Новый драматический театр, удаленный от центра и ведущий свою историю от знаменитого театра «Дзе–Я?», после ремонта, пожалуй, не уступает лучшим театральным площадкам Минска. Сюда хочется вернуться. Ревнители старины наверняка скажут: «Коробка из стекла и бетона». А по мне — современно и комфортно, без лишних архитектурных подробностей. Зрительный зал, выкрашенный в радикальный синий цвет, — вообще, словно бы из сюрреалистических фантазий Буньюэля. Осталось вольготное воздушное пространство наполнить душой, творчеством и сопереживанием.
От премьеры спектакля «Счастье мое» по пьесе Александра Червинского в постановке Сергея Куликовского ждала многого. В свое время его «Три высокие женщины» и «Апельсиновое вино» задали определенную планку сонному театральному мирку. Новый спектакль «Счастье мое» — вполне себя оправдывающий и самодостаточный продукт. Порой ходульно и ремесленно ставят у нас спектакли на военную тему, они плавно исчезают из репертуара, когда проходят все юбилейные даты. И было неожиданно на этом вялом фоне обнаружить живой и подлинный рассказ. Да еще в театре, не считающимся общепринятым лидером театрального движения.
Хотя могла бы догадаться, что выйдет неплохо, если бы обратила внимание на фамилию драматурга — Александр Червинский, автор «Блондинки за углом» и «Темы», переложивший на язык кинодраматургии роман Достоевского «Братья Карамазовы». (Кстати, неплохой вышел сериал у Юрия Мороза.) Как мне кажется, во всех своих произведениях Червинский разными средствами воюет против пошлости, разъедающей нашу жизнь, против мещанства, серости. Для меня астроном в исполнении Андрея Миронова, убегающий в трусах от героини Татьяны Догилевой в финале «Блондинки за углом», — такой же классический герой эпохи застоя, как Зилов или Бузыкин. От чего он бежит? От дребезжащих холодильников, стиральной машины «Вятка–автомат», беспросветного быта.
В пьесе «Счастье мое» Червинский еще не достиг кульминации своей интеллектуальной беспощадности к героям. До финала кажется, что вообще история обойдется без сеанса морального разоблачения, но не тут–то было. Морячок Семен, мечтающий о бальном танце с английской королевой, получит свою порцию зрительского осуждения из–за того, что обидел девушку.
Режиссер Сергей Куликовский тонко работает с текстом. Впрочем, как всегда. Он из породы литературоцентричных постановщиков, для которых все внешние эффекты ничто по сравнению со смачным лексическим кунштюком. И уж не знаю, по своей ли воле или по наитию на самом деле предложил зрителю тонкую постмодернистскую игру. Оказывается, если хорошо сделанную советскую пьесу поставить так, как она написана, не переворачивать с ног на голову, не вдалбливать в нее некие вымороченные подтексты и смыслы — этот подтекст появляется сам.
Многое в этой драме умышленно остается за скобками, и от этого еще больше ноет сердце. Режиссер с раздражающей дотошностью воспроизводит послевоенный быт обычной советской школы, специально не акцентирует внимание на костюмах (в отличие от поставленного ранее в этом же театре игривого «Лафонтена») — все работает на историю, и во втором акте она полностью поглощает и управляет эмоциями зрителя. И аскеза эта не кажется нарочитой, а наоборот, — цельной и выстраданной. В этой истории Ромео предает любовь ради карьеры. Советская се ля ви...
Особая удача спектакля — вернее, даже не удача, это не совсем верное слово, ему место за карточным столом — особое удовольствие — это игра молодой актрисы Дарьи Барановой, полностью растворившейся в своей наивной героине Вике. Если снова вспомнить «Лафонтена», где она тоже играла, можно только удивиться актерскому диапазону Барановой и тому, как режиссер снова совершенно неожиданно, но умело и точно раскрыл ее несомненный талант. Дарья Баранова играет так искренне, что все шероховатости спектакля сглаживаются и остается впечатление внятной и значительной актерской работы.
Сергей Куликовский, вольный пилигрим нашего театрального пространства, ставивший, кроме столицы, спектакли в Бобруйске, Витебске, Тюмени, внес в копилку Нового драматического театра еще одну постановку. Можно не сомневаться, еще несколько таких спектаклей — и пространство отремонтированного театра будет наполнено живой, понятной и заразительной энергией театральной магии.
