Звери фотографироваться не любят. Это факт. Но для многих туристов именно медведи и лоси, снятые в пейзажах дикой природы, — самые настоящие изюминки фотоальбомов. Белорусская природа для привлечения гостей сделала многое. Дело за человеком. Нам есть что показать. А вот кому и как, разбирались корреспонденты «СБ».
Охотник щелкает — и птичка вылетает
Мечта фотоохотника, приехавшего в центр мирового сафари — Африку, — сделать кадры представителей так называемой «большой пятерки». Слона и носорога, буйвола, льва и леопарда. Впрочем, наблюдать за ними большинству обывателей все же придется по каналу Animal Planet, ну или на худой случай в ближайшем зоопарке. А вот запросто увидеть в натуре почти всех членов большой пятерки белорусской — дикого кабана, зубра, лося, благородного оленя, за исключением разве что волка — можно, не покидая пределы страны. На Полесье. В Национальном парке «Припятский».
Пожалуй, именно местный парк диких животных можно назвать центром белорусского массового фотосафари. Пять тысяч гектаров территории, более 2.600 особей дикого кабана, 700 оленей, 15 зубров. А еще лоси, лани, зайцы, лисы, рыси, многочисленные птицы, болотные черепахи... В сезон число желающих оказаться в мире животных в день порой превышает несколько сотен человек. Зверь здесь хозяин. Человек — гость. Впрочем, представители фауны уже настолько привыкли к колесящим по дорогам вдоль подкормочных баз стилизованным туристическим паровозикам, что воспринимают людей как неотъемлемую часть пейзажа. Главное — держать дистанцию.
— Не спорю, сафари–парк — это трудоемкое и затратное мероприятие. Огородить территорию, в том числе через леса и болота. Проложить тропы, дороги... Построить целую цепочку наблюдательных вышек. Обеспечить кормовую базу для поголовья животных. Не всем хозяйствам это под силу... Затраты на содержание зверья немаленькие. Но рентабельность есть. У этого вольера существует и другая функция. Благодаря ему мы решаем несколько архиважных проблем. Часть Национального парка расположена на загрязненной радионуклидами территории. Практически все мясо было непригодным для питания. Проблема номер два — заболевания. После создания хозяйства мы практически на нет свели радиацию и на 90 процентов избавились от болезней, — приводит доводы генеральный директор Национального парка «Припятский» Степан Бамбиза.
...Леса сменяются полями. Дикие кабаны — стадами оленей. Только–только у зверей закончился гон. Зрелище поражает воображение. Представьте, десятки оленей в один момент начинают трубить хором. Поле становится концертным залом, за билет в который приходится выложить дополнительную сумму. Ведущий специалист по туризму Ольга Бамбиза вспоминает: бывало, это становилось целым спектаклем:
— Дети из оздоровительного центра на днях к нам приезжали. Послушать зов ревущего оленя. И увидели самый настоящий бой. Сражались два самца. Минут пятнадцать ждали, вмешается ли в их битву третий. Не вмешался.
Вот и нам повезло. Снять два редких и в общем–то случайных кадра. Пока среди деревьев нам позировал красавец олень, на переднем плане вальяжно прохаживался дикий кабан. А уже просматривая фотографии, на снимке с диким кабаном с удивлением и диким восторгом обнаружили случайно влетевшего в кадр орлана.
На звук и макет товарищей нет
Первый заместитель министра лесного хозяйства Федор Лисица уверяет: подобных вольеров с каждым годом будет все больше. В том числе и специализированных. Только к таким вольерным сафари некоторые фотоохотники–профессионалы порой относятся скептически, даже с пренебрежением. Ну и пусть кадры гарантированно получаются удачными, зато азарта никакого. Мол, настоящая фотоохота — мероприятие чуть ли не индивидуальное и требует времени. Найти зверя — это, по сути, решить квест. Исходя из собственной наблюдательности, скрупулезного анализа множества нюансов–«подсказок», знания зоологии и разработанной тактики. Интернет–сайт «Дикая природа Беларуси» в помощь. Это ведь кладезь советов от гуру фотоохоты: в какое время года и где лучше снимать зверей, как подманивать. Таким знатоком, без сомнения, можно назвать и Дмитрия Шамовича, эколога из Россонского района, который и сам водит по нашим заповедным местам иностранцев.
— Свои туры я никогда не планирую на один день. Ведь какую–то птичку или животное можно с первого раза и не встретить. Каждая экспедиция готовится по–своему. Скажем, чтобы сфотографировать орла, нужно возле засидки за месяц выложить падаль. В заказнике «Туровский луг» год из года приходится менять место съемки. Например, из–за разного уровня воды. Птичек иногда приманиваем при помощи соответствующих звуков, записанных на mp3–плейер. Лося — в том числе при помощи макета лосихи. Рысь — высший пилотаж для фотоохотников — как–то пришла на запах бобровой струи. Но ее фото было сделано в автоматическом режиме — на камеру ставится датчик движения...
Соблазны для туриста
Понятно, обо всем этом турист знать не обязан. От него требуется лишь усидчивость. А дальше, как говорится, «любой каприз за мои деньги». Только многие ли готовы быть компетентными сопровождающими? Да, егерей этим хитростям нынче обучают. Навыки у них есть. А азарт? Вот и выходит: профессионалов, готовых гарантировать показ тех или иных животных, анализирует Дмитрий Шамович, у нас пока не так уж и много.
— Помимо всего, нужно владеть иностранным языком. Такие люди, безусловно, есть, скажем, в Национальной академии наук. Но дело стопорит еще один нюанс: здесь приходится подстраиваться под туриста, а значит, иметь свободный график. Поэтому Беларусь, по сути, пока остается белым пятном, хотя к нам бы с удовольствием поехали смотреть на волка, редкие виды птиц, болота. Англичане, голландцы...
Ну а белорусы? Если про сафари в Национальном парке «Припятский» благодаря средствам массовой информации знают немало, то о других предложениях поохотиться с фотоаппаратом информацию я нашел лишь на специализированных сайтах. Что ж, пойдем от обратного. Изучаю, где у нас можно встретить краснокнижную фауну. Например, редкого для нашей страны медведя. Интернет–справочники подсказывают: помимо Березинского биосферного заповедника, на северо–востоке страны. Звоню в охотничье хозяйство «Осотно», что на границе Городокского и Шумилинского районов.
— Медведь? Есть такой. По нашим подсчетам, их у нас четыре. Хотите сфотографировать? Исходя из их образа жизни — нереально. Встреча с ним — скорее случайность.
— Реально! — парирует Дмитрий Шамович. — Если возле засидки выложить приваду, медведь будет ходить туда, как на работу. Но с этим как раз таки проблема. Ведь по законодательству выкладка туш и останков животных в охотничьих угодьях запрещается. Другое дело, европейских туристов фотоохотой на медведя к нам заманить тяжело. Конкуренция большая. Рынок давно заняли Швеция, Эстония, Болгария... У них для этого есть вся необходимая инфраструктура. А вот россиян завлечь можно. Я нашел одно охотхозяйство в Витебской области, готовое этим заняться. Пока же ради медведя местным фотографам приходится летать на Камчатку. Вообще, у фотосафари на этого зверя есть неоспоримое преимущество. Так расширяется туристический сезон — с четырех месяцев до семи.
А вот наблюдать за птицами потянутся и иностранцы. Более наглядной версии Красной книги, чем наши болота, пожалуй, и представить себе невозможно. Орнитологи радуются попавшей в объектив мородунке, восхищаются бородатой неясытью и белой лазоревкой, слившись с природой, слушают, как чирикает маленький юркий воробушек — вертлявая камышевка. Зоолог Шамович уверяет: в Европе ее почти нигде нет, только на наших болотах. Например, в заказнике «Споровский».
— Но там эту птичку снимать неудобно, она все время прячется в траве. Я предпочитаю фотографировать ее в заказнике «Званец», где она вылезает на тростник.
Заинтриговали. Что это за птичка такая, ради которой экологические туристы готовы преодолевать тысячи километров? «Есть ли возможность организовать на нее фотоохоту?» — задал я вопрос директору Республиканского заказника «Споровский» Вадиму Протасевичу.
— Собственно на фотоохоту нет особого спроса. Наш формат — экологические тропы, благодаря которым увидеть и сфотографировать вертлявую камышевку не составляет труда. Хотя со следующего года мы будем обустраивать инфраструктуру и непосредственно под фотосафари. Например, организовывать засидки. Кроме того, любой фотоохотник, как бы ни маскировался, — это дополнительное беспокойство и лишняя проблема для птиц. Скажем, в заказнике «Туровский луг» доходило до того, что люди ставили аппаратуру прямо посреди токовища.
В гармонии с природой
— Фотоохота для птиц и животных может представлять не меньшую опасность, чем охота ружейная. Ведь непрофессионал, к примеру, может согнать тетерку или глухарку с гнезда. Она туда больше не вернется, а выводок погибнет. Вы вот спрашиваете, может ли егерь выгнать лося не под ружье, а под фотоаппарат? А надо ли? Самка может бросить своих детенышей и скрыться. Чем меньше мы тревожим животное — тем лучше...
Второе подобное мнение — на этот раз от первого замминистра лесного хозяйства Федора Лисицы — меня, если честно, обескуражило. Вот тебе, как говорится, и «держи, Шарик, фоторужье». Не думал, что пусть даже такое вмешательство человека в животный мир может привести к дисгармонии. Эксперты тем временем отмечают: той самой гармонии давно сумели добиться в зарубежных особо охраняемых территориях. Читаю блог Дмитрия Шамовича на сайте «Дикая природа Беларуси». Его мысль такова:
— В иностранных национальных парках запрещена охота. А поскольку территория большая, то и зверь, живущий в центре, видимо, не знает, что такое ружье, уже много поколений. Наши же парки намного меньше. Поэтому если даже в «Припятском» закрыть любую охоту, вряд ли в скором будущем зверье станет выходить к вам под машину... В округе–то она останется.
Однако, уверены чиновники, без охоты, даже в вольерах, придется туго. Генеральный директор Национального парка «Припятский» Степан Бамбиза заверяет: это наилучший способ регулировать численность зверья.
— Ведь какие способы имеются еще? Болезни. Но для нас это самый неприемлемый вариант. Хищники. Конечно, с одной стороны, хорошо, что они у нас есть, это увеличивает разнообразие нашего сафари. Но, с другой — их число тоже нужно поддерживать на определенном уровне. Этим должен заниматься человек. А почему бы нам с этого не зарабатывать?
— Законодательством введена норма, согласно которой охота будет разрешена и в вольерах площадью свыше 100 гектаров, — уточняет Федор Лисица.
***
Думается, один из главных подтекстов в этой истории — все же экономический. На фотоохоте в вольерах много не заработаешь. Скажем, в Национальном парке «Припятский» за сеанс массового наблюдения за животными взрослому человеку придется выложить чуть менее 30 тысяч рублей. Добытый трофей тем временем приносит в казну в сотни, а порой и в тысячи раз больше. Впрочем, сколько я ни спрашивал о финансовой составляющей, все в один голос заявляли: все услуги нужно рассматривать в комплексе. Федор Лисица называет цифры: «Доход от добычи зверя в денежном выражении должен составлять лишь 30 процентов, остальное — сфера услуг».
Компетентно
Вадим Кармазин, директор департамента по туризму Министерства спорта и туризма:
— Экологический туризм во всем мире на подъеме. Каждый год число тех, кого интересуют природа, сафари, национальные парки, прирастает на 20 — 25 процентов, в то время как просто путешествующих по городам и странам — в лучшем случае на 4 — 5. И в этом может быть наша ниша. Как страны, где много лесов, заповедник, четыре национальных парка и 88 заказников республиканского значения. Европейцы очень ценят нетронутые уголки природы. Но мы недооцениваем рынок фотоохотников. Людей, готовых лететь за несколько тысяч километров ради птички, чтобы сделать пометку в журнале и получить эстетическое удовольствие. В общем, мы лишь в начале пути. Но уже и сами сделали интересные шаги. Скажем, во время фестиваля в Миорском районе проводили на юг журавлей. Что надо для дальнейшего развития? Прорабатывать не только экологические тропы и маршруты, но и создавать инфраструктуру. Не надо думать, что она сложная, — делается из подручных материалов.
Справка «СБ»
Смотровые площадки на 5 — 7 человек для наблюдения за дикими животными, их фото- и видеосъемки, помимо национальных парков и заказников, возведены нынче в 15 лесхозах страны.
