Друг нашей семьи, преподаватель одного из минских вузов Сергей Михайлович С., был славен тем, что никому не показывал содержимого своего портфеля. Может быть, только жене, да и то я не уверен. Он покидал торговые залы гипермаркетов и прочих магазинов самообслуживания, демонстративно выставив портфель перед собой, — ждал, когда же охранник или кассир попросят «открыть сумочку». Тогда торжествующе подмигивал спутникам — мол, сейчас я им устрою! — и закатывал грандиозный скандал. Говорил, что ему оскорбительны подозрения в воровстве; пафосно вещал о вмешательстве в частную жизнь, неприкосновенность которой гарантирована Всеобщей декларацией прав человека (кассир при этом растерянно хлопала глазами); настаивал на составлении протокола обыска с двумя понятыми; наконец, грозил судом и требовал «книгу жалоб». «Может, мне еще и карманы вывернуть?» — грозно вопрошал Сергей Михайлович и на этой победной ноте покидал поле битвы.
Окружающим казалось, что скандальный покупатель всего лишь защитил нутро драгоценного портфеля от чужих взглядов, а он полагал, что решительно отстоял свои гражданские права и свободы. На самом деле вопрос еще глубже — мелкий конфликт в гастрономе иллюстрирует глобальную проблему. Сергей Михайлович не одинок, вместе с ним все человечество стоит сейчас перед дилеммой: насколько мы готовы поступиться личным, частным, приватным ради общего порядка и безопасности, начиная от борьбы с магазинными кражами и заканчивая предотвращением террористических атак?
Сегодня американцы неохотно вспоминают изречение Бенджамина Франклина о том, что народ, готовый пожертвовать своими свободами ради безопасности, не достоин ни свободы, ни безопасности. В благостном XVIII веке, когда прозвучали эти слова, никто и подумать не мог, что величайшие достижения цивилизации вдруг окажутся на руку террористам. Что они воспользуются свободой передвижения для нанесения неожиданных ударов и ухода от преследования; свободой распространения информации, чтобы пропагандировать человеконенавистнические взгляды; неприкосновенностью личной жизни, дабы в тишине своих частных владений конструировать бомбы... Взгляды на незыблемость этих свобод в США пришлось пересмотреть, как известно, после сентября 2001 года. Теперь на родине Франклина узаконены прослушивание телефонов, перлюстрация обычной и электронной почты, повсеместное видеонаблюдение. Дошло до таких изощренных форм вторжения в личную жизнь, как секретное изъятие медицинских историй болезней и изучение библиотечных формуляров американцев с целью убедиться, не читают ли они чего–либо крамольного. И все это без какой–либо санкции суда.
Однако свободолюбивые жители США почему–то не восстали против столь явного ограничения конституционных прав. И лондонцы не возмутились, когда после взрывов в метро и автобусах им запретили вход в метрополитен с непрозрачными сумками. И парижане не выразили неудовольствия, когда с улиц пропали металлические мусорные контейнеры, в которых так удобно прятать взрывные устройства. Это молчание свободолюбивого общества оказалось золотым, то есть красноречиво подчеркнуло истинную ценность: человеческая жизнь все–таки дороже многих демократических завоеваний.
К сожалению, пришла наша очередь осознать этот факт.
В минувшее воскресенье семьями ходили на пасхальное богослужение. У входа в церковь двое омоновцев со сканерами проверяли личные вещи прихожан. И странное дело: наш непримиримый Сергей Михайлович не сказал ни слова. Он не только с готовностью открыл свой бесценный портфель, но даже, как мне показалось, был готов вывернуть карманы. Жизнь дороже.
