о том разговоре. У Татьяны родился сын. На следующий день Любовь Сергеевна приехала в роддом. "Мам, не суетись - я написала отказную". Она мяла в руке дочкину записку, и в который раз знакомая боль непоправимой утраты сжимала сердце.

В день выписки Татьяна уехала к себе. А Любовь Сергеевна усыновила малыша. Она никому не рассказывает о том, что пришлось пережить, пока ребенок, ежеминутно напоминавший о предательстве любимого человека, перестал быть для нее приемышем и стал сыном. Тимке скоро три. По вечерам, когда посреди игры он вдруг обнимает ее за шею, лепеча: "Мамоська, я тебя люблю", Любовь Сергеевна чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Время от времени забегает Татьяна. Тимофей знает, что это его сестричка. Пару раз звонил бывший зять, жаловался на новую тещу, а про ребенка не спросил. Наверное, так и не догадывается, кто воспитывает его сына.