Белорусские селяне встречали Рождество за разнообразным и обильным калориями столом.Текст песни коротенький, кому‑то покажется, что зажигательного ритма в ней поболее, чем смысла. Но это только на первый взгляд. Именно так пели в рождественские дни крестьяне Быховского уезда Могилевской губернии, текст читаем у известного этнографа Евдокима Романова в восьмом томе его «Белорусского сборника» 1912 года издания, а заодно и узнаем, что распевались такие специфические колядные песни строго с 26 декабря по 4 января по старому стилю.
Постараемся теперь проникнуть сквозь лаконичную песенную информацию в подробности рождественского веселья белорусов сто с лишним лет назад. Первый вопрос, а о каких таких колядочках поет Мулявин? Романов, много лет прослуживший инспектором народных училищ, отвечает обстоятельно, с тремя вариантами ответа: «Колядою называется Рождественский сочельник, а Колядами в собственном смысле называются первые три дня праздника Рождества Христова. Но обыкновенно название это придается всему периоду времени от 25 декабря до 6 января».
Из последней версии становится понятно, почему пропустила эту песню в эфир советская цензура. Ей была приемлема та часть истины, что Коляды — это важнейший рубеж белорусского народного календаря. Опять слово Романову. «Год состоит из двух полугодий: первое от Коляд до Купалы — 26 недель, второе от Купалы до Коляд — 26 недель».
С колядочками разобрались, а блины‑то тут причем? Можно навскидку предположить, что белорусский крестьянин был настолько беден, что испечь оладьи по большим праздникам было для него счастьем. Заглянем в ученые книги и версию эту отвергнем сразу и наповал. Хорошо и изобильно праздновать Рождество и Новый год, как показывают описания этнографов, белорусским крестьянам довелось уже ближе к концу XIX века, когда быт их улучшился вследствие некоторых перемен, принесенных крестьянской реформой 1861 года. Николай Никифоровский в «Очерках простонародного житья‑бытья в Витебской Белоруссии» (1895) отмечал: «Ест мужик чистый ржаной хлеб, кое‑когда пшеничные пироги домашнего приготовления, изредка пьет чай из собственного самовара, одевается в фабричные ткани, обувается в стройные сапоги, живет в чистой избе с струганым полом, имеет кое‑какую столярную мебель, лавочную утварь и посуду». А если в обычной жизни жить стало лучше, то и в праздники ничего не мешало тому, чтобы жить стало веселее.
Коляды — веселый праздник.Даже не самые богатые белорусские селяне встречали Рождество за разнообразным и обильным калориями столом, в котором нашему глазу покажется не совсем привычным наличие сразу двух блюд, именуемых нынче первыми. О том, как встречали первый рождественский день в Гродненской губернии, читаем у этнографа Павла Шейна: «Обед в этот день всегда бывает рано, около девяти часов утра. Первое блюдо — капуста с мясом; на второе — панцак, суп из перловых круп с мясом; на третье — самое лакомое блюдо — верещака, которая состоит из буракового рассола или квасу, куда кладут несколько фунтов свежего свиного сала, разрезанного на малые кусочки (около 30), фунта три колбасы, свиного ребра, затем лук и перец».
Отметим для себя: про блины в этом описании молчок. А есть ли на столе у белоруса хоть что‑то из нашего привычного новогоднего пиршества? Салата оливье и селедки под шубой нету в принципе, но не могла же жесткая и безжалостная традиция совсем уж оставить без долгой изнурительной работы женщин и девушек, которым от Рождества до Крещения нельзя починять одежду, шить и прясть все две недели. И точно, такой труд находился, когда готовили рождественский студень, он же холодец, благополучно доживший на праздничном столе и до наших дней. По словам Никифоровского, голова и ноги специально заколотой к Рождеству свиньи «сперва продолжительно варятся и отпариваются в закрытом горшке: полученный густой бульон, раздробленное варкою кое‑какое мясо и некоторые косточки размещаются в миски и застуживаются — получается густой, твердый студень, лакомое, праздничное кушанье и богача, и бедняка...». Шейн добавляет важную деталь: «Вместе с ногами и головой в студень употребляются и королёвы носы (коленные кости)».
Самым изысканным считался студень «из гусиных головок, оконечностей крыльев и ножек». Известна была белорусским крестьянам и рыбная модификация студня.
Ну а блины‑то ладочки чем так знамениты, что о них поют во весь голос? И почему, собственно, не драники, давно уже несокрушимый бренд белорусской кухни? На Коляды готовили многие разновидности блинов, но к началу ХХ века картофельные вкусности заметно уступали мучным собратьям, их готовили реже. Похожие на драники блины бульбяники или гульбишники первыми начали печь переселившиеся в Беларусь в XVII веке из России старообрядцы. По словам Никифоровского, они делались «из очищенного мятого картофеля, в тесто которого добавлялось небольшое количество муки ради клейкости, яйца, сметана, творог — для лучшего вкуса. Приготовленные и запеченные... бульбяники разрезались на части, складывались в плошку и слегка залитые маслом или сметаной ставились в печь до еды. Это любимое кушанье старообрядцев в Ловожской волости Полоцкого уезда перешло и в дома местного крестьянства».
А блины‑ладочки это вообще‑то про любовь. Завязывается она в виде первого знакомства на колядных игрищах, о которых тоже в той песне «Песняров» поется. На второй день Рождества неженатые хлопцы и незамужние девушки собираются отдельно в заранее опустевшую хату, устраивают веселые обряды, «садятся за стол, пьют и закусывают; потом танцуют до утра». Этнографы особо отмечают, что закуска устраивается в складчину и состоит она «из жареных на месте игрища колбас и блинов (припасы эти большей частью похищаются девушками из дому)». Поедание рождественских блинов, резюмирует Шейн, без последствий не обходится: «И вот таким образом завязывается знакомство, которое при благоприятном случае переходит в свадьбу». Короткая пора предновогодней радости имеет шанс запомниться надолго...
Юрий Борисенок
rodina2001@mail.ru
