Не такой уж и универсальный код
Никто не спорит — «нам песня строить и жить помогает». При этом считается, что качественное музыкальное произведение просто обязаны любить все подряд — белые, афроамериканцы, азиаты и далее по списку. По итогу же выясняется любопытный факт. Мы действительно знаем, любим, подпеваем (зачастую даже не понимая текст) и перепеваем песни, которые занимают верхние строчки мировых хит-парадов. Никакого отторжения у большинства людей при этом не возникает, хотя они и делятся на различные этнические группы, проживают в разных странах и на разных континентах. Получается, этот язык на самом деле универсален? Ответ на вопрос — и да, и нет. Однако разберем все по порядку.
Нынешнее культурное пространство формируется под воздействием телевидения, радио и прочих средств распространения информации. Любой цивилизованный и не глухой человек принадлежит к единой музыкальной культуре, которая в свою очередь делится на поп и рок, джаз и соул, саундтреки кинофильмов, классические музыкальные произведения и так далее. У нас также есть общее и вполне определенное представление о мелодичности, принятое, кстати, еще в Средневековой Европе. Тогда же были сформированы общие понятия консонанса (приятная на слух мелодия) и диссонанса (резкий, неприятный, негармоничный звук). Но народы, которые либо далеки от цивилизации, либо достаточно обособлены, развивались совсем по-другому. Поэтому, условно говоря, алеуту или любому другому коренному северному жителю музыкальные изыски Вивальди будут до лампочки. В то же время странный для нашего уха «бэумс-бэумс-бэумс…» варгана приведет его в восторг, а нас, наоборот, заставит поморщиться. Похожая ситуация и с волынкой шотландцев. То, что для нас диссонанс, для них — консонанс, и наоборот.
В этом плане ученые провели любопытный эксперимент с представителями индейского племени чимане, живущими в джунглях Боливии и практически незнакомыми с цивилизацией. Так вот, на этих людей ни классическая европейская, ни современная популярная музыка не произвели никакого впечатления. То есть они не стали весело плясать под Бритни Спирс и Рики Мартина или печалиться под Вивальди. Плечами пожали — и все. Между тем собственная музыка (хотя мы ее таковой назвали бы с трудом) чимане нравится. И вызывает точно такие же химические реакции в организме, как приятная мелодия у всех людей. Вывод прост: дело исключительно в культурной традиции.
«Ушная» химия
Что касается схемы воздействия, то она одинакова у всех. Когда музыка нам приятна, отделы мозга, отвечающие за распознавание образов, прогнозирование и эмоциональное восприятие, начинают взаимодействовать между собой, происходит выброс дофамина и прочих гормонов и мы получаем эстетическое наслаждение.
Но можно ли что-то сказать о человеке по той музыке, которую он слушает: например, что любовь к одному стилю или направлению выдает аналитический склад ума, а к другому — непостоянство и так далее? Исследования на этот счет действительно проводились. Но выводов, которые попадали бы в точку, сделать не получилось, хотя периодически в средствах массовой информации такие сведения мелькают.
На вкус и цвет
Психофизиологи условно делят людей на систематизаторов (склонны к анализу) и эмпатов (способны «считывать» эмоции). Считается, что первым нравится музыка, в которой можно проследить закономерности и четкий ритмический рисунок. Это, например, классика и рок. Люди-эмпаты выбирают совершенно противоположное — лаунж, джаз, этно. То есть музыку, в которой нет четкого ритма. С другой стороны, разделение на систематизаторов и эмпатов весьма ненадежно. Например, Альберт Эйнштейн был физиком, но прекрасно играл на скрипке. Многие математики пишут стихи, увлекаются песенным творчеством. И таких людей — пруд пруди. На самом деле каждый конкретный человек (а точнее, его мозг) ищет те виды стимуляции, которые помогают ему находиться в комфортном состоянии. Вот и весь секрет.
В ТЕМУ
Говорят, если вы не любите музыку, это всего лишь означает, что вы пока не нашли стиль, который бы совпадал конкретно с вашим мироощущением. Вместе с тем любой человек совершенно точно знает, какие именно звуки он не переносит категорически. Причем неприятие может быть настолько сильным, что вызывает проблемы со здоровьем — от головной боли до перепадов давления или сердечных приступов. Например, панамский диктатор Мануэль Антонио Норьега настолько ненавидел тяжелый рок, что сдался американцам в 1989 году через 48 часов после того, как они специально проигрывали песни группы AC/DC перед резиденцией папского нунция (считай, посольством Ватикана в Панаме), где он прятался после свержения. Конечно, вряд ли вопли Брайана Джонсона были основной причиной капитуляции, однако факт остается фактом — тяжелый рок для Норьеги оказался последней каплей.
Но если с хард-роком все более или менее понятно — это вариант очень на любителя, то почему некоторые люди не переносят классику? К примеру, Зигмунд Фрейд ненавидел ее настолько, что принципиально не посещал концерты и даже рестораны, где играл оркестр. Дошло до того, что он выкинул из дома рояль сестры, которая, как и все приличные женщины той эпохи, умела и любила музицировать. Как говорится, никакой психоанализ не помог.
Российский император Николай I особенно не любил произведения Николая Глинки (который, кстати сказать, считается для русского музыкального искусства аналогом Пушкина в литературе). Композитор по этому поводу ужасно страдал, ведь попасть в немилость к монарху автоматически означало проблемы «по работе». Не помогла ни крайне верноподданническая опера «Иван Сусанин», которая в то время носила название «Жизнь за царя», ни лирическая «Руслан и Людмила». С премьеры последней Николай попросту сбежал, сжав зубы и выдержав 4 акта (всего их 5), что было настоящим героизмом с его стороны. С тех пор провинившимся офицерам императорской гвардии предоставлялся выбор — гауптвахта или билеты на эту оперу. Нужно ли говорить, что гвардейцы выбирали театр и весело проводили там время, не забывая потом сетовать на то, как они страдали и мучились все три с половиной часа.
Кадр из фильма «Телохранитель»ЛЮБОПЫТНО
Самой популярной свадебной композицией в США является песня Уитни Хьюстон I will always lоve Yоu. Американцы считают ее наполненной романтикой, надеждой и нежностью. А вот в Великобритании это самое популярное погребальное произведение, наряду с традиционным похоронным маршем Шопена. Для жителей туманного Альбиона песня из фильма «Телохранитель» звучит очень печально — как раз под стать кладбищенской романтике.
bebenina@sb.by
