Ее трагическая история началась 22 марта 1943 года. Вспоминаем сожженных заживо жителей Хатыни

С нами малые дети Хатыни…

Первое упоминание об этом населенном пункте уходит в XVI век. Но сегодня здесь смолкают птицы, не слышно детского смеха, не пахнет парным молоком и свежим хлебом… Его нет ни на одной, даже самой подробной географической карте, но в разное время сюда приезжали Раджив Ганди, Ричард Никсон, Перес де Куэльяр, Фидель Кастро, Михаил Горбачев и многие другие известные личности. Время тут остановилось 78 лет назад, и суровой памятью застыла тишина. Но каждые 30 секунд она взрывается скорбным колокольным звоном, раздающимся здесь с 5 июля 1969 года. Из всех 26 бывших деревенских изб. Хатынь… Скорбь Беларуси, наша беда и память.


В те страшные времена фашистской оккупации беда могла случиться в любой другой день. Для Хатыни он настал 22 марта 1943 года, когда партизаны отряда «Мститель» (партизанская бригада «Дяди Васи») на перекрестке дорог Плещеницы — Логойск — Козыри — Хатынь обстреляли легковую машину, в которой ехал шеф-командир 1-й роты 118-го полицейского батальона гауптман Ганс Вёльке. Последний был любимцем фюрера. На берлинской Олимпиаде 1936 года Вёльке стал чемпионом в соревнованиях по толканию ядра. Спустя семь лет олимпиец завершил свой жизненный путь на Логойщине. Вместе с ним были убиты пулеметчик Шнейдер и трое полицейских-украинцев.

Гибель Вёльке вызвала ярость у оккупантов. По тревоге к месту партизанской засады прибыли подразделения 118-го батальона и зондеркоманда СС «Дирлевангер». Первыми жертвами карателей стали рубщики леса из окрестной деревни Козыри, расчищавшие по приказу придорожную полосу недалеко от места обстрела. Крестьян собрали в колонну и отправили в гарнизон, но по дороге фашисты открыли огонь и застрелили 26 человек. К вечеру 22 марта каратели вышли к деревеньке Хатынь, которую и сожгли вместе со всеми ее жителями. В трагедии выжили только шесть человек. Скорбная судьба этого селения постигла не одну белорусскую деревню. Во время Великой Отечественной войны было сожжено 628 деревень Беларуси.

Дети сожженной деревни Лазаватка Витебской области, в которой погибло 56 человек.

 Обыкновенный фашист

Сегодня находятся историки, подбрасывающие в сознание людей подленькую мысль о том, что не дорого ли обошлась жителям деревень Козыри и Хатынь жизнь олимпийского чемпиона? Ответ простой, у этой «медали» есть и другая сторона: Вёльке в оккупированной Беларуси участвовал в карательных операциях, отдавал приказы об уничтожении деревень. В общем, был обыкновенным фашистом. Его неспортивные «подвиги» отражены в документах, которые, к слову, были представлены в Минске в 1986 году на судебном процессе, рассматривающем зверства палачей Хатыни — Васюры и Мелешко. Так что образ олимпийца меркнет под личиной фашиста. В Беларусь он приехал отнюдь не за рекордами. Да и батальон, в котором воевал, заслуживает проклятий многих-многих поколений и народов. Вёльке и его сослуживцы натворили бед не только на территории нашей страны, но и еще много где. Например, в Киеве батальон «прославился» тем, что с особой жестокостью уничтожал евреев в Бабьем Яру. Хатынь — это всего лишь рядовой эпизод весны 1943-го для фашистских прихвостней. Да-да, именно прихвостней, потому что в основном батальон был укомплектован гражданами СССР.
СПРАВКА

118-й полицейский батальон был сформирован под Киевом осенью 1942 года. Его основу составил 115-й батальон, но он также был дополнен советскими военнопленными, в большинстве своем украинцами, и бывшими служащими Буковинского куреня (военизированного батальона Организации украинских националистов). Формально батальоном командовал майор Эрих Кёрнер, но фактическое, оперативное руководство осуществлялось поляком, бывшим петлюровцем Константином Смовским. Начальником штаба батальона являлся бывший старший лейтенант Красной армии, попавший в плен и перешедший на службу к немцам украинец Григорий Васюра.

В советское время старались не афишировать тот факт, что большинство участников зверств над жителями Хатыни составляли украинцы (хотя были там и русские, и польские, и белорусские, и немецкие, даже армянские фамилии). Трагедию было принято считать германским военным преступлением. Но правда была гораздо сложнее и ужаснее…

И снова Хатынь горит в сердце

За годы своего существования Хатынь горела не единожды, но лишь фашисты решили поставить точку в истории этой деревни. Так им казалось в марте 1943 года. Спустя 26 лет Хатынь возродилась из пепла, чтобы всем нам каждые 30 секунд, каждое мгновение напоминать о невинных жертвах военного лихолетья. Я впервые попал в мемориальный комплекс «Хатынь» пятиклассником в конце семидесятых годов. Тогда шокирующие факты о сожженных заживо людях доходили до каждой клеточки сознания, ведь школьники тех времен были воспитаны на книжках «Пионеры-герои», «Никогда не забудем» и т.п. Спустя много лет я снова в «Хатыни». И не знаю — хорошо это или плохо, что 16 марта территория мемориала была немноголюдна. Небольшая организованная группа 11-летних школьников из Гомеля и несколько человек, прибывших сюда самостоятельно. С одной стороны, жаль, что накануне скорбной даты здесь совсем мало людей, с другой — тишина и незаполненное пространство позволяют абсолютно погрузиться в уникальную атмосферу «Хатыни», нарисовать в сознании картины, наполненные ужасом и пламенем.

Вот по узкой улочке, толкая прикладами в спину, полицаи ведут в сарай 19-летнюю Веру Яскевич. На руках у нее сын Толик, малышу едва исполнилось 7 недель, и он доверчиво смотрит в глаза маме, следом за которой каратели пинками гонят на казнь семью Барановских. За родителями, испуганно оглядываясь, идут 9 детей. Выживет лишь один — Антон. А вот идет семья Новицких с их семерыми да малыми, за ними семья Шотко (семеро детей), следом Иотко (шестеро детей)... Юзику Иотко всего два годика, и он, семеня ножками, ухватившись за мамин подол, пытается не отстать… Успел. Невольно в памяти всплывают строки из поэмы Фазу Алиевой «Хатынь».

Слышу я, как в округе

Пронзительно тонко

Крик смертельный застыл

И оттаял в ушах у меня.

— Мама! — мальчик кричал.

Обожженные губы сводило,

И метался огонь

В волосах его, цвета пшена…

В огне бессмертия

Прошло совсем немного времени и 26 хат опустели, все жители Хатыни заперты в сарае. Мгновение — и последний охвачен пламенем. Над пятивековой деревней раздается невыносимый крик мучительной боли, страшный вой, немыслимые рыдания… Под напором обезумевших от адского пламени людей ворота не выдерживают. Вот в горящей одежде, охваченная ужасом выбегает из пылающего сарая Анна Желобкович. Она крепко держит за руку сына Витю. Автоматная очередь — и смертельно раненная мать, падая, прикрывает сына своим телом. Раненный в руку ребенок пролежал под трупом родной мамы до ухода фашистов из деревни и выжил. Возможно, в мальчишку стрелял полицай Иван Петричук, который спустя годы на суде вспоминал: «Мой пост был метрах в 50 от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нем пылала. Он сделал всего несколько шагов и упал, сраженный пулей. Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. Может, это был Кёрнер, а может, и Васюра. Не знаю, много ли было в сарае детей. Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нем не было — дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие…» Сегодня достоверно известно, что «маленьких трупов» было 75, а больших — 74… Каждого погибшего установили поименно. Никто не забыт. Ушли все выжившие в огненном аду участники событий. Иосиф Каминский, чья фигура с мальчиком на руках встречает всех посетителей мемориала, умер 15 мая ­1973-го. После трагедии он, не сдерживая слез, рассказывал, как поднял обгоревшего сына, а у того из вспоротого живота свисали до земли кишки… Адам умер на глазах отца… Последним из тех, кто выжил в ужасе Хатыни, ушел из жизни Виктор Желобкович. Его не стало 24 мая прошлого года.


* * *

Директор мемориального комплекса «Хатынь» Артур Зельский об истории деревни знает, пожалуй, больше всех в нашей стране. Но и он считает, что сегодня о том, что случилось в те трагические мартовские дни, мы располагаем информацией примерно на 50 процентов: «Хочется верить, что евангельское «Кто ищет, тот обрящет» позволит нам постепенно заполнять белые страницы нашей истории. Да, можно говорить о том, что «Хатынь» сегодня не так популярна, как в прежние годы, но я уверен, что пройдет некоторое время и интерес снова воскреснет. И к этому надо готовить детей. Как, впрочем, и взрослых. «Хатынь» — это не познавательная экскурсия, это полное погружение сознания в те страшные годы. Прежде чем ступить на территорию мемориала, необходимо получить представление об этом месте, об этой трагедии. В советское время к этому готовили школа и семья. Нынешним детям сложнее объяснить, что же здесь произошло почти 8 десятилетий назад. Но это надо делать! И об этом надо звонить во все колокола».

* * *

Тысячу раз прав Артур Зельский. «Хатынь» — это точно не праздная экскурсия. Что касается юного поколения, то мне было удивительно и радостно видеть, как гомельские школьники внимательно слушали экскурсовода. В глазах одиннадцатилетних мальчиков и девочек читалось осмысление и понимание того, что здесь случилось много лет назад. Не правы злые языки, утверждавшие, что нынешняя молодежь — это дети «ТикТока» с клиповым мышлением. Ни один телефонный звонок не перебил колокольный звон, ни единого смешка и кривляний, толканий. Все очень достойно и выдержанно. И фотографирование в конце экскурсии наверняка радикально отличалась от тех, которые у школьников были прежде. Это было поведение взрослых людей со зрелым сознанием. И это говорит о том, что юное поколение даст фору многим из нас. Около трех часов я бродил по трем улицам Хатыни, стоял у единственного в мире кладбища деревень, заглядывал в колодцы и ловил себя на мысли, что некая сила не отпускает отсюда. Словно 149 невинно убиенных душ просили: «Не уходи быстро, постой, подумай… Ведь пока люди здесь, мы живы». И что удивительно. В начале экспозиции на душе повисает тяжелый груз, в горле появляется комок, сбивается дыхание, замирает сердце. Но позже дети Хатыни, ее старики и женщины отпускают тебя с легкой душой. Чтобы ты ушел и рассказал всем, что ты видел, что чувствовал и пережил под звон хатынских колоколов.
ИЗ РЕЧИ И.И. КАМИНСКОГО НА ОТКРЫТИИ МЕМОРИАЛЬНОГО КОМПЛЕКСА «ХАТЫНЬ» (1969 Г.)

Дорогие товарищи, друзья!

Всякий раз, когда я вспоминаю о Хатыни, сердце кровью обливается. Среди бела дня нагрянули в деревню каратели, окружили ее, разграбили, а всех жителей согнали в сарай и подожгли его. Люди рвались на улицу, а их в упор расстреливали. Я хотел спасти своего сына — его прошила автоматная очередь, и он умер на моих руках. Стреляли фашисты и в меня. Пуля попала в плечо. В огне погибли четверо моих детей и жена.

От деревни остались лишь печные трубы да пепел.

Люди, не допустите больше такого!

Иосиф Каминский в мемориальном комплексе «Хатынь». 1970 год.
Фото из архива.
usachev@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter